Как мы уже писали, в понедельник, 1 марта, главный режиссер Одесского оперного театра Евгений Лавренчук выложил на своей странице в Facebook пост о том, что в начале декабря на него было совершено нападение двух «титушек». Евгений продемонстрировал видео с камер слежения, а также выложил некоторые факты, в том числе и письмо за подписью и.о. директора театра Надежды Бабич, про непродление с ним контракта. Утром 2 марта на странице Оперного театра в Facebook появился обширный комментарий, в котором говорится о том, что избиение не стоит связывать с профессиональной деятельностью режиссера, о его непрофессионализме и лжи.
Мы решили лично обратиться к Евгению Лавренчуку за комментарием и разъяснить сложившуюся ситуацию. Также хотим отметить, что и дальше в нашем издании будут публиковаться точки зрения всех сторон конфликта.
– Насколько комфортно все эти три года вам работалось в театре?
– Мне было очень комфортно! Мне было комфортно с артистами, мне было очень комфортно с Надеждой Бабич, потому что это был директор, который шел со мной плечом к плечу. Мне было очень комфортно со всеми! Были недоразумения во время подготовки к «Травиате», потому что театр не был готов к такой работе. Но все это было частью рабочего процесса. Поэтому мне удивительно, что на мое обнародование того, что со мной случилось пошла такая реакция.
– Как вы прокомментируете ответ Одесской оперы на вашу публикацию?
– Как агонистический, это, во-первых. Во-вторых, надо понимать, что это не комментарий Театра оперы и балета. Это даже не комментарий руководства. Это комментарий СММщицы, которая ведет страничку театра. По сути – это анонимный комментарий, пусть даже и на страничке театра. От чьего он имени? На кого подавать в суд за клевету, например за то, «что меня побили еще в июле?». Не нужно путать пост на страничке с позицией дирекции.
– Почему вы молчали о событиях, которые случились почти три месяца назад все это время?
– Во-первых, следствие не давало мне материалов дела. Во-вторых, я обещал адвокатам, вернее, они мне советовали, что враги обязательно проявятся, надо только дать время. И вот они проявились. В-третьих, я обещал молчать Министерству культуры.
– Почему Министерство культуры до сих пор не высказало своей позиции?
– Потому что они чиновники. Сейчас у них более важное для нашей культуры дело – борщ и пампушки. Я говорю совершенно без сарказма. Я очень рад, что они отстояли статус борща как украинского бренда. Я, наверное, даже и не хотел, чтобы они комментировали мою ситуацию. Я говорю сейчас без капли иронии, так как мы должны сами создавать свои смыслы и отстаивать свои проекты.
– Что произошло с вами в июле, было ли избиение?
– Презумпция невиновности и презумпция правды – это о том, чтобы не заставлять человека оправдываться в том, что он не делал. Но я прокомментирую. В июле меня не били – я просто упал. Я, вообще, мальчик не драчливый.
– Что вы можете сказать об иске Украинского культурного фонда, фотография которого была опубликована театром?
– Вы знаете, меня интересует другое и это открывает новые перспективы. Кто-то вскрывает мои письма. Письмо, которое пришло на почту, было адресовано к другой организации, не театральной. Это как в бизнес-центре – есть адрес, по которому находятся различные организации и туда приходят письма. Имеет ли право вахтер их вскрывать? Я, как директор Фонда получил письмо от Украинского культурного фонда. Почему театр открыл это письмо? Это первое. Второе, почему он его опубликовал? Все мои отношения с УКФ – это мои отношения с УКФ. Но я вам сразу скажу, у меня все хорошо с Украинским культурным фондом. Мы действительно, затянули с отчетностью, не успели завершить один проект и договорились, что будем возвращать деньги. Идем дальше. Так как контракт на разрыв отношений с УКФ мы подписали 28 декабря, за три дня до конца отчетного года, мы договорились, что они подают в суд, где мы заключим мировое соглашение и будем возвращать им деньги. На сегодня мы вернули уже 200 тысяч гривен. Естественно, я обязан вернуть им деньги, и мы это делаем. С опережением графика, так что все довольны. Более того, мы выиграли уже несколько последующих проектов – образовательный, музыкальный, один оперный проект поддержан. Еще раз, я не понимаю, где тут руководство Одесской оперы и из-за чего конфликт? Это еще раз говорит о попытке создать вокруг меня образ негодяя. У меня вопрос, если Одесская опера не имеет отношения к избиению, травле, сбору подписей, зачем им выливать этот негатив на своего главного режиссера, вместо того, чтобы поддержать? Я, например, никого не обвинял, а просто выложил факты.
– Еще один вопрос о ваших заявлениях об уходе. Зачем вы их писали?
– Понимаете, в театре много проблем с маркетингом, стратегией, творческой позицией. Вернее, с отсутствием всего этого. Многое меня нервировало и не устраивало. И каждый раз я говорил дирекции: «Или вы меня увольняете, или давайте что-то делать». И однажды я сказал, что дам возможность не продолжать со мной контракт. Но тогда это было невозможно, потому что я та «курочка, которая несет золотые яички» – все эти премии, номинации. А теперь я, оказывается, и не такой уж хороший режиссер, и это меня очень забавляет. Почему они тогда не использовали этот шанс? А когда все перешло в личностную плоскость – моментально воспользовались. Но это было ошибкой. Я не имею к ним никаких претензий и они имеют право это сделать, но я тоже имею право это обнародовать.
– Почему вы ничего не поставили кроме «La Traviata» за эти три года?
– Ну, это откровенная ложь. Я поставил еще концерт «Последний романтик», который критики назвали прорывом в украинской опере. Ну и «La Traviata», это не так мало, поверьте. У меня нет обязательств ставить какое то количество опер за пятилетку. А не справлялся, ну хорошо, не справлялся. Общественность так не считает, и я так не считаю. Сейчас много всего можно рассказать обо мне – что не здоровался, плевал на пол, изнасиловал кого-то…
Читайте также: Главного режиссера Одесской оперы избили «титушки».
Нападение на режиссера в Одессе: в Оперном театре прокомментировали ситуацию.
Фото: Facebook Евгения Лавренчука
