О том, что Миши больше нет, узнала из сообщения на Facebook. В его ленте за несколько дней до этого появилось сообщение Одесской городской станции скорой медицинской помощи: «Михаил Коломей был доставлен сегодня в городскую больницу бригадой скорой помощи в состоянии, требующем оказания медицинской помощи в условиях стационара. Он был найден без оказания помощи дома на полу в беспомощным состоянии, в котором находился почти в течение недели. В терапевтическое отделение был доставлен с диагнозом гипертоническая болезнь, церебральный атеросклероз, сердечная недостаточность… Просьба ко всем друзьям, знакомым и неравнодушным одесситам оказать помощь нашему известному земляку»…
Узнала о его смерти — сразу же вспомнилось, как однажды попала-таки в его мастерскую. Там он сразу же предупредил, что создает не просто кукол, а кукольные композиции, что все куклы у него дружат, потому что он умеет совмещать совместимое с несовместимым.
— И вообще, запомните, я — молодой, красивый, любвеобильный, с ослепительной улыбкой. Да, немаловажная деталь: всегда нахожусь в состоянии влюбленности!
— Я вас называю куклотворцем.
— Это мне, пожалуй, нравится, — тихо отреагировал Миша.
Он вообще разговаривал тихо, был несуетлив, а в последнее время не открыл ни одной новой композиции — как всегда, очередной загадки. Потому что когда Мэрилин Монро танцует перед… Брежневым, то, согласитесь, это и в самом деле нужно было разгадывать.
Да, у него был диплом техника-механика по транспортировке нефти и газа. А занимался и журналистикой, и писательством, потом стал «вытворять» своих кукол. Все сокрушался, что его работы пытаются сравнить с экспонатами музеями восковых фигур и требуют «точно портретного сходства». Говорил: «Я же совсем другие вещи делаю»… И еще: он просто обожал своих кукол и называл их детьми.
Тогда, несколько лет тому назад, в той самой мастерской, в которую, кстати, не так-то и легко было «забраться», все было еще иначе: и новые композиции открывались, и все, кто с ним работал, были живы и полны идей. Впрочем, идеи рождал сам Миша. Говорил, что они порой ему во сне приходят.
В его коллекции более 60 сюжетно-кукольных композиций известных людей – политиков, артистов, музыкантов. Называлось все это замечательно — «Кукольная Одесса». Как теперь сложится судьба его «детей»?..
Итак, несколько лет тому назад мы встретились с Михаилом Коломеем в его мастерской, чтобы поговорить «за творчество» и прочие интересные вещи.
— Встретимся, встретимся, — пообещал, наконец, Михаил Коломей. — Только, пожалуйста, сделайте для начала контрольный звонок в голову…
Помню свой первый вопрос — далеко не самый оригинальный:
— Вас называют одесским папой Карло. Как вы к этому относитесь? — спросила я.
— Очень даже хорошо. С теплотой, — признался Михаил.
— Но, простите, вас еще стали величать и Карабасом-Барабасом. Как вам это?
— Тоже неплохо. Пусть называют, как хотят. Мне вот недавно даже предложили идти в мэры Одессы. Друзья пообещали, что наберу не менее семи процентов голосов.
— И что же?
— Я отказался. Политика очень уж осточертела. Причем, давно, с 2001 года, когда меня взрывали. Тогда я чудом спасся. И вообще, лучше буду продолжать делать кукол. И вообще, вам ведь вехи моего пути нужны, да? Я родился на Слободке, окончил Одесский нефтяной техникум, никогда не был ни пионером, ни комсомольцем, выпустил три книги юмористической прозы, работал маляром, стал журналистом, писал картины, а теперь творю свой кукольный мир.
Не без гордости добавил:
— Моя работа есть даже в личной Билла Клинтона. Очень, очень переживал за Билла во время его скандального процесса с Моникой Левински. А что, только я один? Со мной переживали и все наши женщины, которые, между прочим, целиком и полностью были на стороне Билла. Вот я и решил отправить ему свою работу — в качестве поддержки. На картине изображен улыбающийся паяц в колпаке. Стоит картину перевернуть — и этот паяц уже плачет.
— А как же так получилось, что вы не стали ни пионером, ни комсомольцем?
— Я был шебутным слободским мальчишкой. Таким, знаете, отвязанным. Посчитали недостойным принять — за поведение.
— А по диплому вы…
— Техник-механик по транспортировке нефти и… — Миша сделал характерный щелчок по подбородку, — газа.
— Но вы этим самым техником так и не стали?
— Да мало ли кем я не стал… После техникума попал в Псковскую область — в известнейшую на весь Союз школу сержантов, известную своими традициями с 1922 года. Так вот, даже там, в школе сержантов, я умудрился не стать сержантом. Чего, кстати, априори не могло быть. Правда, это произошло на спор.
— А поподробней?
— Меня невзлюбил комвзвода, буквально издевался. Я написал на него эпиграмму. После этой эпиграммы он совсем озверел: я из нарядов не вылезал. И тогда я ему сказал: «Спорим, что по окончании школы сержантов я выйду рядовым?» Ну и поспорили. Оттуда ведь выходили только сержанты, младшие или даже старшие, но уж никак не рядовые. И что я сделал? Взял и увел свое отделение с плаца. В кафе. Мы сидели, мирно пили сок и ели булочки. А нас в это время все искали, потому что озверевший проверяющий кричал, что было сил: «Куда же подевалось целое отделение?!!» Нас, конечно, нашли. Заместитель командующего меня вызывает: «Где были?!». Я ему честно ответил: «В кафе. Пили сок». Вы представляете реакцию?.. В общем, он потребовал мое личное дело и наискось, по всей папке написал на нем толстым красным карандашом: «Командовать людьми не может!». Так и вышел я из школы сержантов рядовым, как и обещал…
Что до любви к родному городу, то у Миши имелась на этот счет своя формула:
— Можно всю жизнь прожить в Одессе, но остаться, по сути, приезжим, а можно за несколько часов, в промежутке между поездами, влюбиться в этот город навечно и стать одесситом навсегда.
Еще он полагал, что настоящую туристическую одесскую Мекку нужно созидать где-нибудь на колоритной Молдаванке, а вовсе не центре города. И все сокрушался, что Юморина уже давно перестала быть настоящей одесской Юмориной:
— Толпа, толпа… И совсем не смешно.
— А как зародилась мысль о создании кукол?
— Да это все та же моя проза, те же картины, только уже в объеме, многомерно представленные, понимаете? Вот, к примеру, первая моя кукольная композиция — «Кошерная водка». Она ведь не просто так родилась. Я дружил с одним одесским раввином. Он носил длинный сюртук со специальным боковым карманом, который никогда не пустовал — в нем находилась бутылка «Лимонной» водки. Я к нему подходил и спрашивал напрямую: «Шая, водка есть?». — «Есть». — «Кошерная?». — «Кошерная. Идем выпьем».
— Ваши куклы имеют особенность — они не «стареют». Поделитесь некоторыми секретами, как и кем, кроме вас, они создаются.
— Все мои куклы — из многокомпонентного полимерного материала. Потому они такие «долговечные», потому и не тускнеют. У меня маленький, но надежный коллектив — Валера Иванов, к примеру, их одевает. Для этого он ищет настоящие натуральные ткани. Сейчас это не так-то просто. Приходится порой барахолку на Староконном неоднократно «облазить», чтобы найти то ли ткань, то ли необходимые нитки, то ли иной качественный материал. Наш исполнительный директор — Сергей Фурман, он помогает, в числе прочего, и доставать необходимые материалы, есть еще одна личность — скульптор Гаврик. Это наш инкогнито, таинственный и загадочный.
А сама мастерская одесского куклотворца показалась мне колоритной до невозможности. Что там было? Отвечаю сразу: все! От старых чемоданов до бутылки, которую венчала кукольная голова, от картинных рам до чего-то и вовсе невообразимого. В числе настенных инсталляций — и старый скрипичный футляр.
Тогда же Миша признался мне, что есть у него мечта: создать спектакль (может быть, фильм), где все его куклы станут оживать прямо на глазах у зрителя и снова превращаться в кукол. И опять оживать…
Уже уходя, я продолжала оглядываться по сторонам. Разглядела: таинственное покрывало что-то скрывало. Сразу поняла: под ним как раз и скрывается от любопытных глаз то, что вскоре превратится в еще одну кукольную композицию.
— Вы, конечно же, готовите новый проект? — спросила я у Миши Коломея.
— Да, уже задумана новая интрига — совершенно одесская композиция, светлая, как трактор, вымытый керосином…
Композиция, конечно, вскоре была торжественно открыта. Мечта о спектакле или фильме не сбылась.
…Я не никак не могу вспомнить, когда мы с Мишей виделись в последний раз. Но помню, что был он понур, уныл, печален. Толком и не поговорили.
Уже и не поговорим…
Светлая память одесскому куклотворцу.
Фото Вячеслава Тенякова.
