Сергей служит в одной из штурмовых бригад гвардии наступления на Бахмутском направлении. Когда-то он был правоохранителем и увлекался страйкболом, а сейчас — профессиональный снайпер, от чьих действий на фронте во многом зависит удачная атака и уничтожение оккупантов. Ко Дню героев «Одесская жизнь» расспросила Сергея о том, кто такие снайперы в современной войне и каую важную работу они выполняют.
Как стать снайпером?
— До войны я работал в правоохранительных органах. Жизнь была самой обычной: работа, дом, увлечения по душе. Когда зимой 2021 года россия начала стягивать войска у границ с Украиной, я предполагал, что все-таки что-то будет. Просто никто не мог представить эти масштабы. А когда все началось, принял решение, что пойду воевать. Я занимался страйкболом (военизированная игра), а также благодаря профессии понимал, как работать с оружием. Но на меня навалились обязанности. Тогда Одесская область готовилась к тому, что нам, как и Николаеву, придется защищать себя от оккупантов.
Сейчас я снайпер в одной из штурмовых бригад на Бахмутском направлении.
Перед тем как отправиться на фронт, мы занимались несколько месяцев. Были тренировки на выносливость: подъемы посреди ночи, вылазки и копание окопов, оказание первой медицинской помощи, перенос раненых. Возвращались под утро уставшие, грязные, а через несколько часов снова вставали на занятия. Так нас психологически проверяли, чтобы остались самые мотивированные. Если человек понимал, что не выдержит, ему находили другой род деятельности в рамках подразделения. Оператор дронов, минометчик, артиллерист, медик, снайпер, штурмовик, — если есть желание, тебя научат. Так я попал во взвод снайперов.
«Снайперский террор» и рекорды стрельбы
— Для многих снайпер — это человек, который выходит на позиции, несколько дней лежит, не двигаясь, и ждет, когда в его прицеле появится цель. Но это так не работает. Задача снайпера — быль мобильным, незамеченным и точным. Результат выстрела зависит от многих факторов: скорости и направления ветра, атмосферного давления, температуры воздуха, влажности, дистанции до цели, положения винтовки и тела, даже дыхания. Если на дистанции 100 метров вы промахнетесь два сантиметра, то на дистанции 200 метров это будет четыре сантиметра, а на дистанции один километр — 20 сантиметров. А если, не дай Бог, враг вычислит, откуда работает снайпер, то по этой позиции будут «лупить» всем, что есть, вплоть до «кассет» и «града». Потому что работа одного снайпера может деморализовать группу противника — это называют «снайперским террором».
Вообще снайперу ставят разносторонние задачи: наблюдение, разведка и доразведка, сбор информации и многое другое. К тому же к выстрелу сначала нужно тщательно подготовиться: собрать данные о противнике, его передвижении, местонахождении, подготовить позицию и прочее. Поэтому выстрел — это уже последнее, что ты будешь делать. Кстати, снайпер носит с собой не только оружие, а еще всякие веревочки, ленты для растяжек, гранаты, кусачки, чтобы срезать лишние ветки, ручную пилку и все остальное, что необходимо для обустройства позиции.
В свободное время, несмотря на дождь, солнце или мороз, мы тренируемся, учимся, читаем. Никто не сидит целый день в окопах — у каждого полно обязанностей и работы.
Что касается дальности стрельбы, то тут все зависит от винтовки и профессионализма. Я поражал цель на 1500 метров, но это новая винтовка, я только начинаю к ней привыкать. А в Украине даже ставятся мировые военные рекорды: недавно парень ликвидировал оккупанта с расстояния 3,8 километра.
Черный юмор спасает на войне
— Разбитые и уничтоженные населенные пункты, от которых осталась только точка на карте, погибшие и раненые товарищи, дети без отцов, покалеченные молодые люди, — к сожалению, даже к этому привыкаешь. На войне ты меняешь свое отношение к жизни. Большинство приходит к выводу, что никто не вечный. Мы имеем свойство заканчиваться. И все понимают, что многие из нас не застанут победу. Но мы «движнячим», пока есть это «сейчас». Правда, иногда тобой может овладевать такой страх, что работать не можешь. Например, мы с товарищами вышли на позицию на открытую местность и попали под минометный обстрел, а до окопа бежать было больше 100 метров. Чудом остались живы. А когда вышли с позиции и пришли в себя, просто долго смеялись. Потому что смех — это лучший способ справиться с ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). Мы все научились одной вещи, которая хорошо поддерживает на войне, — черному юмору.
А на одном из первых выходов на позицию мы с напарником сидели в окопе, и рашисты начали «крыть» кассетными снарядами. Я понимал, что мы можем не выйти, но как-то обидно умирать на первом задании. Мой напарник спит, а я еще думаю, будить его или нет? Такие случаи заставляют задуматься о том, сколько у тебя осталось везения и хватит ли его до конца войны? Хотелось бы надеяться, что хватит. Ведь столько еще не сделано… Но гарантий нет.
Сегодня мы жертвуем собой, чтобы другие могли продолжать жить. Если там не будет нас, то где будет линия фронта? Правильно — там, где сейчас тыл! Есть ощущение, что война еще не скоро закончится, и люди должны это понимать.
А вообще работа у нас веселая — на природе, на свежем воздухе. Постоянные спортивные мероприятия, переизбыток острых ощущений и адреналина. Из минусов — тебя вечно кто-то хочет убить. Но в принципе, с этим можно жить, правда, не факт, что долго (смеется).
Здійснено за підтримки Асоціації «Незалежні регіональні видавці України» в рамках реалізації проєкту Хаб підтримки регіональних медіа. Погляди авторів не обов’язково збігаються з офіційною позицією партнерів
