Ключевые моменты:
- Одессит Игорь Бею с первых дней полномасштабной войны добровольно пошёл в ВСУ, осознавая угрозу для Юга Украины и Одессы.
- Без полноценной подготовки он вместе с побратимами создал собственный взвод и стал сапёром-разведчиком, самостоятельно обучаясь минированию и разминированию.
- Боевой путь подразделения пролёг через Херсонщину и плацдармы на Ингульце — один из ключевых участков обороны и контрнаступления ВСУ.
- История Игоря Бею — пример поколения украинцев, которые из гражданской жизни за считаные недели стали воинами и остановили продвижение России.
«Одесса — цель. И времени может не быть»
Игорь честно говорит: полномасштабное вторжение не стало для него шоком — лишь моментом, когда нужно было действовать.
«Россияне двигались на юг, и было очевидно, что они могут попытаться заблокировать трассу на Киев. Параллельно запускали ИПСО о наступлении из Приднестровья на Одессу. Всё это было очень логично — поэтому я знал, что нужно идти и защищать страну».
Ещё до войны Игорь работал в общественном секторе. Он и его команда были среди тех, кто в 2014 году не дал Одессе скатиться по сценарию «ОНР». Пророссийские круги тогда пытались создать «Одесскую народную республику», но были остановлены.
«Мы всегда были за Украину. И когда пришла война — это не оставляло никакого морального выбора».
Семья: страх и поддержка, которая держит
Родные восприняли его решение тяжело, но правильно.
«Было волнение. Но мы все понимали: когда начинается большая война, не может быть варианта “я убегу”. Мы не такие люди. Мы — украинцы».
Мать Игоря — кондитер, работающая дома; отец — строитель. Вырос Игорь в Бессарабии, в многонациональной среде, но с детства с украинским языком дома и в школе.
«Во мне есть и румынская кровь, но это не мешает быть украинцем на сто процентов».
Читайте также: «Не за территории, а за будущее»: ответ бойцов ВСУ политикам, предлагающим отдать украинские земли
Учились разминировать местность по YouTube
Первые недели войны Игорь с группой одесских активистов возил дроны, тепловизоры, амуницию на Николаевское направление. Россия тогда стояла на окраинах города.
Позже ребята официально создали собственный взвод и пришли к командиру 61-й бригады.
«Нам сказали: будете сапёрами-разведчиками. Мы согласились сразу. Даже не обсуждали».
Учебных центров в начале войны не существовало. Поэтому за непростое дело добровольцы взялись практически вслепую.
«Мы учились по YouTube. Так осваивали минирование, разминирование, оружие. А более сложные вещи — уже в бою, у тех, кто был опытнее».
Херсонщина — фронт, где формировалась новая армия
Первый боевой выход Игоря произошёл через месяц после вторжения. Места, где они работали, — это названия, которые сегодня знает каждый, кто хоть раз читал о Херсонском направлении:
- Березнеговатое,
- Мураховка,
- Велике Артакове,
- левая притока Днепра — река Ингулец.
Это был уникальный участок фронта, который объединил всё: открытую местность, балки, посадки, речные переправы, вражеское превосходство в технике и огромное количество мин.
Именно здесь рождались будущие штурмовые бригады.
Почему Ингулец стал ключевой точкой обороны
Река Ингулец с первых недель войны стала естественной линией, отделявшей российские силы от возможности прорваться глубже в Николаевскую область и выйти на направление Кривого Рога. Для Украины же контроль над отдельными участками реки означал возможность вести контрнаступательные действия.
Игорь объясняет:
«На войне любое природное препятствие — это шанс или ловушка. Ингулец был и тем, и другим одновременно».
Подразделение Игоря участвовало в первых попытках захвата плацдармов на противоположном берегу.
«Самое тяжёлое — это лодка под обстрелом. Ты видишь воду, темноту, а впереди — высоту, где сидит враг. И ты обязан пройти это. Потому что позади — твои люди, твой город, твоя семья».
Бои шли на нескольких участках:
- вблизи села Велике Артакове,
- на линии сёл Белая Криница — Андреевка,
- в районе села Мураховка и посёлка Березнеговатое.
