«Алена, просыпайся, наконец-то началось»
В семье Елены понимали, что рано или поздно в Украине начнется полномасштабная война. Ведь ее муж был в АТО, но получив ранение и III группу инвалидности, уволился из войск в 2016 году. Сама Елена по первому образованию — медицинская сестра, хотя в мирной жизни работала не по профессии. Во время АТО волонтерила в госпиталях.
— В первый день войны муж разбудил меня со словами: «Алена, просыпайся, наконец-то началось…». Мы сразу собрались и пошли в военкомат. Но нас никуда не брали, учитывая мое медицинское образование и военный опыт мужа. Даже пробовали попасть в военные подразделения. Когда мужчина снова пошел в военкомат, его уже взяли в армию.
Муж Елены прослужил полтора года и уволился, получив уже II группу инвалидности. Сейчас защитник пытается восстановить свое здоровье. Елену вместо этого не брали в армию год из-за того, что у нее маленький ребенок: младшей дочери было четыре года.
— В военкоматах на меня смотрели, как на «ненормальную», говорили: «Мамаша, что вы здесь делаете?». Понимая, что ходить дальше нет смысла, я устроила ребенка в садик и пошла работать.
А потом прошел год войны, появился кадровый голод, не с первого раза, но Елену взяли в ряды ВСУ. На работе и дома она сказала, что ей вручили повестку.
«На фронте ты должен быть всем, делать все и сразу»
После мобилизации Елена попала в боевую бригаду. Пришла туда в марте, а в июне уже вышла в зону боевых действий, где работала на эвакуации инструктором.
— Было трудно привыкнуть к жизни без детей. Это сильно угнетало. Условия и люди не смущали. Ко всему можно привыкнуть, тем более когда знаешь, для чего это делаешь. Хотя сначала в зоне боевых действий было непривычно: нет душа, воды, туалета, ищешь себе еду.
Сейчас Елена — анестезистка, операционная медсестра и помощница хирурга. Потому что на фронте ты должен адаптироваться к любым условиям, быть всем, делать все и сразу.
«Мой ребенок не доживет до утра»
Вскоре на фронт решила уйти и старшая дочь Елены — Дарья. Когда началась война, девушке было восемнадцать лет, она училась в одном из одесских колледжей. Несмотря на то, что квартира, которую Дарья снимала, была близко к местам прилета, домой она не собиралась.
— Я ей тогда говорила: «Детка, может, поедешь домой?» А она отвечала: «Да какая разница, везде «бабахают». Но когда вблизи нее в районе Аркадии произошел еще один прилет, дочка сказала: «Все, мама, я домой».
Через некоторое время Дарья вступила в ряды Национальной гвардии Украины. Родители ее отговаривали, но повлиять на решение не смогли. Дарья служила, пока не получила ранение в апреле 2024 года: рядом с ней разорвался кассетный боеприпас, и ей в голову попал осколок.
— Дочь была около 20 дней в коме, врачи не могли вывести ее из сна. В день ранения мне говорили, что не стоит надеяться — она не доживет до утра. А я ответила: «Ага, конечно, ждите».
Сейчас Дарья передвигается с помощью колесного кресла. Одна рука не работает и, вероятно, не будет работать. Но девушка не сдается и плодотворно работает, чтобы встать на ноги и снова пойти защищать Украину.
Сама Елена видит свою семью два раза в год. Обычно, они либо пишут, либо звонят друг другу. Медик признается, что в таких условиях времени и желания долго общаться нет. Хотя детей очень не хватает.
«Моя задача — не страдать, а помогать»
Елена говорит, что в условиях войны ей очень повезло с коллективом. С ней также служат еще четверо женщин.
— Я работаю с действительно интеллигентными людьми: врачами и просто образованными парнями и девушками. Мы собираемся вместе на дни рождения, обязательно покупаем подарки. Например, на Рождество сделали свой вертеп: придумали костюмы, пели, ставили сценки. Было весело. Иногда, когда становится скучно, смотрим фильмы или играем в настольные игры.
Несмотря на постоянное спасение наших защитников и тех, кто пострадал из-за войны, коллеги Елены также поддерживают друг друга морально.
— Лично меня то, с чем я сталкиваюсь каждый день, не очень тяготит. Я осознаю, что тем, кто лежит передо мной на операционном столе, гораздо хуже. Но был момент, когда мне было очень тяжело: в результате обстрела к нам попал ребенок, он сильно кричал. И тогда я поймала ступор, слыша детский крик — мне нужно было собраться с силами. Ребенок впоследствии умер, — с грустью вспоминает Елена.
Кроме того, в тяжелой обыденности фронта спасает «черный юмор» и проговаривание своих ощущений с другими. Елена говорит, что это также помогает в общении с военными, которые пережили ампутацию.
— Ампутация — наше постоянное дело. Люди, которые пережили такое, могут долго не выходить из состояния шока. Кто-то плачет, кто-то принимает свою судьбу, а кто-то, наоборот, говорит: «Фух, наконец-то для меня война закончилась». И хотя мы не психологи, мы стараемся помочь ребятам словами, — рассказывает Елена.
«Сейчас наши дети платят за то, что мы были аполитичны»
Война в Украине заставила многих из нас изменить восприятие жизни. Что поняла Елена, так это то, что не стоит надеяться на скорое окончание войны. Чем больше надежды, тем сильнее будет разочарование. Для многих ребят война никогда не закончится.
— Мы все мечтаем вернуться домой, но нужны ли мы будем кому-то? Когда мне было 35 лет, на рынке труда я уже слышала: «Вы для нас слишком старая». Поэтому с тревогой думаю о том, как я буду возвращаться, за что буду кормить своих детей, как буду обеспечивать их и тому подобное.
Чтобы приблизить победу в гражданской жизни, Елена советует молодежи, да и вообще украинцам не быть аполитичными. Интересоваться своей национальной идентичностью, учить родной язык, развиваться.
— Сейчас наши дети платят за то, что мы в свое время не интересовались своей страной. Говорили, что от нас ничего не зависит, боялись высказать свое мнение. Мне шестилетний ребенок говорит: «Мама, когда закончу школу, я тоже пойду воевать». Понимаете? А я не хочу, чтобы наши дети воевали. Вот и все.
Читайте также:
