Военное время сделало нас жесткими и прагматичными. Больше всего мы сейчас стараемся заботиться о тех, кто вынужден бежать из-под обстрелов, выживать на оккупированных территориях, об искалеченных и осиротевших детях. Это правильно, их жизнь рушится и им сейчас труднее всего. Но есть еще одна категория людей, о которых, на мой взгляд, необходимо было бы вспомнить. Тем более что их проблемы актуальны и в мирное время.
Каждый раз, проходя мимо рынков, вокзалов или через подземные переходы, я вижу стариков и старух, которые просят милостыню. Они стоят, опираясь на палки или костыли, иногда став на колени, опустив глаза и держа в дрожащих морщинистых руках бумажные стаканчики. Люди идут мимо, не обращая на них никакого внимания. Так же прохожу и я, только сердце сжимается от жалости и несправедливости происходящего. Но я знаю, что деньги они просят не для себя. Есть те, кто сделал нищенство своим бизнесом, и соответствующие службы наверняка в курсе этого. Знают об этом и остальные одесситы, поэтому и проходят мимо, отворачивая лица, чтобы не видеть унижения тех, кто годится им в отцы и матери.
Так же, как и мы, мимо проходят и полицейские. Разве что прогонят с места пожилого «христарадника», потому что «попрошайничать запрещено». Как-то у рынка я видела, как полицейский, молодой парень, уговаривал старуху, которая стояла с протянутой рукой: «Нельзя здесь просить, уходите! Я же вам сказал уже: попрошайничать нельзя!». В его голосе не было и тени сочувствия. Понимаю, он на службе и обязан выполнять полученные инструкции. А как насчет тех, кто эти инструкции разрабатывает? Неужели никто не задумывается о судьбе этих несчастных стариков? А ведь на их месте может оказаться, не дай бог, каждый. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся…
Ведь кто-то же должен заниматься такими людьми, помогать им, потому что сами себе они уже вряд ли способны помочь. Почему на них не обращает внимания полиция? Где социальные службы? Кто вообще должен интересоваться судьбой тех, кто оказался в подобном положении? Ведь практически все эти люди – глубокие старики. Уже неважно, как они прожили свою жизнь и какую пользу приносили. Цивилизованное общество просто не имеет права выбрасывать немощных людей на свалку, а получается, что именно так и происходит. Иногда, вспоминая о том, что мы уже практически стали членами Евросоюза, так и тянет спросить: так кто же мы все-таки – европейцы или варвары?
Мне могут возразить, что у нас и так много социально незащищенных людей, которых содержит государство, и с моей стороны предъявлять претензии к полиции и социальным службам именно сейчас просто безнравственно. Вероятно, они будут правы. Только вот нравственно ли, когда старики в центре Европы просят денег на кусок хлеба?
