Тема войны в Украине не сходит с первых полос мировых СМИ. Сегодня в обзоре рассказ о жизни в освобожденной Бородянке, как в Турции беженцев селят рядом с их врагами и история о российском миллиардере, выступившем против путина.
Темы:
- Репортаж: на что похожа жизнь жителей разрушенного украинского города Бородянка спустя почти полгода после начала войны
- Рассказ об ирландце Падрайге О’Киффе и его поисково-спасательной собаке Купера, которые три месяца помогали разыскивать тела в Бородянке
- Украинские беженцы живут двери в двери с российскими туристами в курортном городе Анталия
- Российский миллиардер смело выступил против Путина — «Безумие и жажда власти»
- Великобритания. The Herald – Дэвид Пратт в Украине «Мы прятались в подвале, когда россияне разрушили наш дом. Даже сейчас об этом больно говорить».
«Я была здесь со своей семьей, когда танки разрушили наш дом»
Это было одно из первых мест, испытавшее на себе всю жестокость российского вторжения и где были совершены военные преступления. Почти полгода наш иностранный редактор возвращается, чтобы узнать, на что похожа жизнь жителей украинского города Бородянка.
Почти каждый день Наталья Ковальчук и ее пятилетняя дочь Ульяна приходят в парк, примыкающий к центральной площади Бородянки.
Для обоих это своеобразный побег, временная передышка и спасение от клаустрофобии маленькой квартиры, которую вынуждена снимать 36-летняя мать и где они живут вместе с 12-летним сыном Натальи.
Настоящий дом семьи, как и выжженные и разбомбленные остатки многоквартирных домов, находится через дорогу от парка. Он не является пригодным для жилья в тот день, когда снаряды, ракеты и воздушные удары разорвали на части этот преимущественно рабочий город вскоре после вторжения России в Украину 24 февраля.
Всего в нескольких метрах от памятника на центральной площади Бородянки великому украинскому поэту и патриоту XIX века Тарасу Шевченко, чья скульптурная голова сейчас свисает с постамента, испещренная дырами от пуль русских солдат, я спросил Наталью о тех страшных днях, когда война впервые пришла города.
«Я была здесь с семьей, и когда вошли танки, мы спрятались в подвале, и они разрушили наш дом – даже сейчас больно об этом говорить», – вспоминает Наталья, первая волна слез во время нашего разговора обращалась на ее глаза.
И в Украине, и по всему миру сейчас большая часть внимания переключилась на новые линии фронта этого конфликта на востоке и юге.
Но даже сейчас, спустя почти полгода после начала войны, и в Бородянке, и в соседнем городе Буче, подвергшихся тому, что теперь признано военными преступлениями, люди все еще примиряются с тем, что они пережили и что потеряли.
По оценкам местных властей Бородянки, более 90% центральной части города были разрушены.
Вопрос о том, почему такой город, как этот, в непосредственной близости от которого нет украинских военных лагерей или объектов стратегического значения, подвергается такому гневу и жестокости со стороны российских захватчиков, остается предметом дискуссий.
Некоторые считают, что избиение Бородянки палками связано с тем, что ее жители и местный отряд территориальной обороны оказывали такое энергичное сопротивление.
Горожане подготовили бомбы с зажигательной смесью Молотова и пистолеты, которые были розданы всего за несколько дней до войны, но все же жители Бородянки сумели дать упорное сражение против 200 российских танков, надвигавшихся на них солдат и самолетов, в основном из соседней Беларуси. Союзника России в 200 милях к северу.
Но даже такое решительное сопротивление все еще не объясняет масштабы и ярости военной атаки на Бородянку, говорят украинские официальные лица, в том числе нынешний начальник городского МЧС Петр Кисилев, сотрудникам которого поручено расчистить завалы и руины, восстановить уличное освещение и каталогизацию уровня разрушения.
«Российские войска просто жестоко действовали по отношению к гражданскому населению», – официально заявил Кисилев. Это мнение разделяют многие граждане Бородянки, в частности Наталья Ковальчук, которая признает, что ее взгляд на российских соседей Украины уже никогда не будет прежним.
Все поменялось полностью, они не люди. Я никогда не думал, что это будет возможно в 21 веке», — сказала она мне, когда мы разговаривали в парке, и Ульяна играет на ближайших качелях, не обращая внимания на наш разговор.
Я спросил ее о транспарантах, висящих на одном из сгоревших напротив жилых домов, на одном из которых лозунг: «Мы живем здесь 40 лет». В нем высказана обеспокоенность многих бывших жителей, пояснила Наталья, которые проводят кампанию за то, чтобы их дома были восстановлены в том же месте, а не в другом месте города, как сообщили местные власти.
Многие из этих семей, перемещенных из таких кварталов, сейчас живут в так называемом «Железном городе» недалеко от центра города, где железнодорожные вагоны превращены в общежития.
По крайней мере, восемь из 29 многоэтажных домов на Бородянке подлежат сносу после того, как они в той или иной степени были повреждены российским штурмом. Еще как минимум три должны быть частично уничтожены.
Разделила ли политика местных властей это общество, проявившее такую солидарность в сопротивлении россиянам, которые вторглись в их город, спросил я у Натальи?
«Меня не волнует, где они строят, я просто хочу, чтобы они перестроили эти квартиры, но да, это правда, что около 80 процентов людей хотят остаться на том же месте», — подтвердила она.
Ранее в тот же день я побывал в районе, где сейчас лежит в руинах собственное здание Наталии.
В этом разрушенном ландшафте многоэтажные блоки словно рассечены гигантским ножом.
Смотря вверх, можно увидеть то, что когда-то было жилыми комнатами, ванными комнатами и кухнями. Из одной комнаты дверь свисает с петель на открытый воздух, а книги все еще лежат на полках, чтобы их больше никогда не перечитывали. Сотни людей погибли во время месячного нападения россиян и оккупации города и его окрестностей. Многие до сих пор считаются пропавшими без вести.
Блуждая среди руин того же дня, когда я встретил Наталью, я наткнулся на измождённую фигуру Александра, который появился, как призрак, из одного из подъездов многоквартирного дома, прежде чем остановиться, чтобы спросить, есть ли у меня сигареты.
Хотя здание, из которого он вышел, все еще в значительной степени не пострадало, в нем не было окон, а стены были сильно прокопчены из-за пожаров, вырвавшихся из комнат, возникших в результате российской бомбардировки.
Вонь от груды мусора стояла невыносимая. По общему мнению, Александр был единственным оставшимся жителем района, которому некуда было уйти и который не мог позволить себе снять квартиру в другом месте.
«Моя мать была убита в этом здании, а я был ранен здесь, в руку», — объяснил 47-летний Александр, закатывая рукав куртки на левой руке, чтобы показать все еще красноречивые шрамы на месте пробитого осколком запястья.
Он рассказал, как однажды во время оккупации он думал, что умрет, когда его остановили на улице русские солдаты и спросили, есть ли татуировка.
Вскоре после российского вторжения некоторые украинцы совершили патриотические татуировки в знак поддержки своей страны.
Но за прошедшие месяцы такие символы стали обузой для многих, некоторые из которых были подвергнуты пыткам или убиты после того, как у них оказалось, что у них есть.
«Здесь не проверяли, только запястья и руки», — объяснил Александр, указывая на высоко на плечи, где, видимо, у него была такая татуировка.
Фигура Александра была грустной: волосы спутались, одежда была грязной, а кожа порыта грязью. Свои единственные вещи он носил в маленьком рюкзаке.
Как вы справляетесь, спросил я, на что он просто ответил: «Вы не захотите это написать», намекая, возможно, на мелкое преступление, в котором одна местная женщина сердито обвинила его, проходя мимо, заявив, что он украл или ворует из разрушенных домов.
Было ли это обвинение правдой или нет, невозможно сказать, но неоспоримым было то отчаянное положение, в котором оказался этот человек, скорее всего, обездоленный в этой войне.
В руинах Бородянки судьба живых порой так же неопределенна, как и судьбы пропавших без вести, которых немало.
Недалеко от того места, где я разговаривал с Александром, наткнулся на один из множества плакатов, расклеенных на столбах и разбитых стенах с информацией о пропавших без вести близких.
Одним из таких людей была Оваденко Александра, 84-летняя местная жительница, чье нежное лицо выглядело из фотографии на потрепанном плакате возле того, что осталось от ее дома.
Она пряталась в подвале многоквартирного дома во время российской бомбардировки 3 марта и после того, как взрывы прекратились. По сообщению на плакате, она вышла наружу и ее больше никогда не видели.
Родственник оставил на плакате номер телефона, чтобы узнать, что могло с ней случиться или где она может быть, если маловероятно, Оваденко все еще жив.
Обнаружение пропавших без вести это одно, а опознание найденных мертвых совсем другое.
Некоторые жертвы, обнаруженные в разбомбленных руинах Бородянки, часто идентифицировали лишь через несколько месяцев с помощью анализа ДНК, поэтому попытки найти остатки пропавших без вести продолжаются, поскольку их близкие продолжают их искать.
Статья: «Мы свалили большое бремя на его плечи, бедняга»
Это длинный путь от живописного ирландского города Корк до руин Бородянки, длиной 2000 миль, если хотите проверить.
Но это было расстояние, пройденное по дороге во время путешествия ирландца Падрайга О’Киффа и его поисково-спасательной собаки Купера.
Он сам финансировал их волонтерскую операцию по поиску пропавших без вести в городских разрухах, вызванных войной, как в Бородянке, так и в соседней Буче, где также произошли одни из самых ужасных зверств, совершенных русскими солдатами на войне.
Поездка О’Киффа в одиночку, еще до прибытия в Украину, превратилась в нечто подобное тяжелому испытанию, когда он чуть не умер. Это произошло после того, как в течение нескольких часов ехал с разрывом аппендикса в больницу в Венгрии, где потерял сознание, но его спасли врачи в последний момент.
После нескольких недель выздоровления в Будапеште он и Купер снова отправились в путь и выполнили свою миссию на Бородянке. О’Киф, безусловно, крепкий орешек, и трудности ему не чужды.
Поступив во Французский Иностранный легион в возрасте 20 лет, он служил в Боснии и Камбоджи, прежде чем уйти со службы и стать частным телохранителем. Единственный выживший в кровавой засаде в Ираке он также работал в борьбе с похищениями людей и в местной полиции в составе службы безопасности президента в подразделении быстрого реагирования в беспокойной столице Гаити Порт-о-Пренс.
Все эти опасные роли О’Киф задокументировал в автобиографической книге под названием Скрытый солдат, прежде чем заняться поиском и спасением в Ирландии.
Я спросил его, какова его роль здесь, в Украине, по сравнению с другими поисково-спасательными операциями, которые он проводил?
«Ну, мы здесь уже три месяца, и я думаю, что мы более интегрированы в сообщество», — объясняет О’Киф.
«С такой работой мы зависим от сообщества по наводкам и вызовам. И с этой связью мы взяли на себя много эмоциональной стороны вещей — у каждого есть история, и она всегда выходит наружу. Так что я чувствую большую часть этого погружения в сообщество».
Он также говорит, что большая разница состоит в том, что в отличие от ситуаций, возникающих вследствие стихийных бедствий, ему и его собаке приходится бороться с опасностью неразорвавшихся боеприпасов.
Через три месяца он признается, что изрядно устал, как и Купер, трехлетний золотистый лабрадор, который был его постоянным спутником в дороге и в руинах Бородянки и Бучи.
«Он мой партнер по работе, поэтому вы эмоционально связаны с ним — он питается моей энергией, и если он почувствует, что я без интереса иду по месту поиска с руками в карманах, он будет таким же».
Пока мы разговариваем, он указывает на соседний многоквартирный дом, где, как полагают, под завалами все еще находятся тела восьми человек, пятеро из которых являются членами семьи местного городского администратора. Он также говорит о разочаровании негативных поисков, например, когда они провели некоторое время, пробираясь через кучи щебня после того, как местные жители рассказали об ужасном запахе, только чтобы найти промышленный морозильник, набитый гниющим мясом.
Все эти негативные поиски, по его словам, влияют на Купера, чье мотивационное обучение в значительной степени основано на положительных результатах, даже если это лишь обнаружение трупа, а не выжившего.
Однако после многих месяцев даже найти какие-то человеческие останки сейчас в Бородянке становится почти невозможным, и О’Киф и Купер должны вернуться в Ирландию.
«Всего было очень много, и мы свалили на его плечи большой вес, бедняжка», — говорит он, загружая Купера в собачью клетку в задней части автомобиля.
Вернувшись в Ирландию, он надеется продолжить сбор средств для Украины, и хотя Купер уйдет на пенсию молодым псом, он надеется вести его по школам, чтобы рассказать историю Украины.
«Он переходит от операций спасения к связям с общественностью», — шутит О’Кифф, готовясь покинуть город и мы прощаемся. Пока Бородянку и то, что осталось от ее довоенных жителей, больше всего беспокоит то, что шрамы войны будут продолжать преследовать их, если не будет проведен быстрый процесс очистки города от завалов и услуг, возвращенных правительством.
Перед отъездом из города я спросил Наталью Ковальчук, что, по ее мнению, ждет ее ближайшее будущее, учитывая, что она недавно потеряла погибшего на фронте мужчину.
«Нет никаких планов, кроме как работать и продолжать жить», – говорит она мне.
«Все возвращается, сначала было очень тяжело, но жизнь продолжается».
- Дания. «Jyllands-Posten» – «Украинские беженцы живут двери в двери с русскими туристами в курортном городе Анталия»
Пытаясь сохранить нейтральную позицию в войне в Украине, Турция приняла украинских беженцев, но также оставила свои двери открытыми для российских туристов. Это привело к необычной ситуации в курортном городе Анталия. Эта ситуация не всем нравится
38-летняя украинка Жанна Полонская сбежала в Анталию со своей почти двухлетней дочерью Ольгой. Она видит русских туристов на пляже, но с ними никогда не разговаривает.
Квартира в нескольких сотнях метров от солнца, песка и воды в Анталии – не самое плохое, что может быть в августе. А украинка Ольга Буханченко спускается на пляж только вечером. Курортный городок на Турецкой Ривьере – популярное направление у российских туристов. В то время как Европа ввела санкции против России и закрыла все маршруты полетов,
Турция держала свою дверь открытой. Вот почему россияне тысячами направились в Анталию этим летом, и 51-летняя украинская беженка не хочет видеть их счастливыми и беззаботными в купальных костюмах. Тем более, после того как она и ее муж Юрий Буханченко получили известие о смерти сына.
Он был сержантом украинской армии и воевал на передовой в Донецке. Это произошло 11 июля. Обломки от артиллерийского удара попали ему в шею.
Им позвонил командир его части, но у них уже появилось ощущение, что что-то не так. Сын посылал сообщения каждый вечер. Я жив, написал бы он. Но накануне от Виталия Буханченко сообщения не было.
Слезы текут щеками Ольги Буханченко, когда она об этом рассказывает. Это происходит всякий раз, когда она говорит о нем.
Сегодня она и ее муж сделали небольшой алтарь в гостиной. Над телевизором повесили украинское знамя, а перед ним повесили фотографию сына. Также есть рюмка коньяка, полусгоревшая свеча и тарелка с пирожными и сладостями. Небольшие дары его души.
«Он погиб, защищая нацию», – говорит Ольга Буханшенко и объясняет, что он сам решил стать солдатом.
«Пять лет назад, после изучения инженерного дела, он сказал, что настал его черед». Он тоже несколько лет изучал право. Потому что нужно менять страну, сказал сын. Он не думал, что он двигается в правильном направлении достаточно быстро.
Виталий Буханченко был одним из тысяч молодых людей, которые еще в 2014 году в Киеве приняли участие в протестах на Майдане, в результате которых был свергнут президент, а позже Россия аннексировала Крым. Он умер за пять дней до того, как должен был жениться в 26 лет.
Теперь плачет и Юрий Буханченко, из-за чего он встает и на минутку выходит на улицу, чтобы отдохнуть от интервью. Когда он возвращается, 40 градусов снаружи уже высушивают темные пятна от слез на его светло-серой футболке.
Не только на пляже пара сталкивается с русскими соседями.
Кроме туристов, есть и россияне, живущие здесь постоянно. В районе Коньяалты, где находится квартира Ольги и Юрия Буханшенко, их так много, что многие магазины имеют вывески и на русском, и на турецком языках. Агенты недвижимости говорят, что после вторжения россиян в феврале значительно возрос интерес со стороны россиян, желающих купить или арендовать недвижимость. То же касается и украинцев.
Согласно турецкой статистике, больше всего квартир в Турции в мае купили россияне. Также ездят многие автомобили, преимущественно с российскими, но есть и с украинскими номерами.
В определенном смысле это неудивительно. Турция уже до войны была излюбленным местом для двух стран. В 2019 году в пандемию коронавируса семь миллионов россиян и 1,5 миллиона украинцев отдыхали на турецких пляжах и в турецких городах.
Во время пандемии были и россияне, и украинцы, которые снимали квартиры, потому что они предпочитали сидеть и работать дома на солнечных берегах Турции, чем в Москве.
С началом войны также значительно увеличилось количество устроившихся в Турции российских компаний, так как таким образом они могут обойти в определенной степени западные санкции. По данным газеты Dünya, Турция также стала транзитным узлом для российского глобального импорта после того, как ЕС и США ввели против России санкции.
В июле российская чартерная группа «Атор» заявила, что спрос со стороны россиян на путевки в Турцию намного превышает предложение.
Однако историй о столкновениях между украинцами и россиянами в Анталии немало. Россияне, с которыми общается JyllandsPosten, тоже не хотят говорить с украинцами о войне. «Нет нет, нет. Мы не хотим говорить об этом. Нам не нравится война, но мы здесь, чтобы отдыхать», — говорит группа россиян, сидящих в купальных костюмах в баре на пляже возле квартиры супругов Буханченко и пьющих холодное пиво .
25-летний украинец из Москвы по имени Алексей, который нежится на солнышке со своей русской девушкой, говорит, что они рассматривали возможность остаться дома, потому что не хотели столкнуться с бегущими украинцами.
«Я не хотел знать, что сказать. Мне грустно из-за войны, но я ничего не могу сделать, а мы хотели уехать в отпуск», — говорит Алексей, который не хочет, чтобы его фамилия была в газете.
Говорит, что дома постоянно спорит с родителями. Они верят всему, что говорят по российскому телевидению о причине, по которой Россия бомбит Украину.
Еще одна пара из Москвы, Никита, 27 лет, и Анна, 26 лет, только что прибыли, но говорят, что намерены уехать, если украинцы станут агрессивными по отношению к ним.
«Мы сочувствуем им, но не в силах изменить это», — говорит Анна, которая, как и ее бойфренд, тоже не хочет, чтобы ее имя было в газетах.
Она считает, что это неправильно, что они коснулись санкций.
«Мы не поддерживаем войну, – говорит она. Санкции усложнили приезд россиян в такой город, как Анталия. Например. билеты на самолет стали дороже, и они не могут использовать карты MasterCard и Visa.
Но поскольку Турция сотрудничает с Россией по разработанной в России карточной платежной системе под названием МИР, они могут обналичивать турецкие банки.
Жанна Полонская сбежала из Киева со своей двухлетней дочерью Ольгой. Сейчас они живут в двухкомнатной квартире на окраине Анталии, недалеко от аэропорта, вместе с ее матерью, невесткой Исайер и двумя детьми последней.
Сначала дочь плакала всякий раз, когда над многоквартирными домами пролетал новый самолет с русскими и другими туристами. С тех пор как на Киев упали первые бомбы, она боялась всех людей и громких звуков. Жанна Полански не может пройти и нескольких метров, как ее дочь начинает плакать. Поэтому она не может работать, и они живут на деньги, зарабатываемые невесткой, а также помощь людей по дому.
Все-таки под 38-летними украинцами отдыхают россияне.
«Они люди. Мы люди. Это не их вина, и хорошо, что их планы на отпуск не рушатся. Они имеют право путешествовать, — почти с тоской говорит она.
Ей не хватает возможности самой строить планы и придерживаться их. Исайер скучает по мужу, который остался дома. Жанна Полонская вытирает слезу из уголка глаза. Тем не менее, она по-прежнему обвиняет россиян в том, что они ничего не делают.
«У нас самих есть знакомые семьи и в России, и в Белоруссии. Я не понимаю, почему они ничего не делают. Это те, кто избрал своего президента. Президент представляет народ. Они должны попытаться остановить войну», — говорит она во время интервью в маленьком парке у дома, где она предпочитала встречаться. Квартира должна быть приютом для дочери.
