Как это – в 50+ защищать страну: рассказ защитника из Рени с позывным «Мамай»

Ключевые моменты

• 52-летний моряк из Рени Юрий Джабинский добровольцем пошел на фронт в первые дни вторжения.

• Его батальон держал оборону Черноморского побережья, а затем воевал под Авдеевкой.

• Боец пережил тяжелое ранение, операцию на позвоночнике и возвращение к мирной жизни.

• Сегодня он помогает армии и призывает поддерживать украинских защитников.

Держали берег Черного моря

Семья понимала: поступить иначе муж и отец не мог.

– В мирное время я был предпринимателем, держал причалы, занимался рыбой, – рассказывает участник боевых действий Юрий Джабинский. – Когда в 2013 году пришла не очень хорошая власть и на предпринимателей началось давление, я был вынужден закрыть бизнес. Был на майдане – от начала до конца. А потом, чтобы кормить семью, стал ходить в рейсы.

Доброволец из города Рени попал в 68-й отдельный стрелковый батальон, который первый год войны держал позиции на Черноморском побережье между Очаковом и Николаевом. Враг стоял на противоположном берегу, на Кинбурнской косе.

– Это тоже «ноль», хотя прямых боевых столкновений не было, – говорит защитник Украины с позывным «Мамай». – Обмен артобстрелами – вот это постоянно. Мы держали позиции, чтобы враг не пошел через лиман. Обустроили себе блиндажи и просто жили на позициях, не ходили в тыл на отдых. В нашем батальоне большинство бойцов было зрелого возраста, 50+. Как в кино: «в бой идут одни старики».

Уверен, что мы могли бы стоять на этих позициях и до сих пор, но враг начал активные действия на востоке Украины, и в январе 2023 года наш батальон срочно отправили под Авдеевку.

Добавились инфаркты, инсульты и обморожения

Обстановка там, говорит Юрий, была совсем другой. С неба падало все, что только есть на вооружении России. Враг шел в атаки – волна за волной. Некоторые подразделения врага были неподготовлены, шли как стадо. Наверное, штрафники с билетом в один конец. Но были и тактические – не поднять головы.

– Но самое страшное – это морозы минус двадцать и ниже, – говорит наш защитник. – К холоду привыкнуть невозможно. Если молодой воин устал до изнеможения, как-то укутался, упал и заснул, то мы, пожилые, – никак. И тут мы почувствовали, что возраст имеет значение. У многих бойцов зрелого возраста не выдерживало здоровье: инсульты, инфаркты, обострились другие возрастные болезни – у кого что. Плюс травмы, ранения, еще и обморожения.

Мы шли на позиции – брали с собой, кроме оружия, только немного воды и энергетические шоколадки на два дня. Но приходилось стоять четыре дня, неделю – не было замены.

«Дядя, идите домой»

– Я попал в госпиталь после близкого взрыва – у меня отняло руку, перестало работать легкое, – продолжает свою историю житель Рени. – Сначала думал, что оклемаюсь и снова на позиции. Но не отпускало. В Днепре прооперировали, установили в позвоночник импланты. В госпитале узнал, что наш батальон расформировали – уже некому было выходить на позиции, многие побратимы погибли.

После лечения и реабилитации я приехал в другую бригаду. Встретил там своих ребят, которые выжили, их тоже перевели. Обрадовался встрече. Пошел с ними на позиции, но из-за имплантов не мог даже надеть шлем и бронежилет. Ребята несли мой бронежилет, представляете? Понял, что я уже не боец. Надеялся, что переведут в тыловую часть, как ограниченно годного. Просился. Но врачи сказали, что нет смысла – через месяц-два снова попаду в госпиталь. ВЛК признала меня непригодным, сказали: «Дядя, идите домой».

Никогда не держали оружие в руках, а стали настоящими командирами

В городе Рени, как и в других населенных пунктах Украины, есть Аллея Славы. Среди погибших защитников – юный Артем Варсан. Возле портрета этого юноши Юрий всегда останавливается.

– Мы стояли вместе под Очаковом, – рассказывает Юрий. – Артем был в моем подразделении, я был его командиром. Очень хороший парень был – настроенный, боевой. Когда нас перебросили под Авдеевку, он первым пошел на боевой пост. Мы еще не знали местность – снайпер попал в Артема. К сожалению.

Иногда Юрий Джабинский листает ленту со снимками побратимов.

– На войне люди были разные, – рассказывает участник боевых действий. – Я увидел много ребят, которые никогда не держали оружие в руках. Учителя, например. Но некоторые из них стали такими командирами, что превзошли профессиональных военных.

Русские думали, что он мертв

С некоторыми побратимами Юрий поддерживает связь. Очень обрадовался, когда увидел в соцсетях сообщение о Станиславе Левченко.

