.jpg)
В первый день Пасхи, 20 апреля, в Одессу зашел средний десантный корабль «Кировоград». Он вернулся в Украину после событий в Крыму. На его борту был смешанный экипаж, состоящий из матросов «Кировограда» и офицеров большого десантного корабля «Константин Ольшанский» во главе с командиром. Как известно, «Ольшанский» все еще стоит на озере Донузлав и не имеет возможности выйти в открытое море. Его командир, капитан второго ранга Дмитрий Коваленко по прибытии в Одессу дал нашей газете эксклюзивное интервью. Он рассказал о событиях в Крыму, дальнейшей судьбе своего корабля и поделился мнением о развитии флота в Украине.
«Мы получили приказ сдать оружие, но не выполнили его»
«Константин Ольшанский» не может уйти из Крыма по двум причинам. Во-первых, должна быть договоренность между украинской и российской сторонами о передаче корабля. Во-вторых, на выходе из озера Донузлав затоплен очень большой корабль «Очаков». Проход, который там остался, — всего 16 метров. А ширина «Ольшанского» — 15, поэтому вывести корабль очень сложно. Вот у «Кировограда» ширина всего 10 метров, поэтому он проскочил.
Сейчас «Ольшанский» стоит возле поселка Новоозерное, где находится Южная военно-
морская база. Как только будет возможность, я соберу свой экипаж, который сейчас находится в Одессе, мы вернемся и заберем «Ольшанский». По тем данным, которые у меня есть, корабль находится в нормальном состоянии. Правда, некоторые вещи исчезли, но это мелочи. Может, так даже лучше: они старое забрали, а мы купим новое. У «Ольшанского» есть только одна старая проблема – нет одной левой машины. Она сломалась еще летом 2013 года во время парада, и мы ходили только на правой. Этой весной, в марте-апреле, должен был начаться ремонт корабля в Николаеве, но крымские события всё перечеркнули…
Мы тогда на «Ольшанском» продержались 25 дней. Стояли до тех пор, пока на борту было достаточно людей. Изначально нас было почти 120 человек. Но потом в один день сошло на берег семь человек, через пару суток – еще 25, а уже 25 марта сошли почти все. В итоге остался всего 21 человек…
Конечно, когда всё это только начиналось, наши корабли могли уйти. «Ольшанский» должен был уйти крайним, но тут мы получили приказ встать к причалу, разоружиться и сдать оружие на склады. Мы эту команду не выполнили, начали уточнять. Звонили напрямую министру обороны. Министр подтвердил, что приказ Дениса Березовского (на тот момент – командующий ВМС Украины, — ред.) мы не должны исполнять. Потом мы увидели в интернете видео, где Березовский дает новую присягу, и тогда уже всё стало понятно.
«Выкинули около 400 гранат»
Первое время мы оттягивались от причала, чтобы не допустить проникновения противника на борт. Возвращались только для того, чтобы пополнить запасы воды, еды и топлива. Постоянно проводили мероприятия по универсальной обороне корабля в пункте базирования. Потом, когда ситуация стала накаляться, было принято решение кораблям сниматься с причала и рассредоточиться по озеру Донузлав.
Тогда еще был вариант выйти в море, ведь «Очаков» еще не был затоплен. Но на нашем пути уже стояли российские корабли, они закрывали фарватер. Можно было пытаться прорваться, пойти на таран, но обстановка была слишком неоднозначной и было не понятно, нужно ли это делать. Было очевидно, что на суше идет попытка захвата частей. Очевидно, что россияне не стреляют, что они ждут выстрелов с нашей стороны. Нам давали приказ оружие не применять, не поддаваться на провокации. Команда стрелять была дана уже тогда, когда всё было предрешено, когда мы уже фактически стали заложниками. Тогда стрелять уже не было смысла — мы просто погубили бы людей.
Мы держали оборону, меняли позицию по ночам, метали гранаты, чтобы не допустить захват корабля из-под воды. Выкинули за это время около 400 гранат.
Тральщик «Черкассы», который тоже долго продержался, еще пытался оттянуть в сторону водолазное судно, которое тоже было затоплено на выходе из озера, и таким образом расчистить себе путь. «Ольшанский» в этом не участвовал. Дело в том, что «Черкассы» по сравнению с «Ольшанским» — корабль небольшой. Если у «Ольшанского» водоизмещение почти 4 тысячи тонн, то у «Черкасс» — всего 800 тонн. «Ольшанский» имеет 112 метров в длину, а «Черкассы» — 60 метров. Наши габариты не позволяли там работать. Кроме того, у меня исправен был только один двигатель. Если на двух двигателях еще можно было что-то сделать, то на одном эту задачу выполнить не реально. Плюс там стояли очень мощные российские буксиры. Они выталкивали нас и могли бы просто посадить на мель.