Понтонные переправы: лотерея со смертью
После первых успешных выходов на берег инженерные войска устанавливали понтонные мосты. Россия постоянно пыталась уничтожить их — авиабомбами, ствольной артиллерией, высокоточными ударами.
«Каждый проезд по понтону — это лотерея. Ты видишь, как впереди что-то горит. Но другой дороги нет», — вспоминает Игорь Бею.
Плацдармы на Ингульце позволили украинским войскам расширять зону контроля, перехватывать логистику противника, истощать батальоны и бригады, находившиеся на правом берегу Днепра. Именно здесь россияне потеряли огромное количество техники и пехоты. Для Игоря и его побратимов это были месяцы непрерывных боёв.
«Это были 7–8 месяцев тяжёлой работы. Постоянные минирования, разминирования, разведка, стрелковые бои, наступления. Мы держались на воле, а не на технике».
«Жест доброй воли»
Когда ВСУ переломили ситуацию и начали освобождение Херсона, российское командование поняло, что рискует потерять десятки тысяч солдат. Тогда враг объявил «жест доброй воли» и бежал на левый берег.
«Они поняли: либо бегут сейчас, либо их просто замкнут. Мы делали всё, чтобы это произошло».
Но никакие бои не сравнятся с пережитыми потерями побратимов.
«Самое тяжёлое — это смерть друзей. И мысль: увидишь ли ты ту страну, которую защищаешь? Это очень давит».
Держала лишь невероятная поддержка гражданских в первые годы, говорит военный.
«Тогда люди помогали всем. Этим мы и жили».
К теме: С Антарктиды в окопы: как украинские учёные воюют и продолжают заниматься наукой
Что думает военный о мобилизации?
Игорь говорит прямо: страна разделилась, но он не осуждает — лишь констатирует.
«Есть те, кто пошёл. Есть те, кто бежит. Но я вижу: война всё равно догонит каждого».
Он объясняет свою позицию очень чётко:
«Лучше воевать за Украину, чем за Польшу, когда тебя мобилизуют там. Украинцам есть за что сражаться — это наша земля».
Почему Украина держится
История Игоря Бею — это не просто очередной рассказ о пути в армию. Это портрет поколения, которое за несколько дней стало армией, за неделю научилось держать фронт, а за месяцы — вернуло Украине территории, которые враг считал «навсегда своими». Людей, которые не ждали приказов или спасения извне, а взяли на себя роль защитников, даже если ещё вчера были предпринимателями, активистами, студентами или айтишниками.
В словах Игоря есть то, что сегодня объединяет миллионы украинцев: ощущение, что другой страны у нас нет и никогда не будет. И если мы не защитим её сами — её не защитит никто.
«Мы родились украинцами — и это наша судьба, наша ответственность, — сказал он в финале. — Мы воюем не за политику или лозунги. Мы воюем за родные дома, за своих людей, за то, кем мы являемся».
Несмотря на потери, усталость и чьи-то побеги — такие люди, как Игорь, держат веру там, где это сложнее всего: на передовой, в холодных окопах, в лодках, идущих по тёмной реке под обстрелами. И в его голосе нет безнадёжности. Напротив — есть уверенность. Спокойная, твёрдая, без пафоса. Это уверенность человека, который уже видел, как украинцы возвращают свою землю, как враг панически бежит через Днепр, как наши люди подставляют плечо даже там, где сами едва стоят.
Мы закончили интервью словами благодарности друг другу. Но на самом деле благодарны должны быть все мы — тем, кто стоит между Украиной и тьмой.
История Игоря — о простой истине: Украина выстоит. Потому что у неё есть такие сыновья.
И когда придёт день возвращения домой, день Победы — мы точно будем знать: это стало возможным благодаря тем, кто не испугался в самый страшный момент. И благодаря этой несокрушимости мы обязательно увидим страну, которую сегодня все вместе защищаем. Страну, за которую стоит бороться. Страну, в которой хочется жить.
Читайте также:
- Огонь, потери и надежда: история героя-защитника Юрия Чирика
- Два «Соловья»: история отца и сына, защищавших Украину под одним позывным