– С Левой мы познакомились на позициях под Николаевом, – рассказывает Юрий Джабинский. – Я его постоянно менял на позиции. Прихожу – он мне про мопеды рассказывает. Уже взрослый человек, сорок лет, а как начнет про свои мопеды – как ремонтировал, как собирал. Под Авдеевкой наш Лева чудом остался жив. У него были прострелены печень и нога, а мороз – больше двадцати градусов. Он семь суток полз к месту сбора, потому что помнил, что там осталась вода. Позже он рассказывал мне, что все было как в бреду: «Я думал, что я мертв. Русские ходили рядом, тоже думали, что я мертв. А я немного приходил в себя и дальше полз».

Но когда мой товарищ добрался до места сбора, территория уже была оккупирована. Попал в плен. У него обмороженные руки и ноги, еще и издевались над ним в Донецке. Потом его выкупили чеченцы и перевезли в Грозный. Там сделали ампутацию ног и рук, подлечили. Говорит, чеченцы не издевались, но держали украинских пленных в подвале полицейского отделения, чтобы потом обменять на чеченских. Повезло – обменяли. Вернулся домой. Сейчас у Левы вместо рук и ног протезы, но он научился даже плавать. Представляете, через что этот человек прошел. И таких случаев очень много.

Почему дядя Вася из окопа обматерил детей

После войны у каждого – личная борьба с посттравматическим синдромом. Юрий говорит, что еще долго воевал во снах, и благодарен жене, что понимала и успокаивала.

– Под Авдеевкой, на мой взгляд, моральная выдержка была сильнее у пожилых людей. Психически самыми уязвимыми были молодые парни, – рассказывает Юрий Джабинский. – Вот я с ними прослужил полгода, мы вместе жили в блиндаже, на позиции ходили. Но когда попали уже в Авдеевку, то человек менялся за два дня. То есть я знал одного человека, а через два дня это был уже другой. Даже лицо менялось. Нет, они не то чтобы «ломались», они менялись. Это страшно рассказывать. Немного отвлекусь от темы. Когда мы были детьми, к нам часто приходили ветераны Второй мировой, рассказывали о войне. Приходили постоянно одни и те же. А среди наших соседей был один дед, весь покалеченный, боец из окопа. И мы решили: позовем дядю Васю, пусть расскажет нам про войну. Когда мы пришли к нему, он нас обматерил и сказал: «Пусть НКВДисты рассказывают, как они воевали».

Тогда мы его не понимали, я его не понимал. Пока сам не попал на войну.

Брали пленных со вшами

– Помню, как-то мы с ребятами были на коротком отдыхе, сидели и размышляли: вот, брат, закончится война, позовут тебя в школу – и что ты ученикам расскажешь? – продолжает Юрий. – Что ты видел вокруг оторванные руки?.. Что тела убитых растаскивали дикие собаки и даже свиньи? А русские вообще каннибализмом занимались, когда с продовольствием у них было плохо.

Что рассказать о наших защитниках? Как месяцами живут в земле? Если немного затишья, яму выкопал, вход как-то закрыл, окопную свечу зажег. Сам черный от копоти, кашляешь, но радуешься, что хотя бы ноль градусов. Кстати, не помню, чтобы у наших ребят были вши. Умудрялись даже зимой полторалитровую бутылку воды согреть, чтобы помыться. А если наши брали пленных, – то всегда со вшами. Мы удивлялись, что для них это вроде как нормально. Так вот, что про войну рассказывать детям?

Маршрутка на «ноль»

Но война продолжается, армия продолжает защищать страну.

– Они защищают свою семью, вашу семью, чтобы дети могли спокойно учиться, – говорит Юрий. – Мы должны быть благодарны этим людям – им очень тяжело морально и физически. Надо помогать – донатить.

Да, государство обеспечивает армию необходимым, но на войне все одноразовое. Например, тепловизор стоит 150 тысяч, а от взрыва он встряхнулся – и все, выбрасывай. Каждый день выходят из строя автомобили, одежда. Государство не может каждый день дать тебе новое.

Вот сейчас уже есть противоминные берцы: стоят дорого, но повышают шансы сохранить здоровье и жизнь.

В Измаиле есть парень из моего батальона, которого освободили по возрасту, его позывной «Батя». Он там с ребятами объединился и собирает помощь на фронт – вещи, деньги и т. д. У них курсирует так называемая «Маршрутка на ноль». Считаю, что таких маршруток должно быть как можно больше.

Читайте также:

• «Поза боксера» и 2700 тел: эксклюзивный репортаж из единственного в Украине полевого морга, созданного на Одесщине
• Почему минута молчания на Хмельнитчине стала традицией, а на Одесщине – до сих пор нет?
• Защитник из Одесщины рассказал, как выдержал три года в плену

Спросить AI: ChatGPT Google AI Grok