«Близкие очень сильно давили на людей»
Но самое тяжелое было, конечно, выдержать всё психологически. Сначала все моряки готовы были шашкой махать, хотели всех в капусту покрошить. Но потом… Стало понятно, что свой флот Украина потеряла. Мы на «Ольшанском» долго продержались, но ведь вода, еда, топливо – не бесконечны. У многих людей с каждым днем нарастало желание уйти. Многие были просто не в состоянии справиться с собой. Нервы не железные.
У нас был интернет. Мы как наркозависимые стали: читали и смотрели все новости 
подряд, пытались узнать – договорятся власти между собой или нет? Но никто ничего хорошего не говорил. И вот то, что ничего не происходит, что никто не может ни о чем договориться, сломало очень многих. 27 человек из моего экипажа приняли решение служить России. Некоторые уже после захвата корабля съездили домой. А там — семьи, жены, родители, дети, тещи… И все давят: «Кому ты там нужен? Да Украина ни на что не способна…» и т.д. Близкие очень сильно давили на людей. Был у меня офицер, которому мама поначалу говорила: «Присяга дается только один раз». Не знаю, насколько потом изменились взгляды мамы, но в итоге офицер решил остаться в Крыму. Это очень толковый, грамотный офицер. Я считаю, что Украина потеряла многое вместе с ним.
Россияне мне сказали, что всего перейти в российскую армию решили девять тысяч украинских военнослужащих. Некоторые из них уже получили новые паспорта, но это не говорит о том, что их действительно возьмут на службу. И я очень сомневаюсь, что им выплатят обещанное вознаграждение до тех пор, пока они не примут присягу. Я вчера (то есть 19 апреля, — ред.) общался со своими бывшими офицерами и точно знаю, что у нас, на нашей базе в Новоозерном никто ни копейки еще не получил.
В итоге на «Ольшанском» из моего экипажа со мной осталось всего пять офицеров, матросы и еще офицеры штаба бригады. 21 человек – это очень мало для такого большого корабля. О полномасштабной обороне речь в этот момент уже не шла. Я понимал, что рано или поздно россияне высадятся к нам, это все понимали. Мы были закрыты в озере. Да, Донузлав большой, но с такими габаритами, как у «Ольшанского», там долго не повоюешь. Конечно, были люди, которые готовы были стоять до последнего. Но была ли необходимость оставить там людей навсегда? Я такой необходимости не видел. У нас не были введены ни чрезвычайное, ни военное положение, ничего. Топить корабль я тоже основания не видел.
«У нас проблема с кадрами»
Сейчас перед нами стоит проблема – экипаж корабля укомплектовать некем. У нас проблема с кадрами — очень мало офицеров, есть проблема со штурманами, механиками. Для того, чтобы офицер стал корабелом, ему нужно пройти от лейтенанта до капитана первого ранга. На это нужны ресурсы и время. Корабль – это сложное инженерное сооружение, с ним нужно тысячи километров преодолеть… Только когда офицер пройдет от низов до командира, только тогда он что-то прочувствует и сможет управлять кораблем. Если лейтенант встанет на капитанский мостик, то это не значит, что он справится, даже если он закончил учебу с красным дипломом. Многое еще зависит от самого человека, его морально-деловых качеств. Сможет ли он, потянет ли?
Даст Бог, отдадут «Ольшанский» — и мы его отремонтируем. Все возможности в Украине для этого есть. Мы даже можем строить новое. Было бы желание – можно возродить всё. Мое личное мнение: нужно отойти от того «совка», в котором мы жили 23 года, и сделать что-то наподобие израильской армии. Это армия, которая в течение трех-четырех суток может из 15 тысяч человек вырасти до 150 тысяч – за счет резервистов. Мы можем создать очень хорошие вооруженные силы, но для этого нужна политическая воля. Нужно работать и не воровать. Всё просто. Разве в Украине мало денег? Я был в Межигорье на экскурсии и всё видел – Украина очень богатая страна, очень богатая.
Я смотрю на наших политиков и просто поражаюсь. Вот если провести такую параллель – 
между экипажем корабля и нашим правительством. Структура в обоих случаях очень похожа: есть командир и есть президент, есть старпом и есть премьер, и т.д. Если экипаж корабля будет делать так, как делают наши политики, и будут тянуть в разные стороны, то корабль никуда не пойдет. Пока экипаж не соберется вместе и не начнет делать одно общее дело, — ничего не будет. Вот мне дали задание: перевести «Кировоград» в Одессу. Это при том, что я на этом корабле два года не ходил, я не знаю ничего о его состоянии, о его экипаже. Но я собрал людей – и мы пошли делать то, что нужно. Разве политики не могут так же собраться и, ничего не дерибаня, повести страну туда, куда нужно?