Она часто видит русских туристов на пляже, когда находится там с дочерью, но не разговаривает с ними. В ее окружении есть русская женщина, с которой она здоровалась пять или шесть раз. Но они не сказали друг другу ничего, кроме привета.
Менее снисходительны к российским туристам Ольга и Юрий Буханченко.
«Турция также должна ввести санкции. Не помогает, если только одни страны делают это, а другие нет», — говорит Юрий Буханшенко.
С аналогичным заявлением выступил на днях президент Украины Владимир Зеленский. Он не назвал Турцию по имени, но в интервью Washington Post призвал Запад полностью закрыть двери перед всеми россиянами, в том числе убрать возможность уехать в отпуск или оформить визу.
Премьер-министр Финляндии Санна Марин также считает, что ЕС следует рассмотреть вопрос о более ограничительной политике в отношении российских туристов.
Ольга Буханшенко говорит, что поначалу она ненавидела всех россиян. Пара родом из Харькова на северо-востоке Украины, который россияне подвергли ковровым бомбардировкам.
Ольга Буханшенко до сих пор просыпается по ночам от кошмаров. Как-то разговаривала она с какими-то русскими, которые сказали ей, что они тоже бежали, потому что повесили плакат против войны и теперь рискуют попасть в тюрьму. Стало немного легче узнать, что некоторые россияне пытаются дать отпор. Она только начала получать удовольствие от Анталии. Но потом ее сын погиб, «и теперь я больше ничего не чувствую. Я пуст внутри».
- Швеция «Aftonbladet» – Российский миллиардер смело выступил против Путина
«Безумие и жажда власти»
Борис Минц сравнивает вторжение Путина с вторжением Гитлера и Германии в Польшу в 1939 году.
Президент Владимир Путин и его вторжение в Украину резко критикуют Борис Минц — один из немногих российских бизнесменов, которые решаются бросить вызов Путину. «Это самое трагическое событие в современной истории, – говорит он.
Миллиардер Борис Минц — один из немногих российских бизнесменов, открыто критикующих президента России Владимира Путина.
– Война – результат безумия и жажды власти одного человека, – говорит он Би-би-си.
Вторжение в Украину продолжается с 24 февраля, и с тех пор немногие из высокопоставленных россиян выразили какое-то несогласие с войной.
Борис Минц идет против течения и сравнивает вторжение с Гитлером и вторжением Германии в Польшу в 1939 году. – Это самое трагическое, что произошло в современной истории не только вокруг Украины и России, но и в мире, – говорит он.
Минц считает, что он не одинок в своих взглядах. – Они все боятся, – говорит он.
Борис Минц был бывшим владельцем O1 Group, а также работал бывшим президентом России Борисом Ельцином. Он считает, что все люди, открыто критикующие Путина, имеют основания для беспокойства за свою личную безопасность, и говорит, что этих людей часто обвиняют в преступлениях по сфабрикованным доказательствам.
По данным бизнес-сайта Fortune, сейчас он живет в Лондоне, потому что опасается за свою безопасность. Однако он говорит, что не примет никаких дополнительных мер безопасности.
– Я не собираюсь жить в бункере, как это делает Путин, – говорит он.
В апреле Bloomberg сообщил, что небольшая, но растущая группа критиков Кремля подвергает сомнению войну Путина в Украине. И высокопоставленные должностные лица в правительстве, и в госкомпаниях считают вторжение «катастрофической ошибкой».
За несколько недель до этого российский олигарх в изгнании Михаил Ходорковский заявил в интервью CNN, что, по его мнению, Путин «с ума сошел».
— То, что киевляне не встретили его цветами, не просто разозлило его, я действительно думаю, что буквально свело его с ума. По его словам, именно тогда он начал бомбить Харьков и Киев.
В марте этого года один из самых ожесточенных критиков Путин Алексей Навальный был приговорен к девяти годам лишения свободы. Затем его увезли из исправительного лагеря ИК-2 во Владимирской области в неизвестном направлении – по словам российских властей, в связи с законом о защите частной жизни.
Подготовил Сергей ЧЕРНЯВСКИЙ
