Есть в Одессе на улице Гоголя дом, известный всем как «дом с атлантами». Имеют ли легендарные атланты отношение к не менее легендарной Одессе, можно ещё поспорить с древними греками, а вот то, что этот дом знаменит не только атлантами, это уж точно. До революции одесситы называли его не иначе как «дом Фальц-Фейнов».
Дом с атлантами
До сих пор потомки тех одесситов из «раньшего времени» вспоминают рассказы о шикарной свадьбе, которую играли в означенном доме в 1912 году. И трудно сказать, чем более врезалась она им в память: тем, что женился наследник знаменитого рода Александр Иванович Фальц-Фейн на одесситке Софочке Заговайло, или тем, что свадьба длилась две недели, и ровно две недели, минута в минуту, на свадьбе играл духовой оркестр Замостского полка. А кто сомневается, если уж играл военный оркестр на сорок три инструмента, то ни в одной квартире на улице Гоголя две недели таки никто не сомкнул глаз. Нет, не потому что громко, а потому что в Одессе умеют ценить нечеловеческую музыку! Жених Фальц-Фейн, в конце концов, даже прослезился и тихо шепнул на ухо руководителю оркестра Чернятинскому:
— Маэстро, вы таки имеете вкус на вещи! Я это вижу по своему столовому серебру, которое как раз не вижу.
— Господин Фальц-Фейн, своей неосведомлённостью вы меня просто поражаете, — любезно отвечал дирижер. — В Одессе любой жлоб знает, что если гости со свадьбы прихватили серебро, то для молодых это самая добрая примета — значит, в этом же составе мы все встретимся на вашей серебряной свадьбе. Кто вам ещё сделает такой подарок?!
— Что ж, вижу, что имею дело с благородными людьми! Так возьмите в придачу ещё двести золотых червонцев, и пусть ни у кого не повернётся язык сказать, что я не думаю и о своей золотой свадьбе.
Кто же после этого скажет, что при всём смешении кровей в знаменитом роду Фальц-Фейнов, круче других не бродила одесская кровь, хоть родился одесский Фальц-Фейн в степной Аскании-Нова Херсонской губернии.
Так Одесса соединила не только два любящих сердца, но и два таких разных, но чем-то похожих города.
Ох уж эти деловые дамы!
Когда деловая императрица Екатерина ІІ издала указ об освоении черноморских земель, на юг обильной Украйны потянулись немецкие колонисты. По-видимому, смотрелось это довольно экзотично, потому что будущие помещики гнали перед собой немалые отары овец. На новом месте овцам так понравилось, что они тут же начали заниматься приумножением поголовья, причём способом, приятным и овцам, и людям. Первый Фейн, которого звали Эдуард, хозяйство вёл с умом, то есть не мешал овцам приумножать свой род и его капиталы.
Кстати, даже женщины в этом роду не лишены были деловой хватки. Софья Богдановна Фейн, дружившая с Айвазовским, Львом Толстым, Достоевским, чтобы продукты, производимые в имениях, продавать в Европу (а это делалось тогда только через одесский порт), взяла да и построила собственный порт Хорлы, единственный незамерзающий на Чёрном море. Об этом вычитала в трудах античного историка Страбона — вот к чему приводит чрезмерное образование. Но как только появился свой порт, то стали нужны и свои пароходы. Заодно она создала своё пароходство, свой монетный двор (!), построила больницу для бедных, бесплатную столовую для своих служащих (а служил у неё весь город). Конечно, смотреть на эти безобразия сил никаких не было. И когда в 1917 году пришли к власти «товарищи» с красными бантами на груди и красным сумбуром в голове, они почувствовали: с этой «эксплуатацией» пора кончать. С мадам надо было что-то делать (а Софье Богдановне шёл уже 84-й год). Тут добрые люди и подсказали братве: раз старушка очень любит Достоевского, то у того в «Преступлении и наказании» уже есть готовый рецептик. Короче, «товарищи» повторили опыт Родиона Раскольникова с топором и старушкой. Опыт удался.
«Малохольные» капиталисты
Дамы-эксплуататорши не стало. Народ ликовал. Как это нам знакомо (когда очередные «спасители отечества» скидывают очередную даму-правительницу). Но на другой день закрылась бесплатная столовая, через неделю развалилась больница, а вскоре и порт Хорлы исчез с морских карт. Не беда, зато не стало никакой эксплуатации, правда, и бесплатных обедов тоже.
Здесь нелишне напомнить, чем прославился род Фейнов — неистовой любовью к животным, живущим на свободе. Благодаря существованию дендропарка Аскания-Нова удалось сохранить десятки редких пород птиц и животных. Зачем много говорить — если бы знаменитую лошадь Пржевальского в своё время не перевезли в Асканию, она давно бы исчезла с планеты Земля. Но до этого роду Фейнов ещё предстояло стать Фальц-Фейнами. А дело было так.
Была у сына первого Фейна единственная дочь Елизавета, за которой ухаживал сосед-помещик Иоганн Фальц. Страшно переживал отец по этому поводу: выйдет замуж дочь, возьмёт, как принято, фамилию мужа, и славное имя Фейнов канет в небытие. Проблема решилась неожиданно.
.jpg)
Началась Крымская война, и царь Александр ІІ попросил немецких колонистов продать ему лошадей для армейских нужд. Один лишь Фейн откликнулся на царёву просьбу, а относительно платы за лошадей ответил так: «Нет таких денег, какими в лихую годину достойно оценить судьбу отечества. Берите, Ваше Величество, так!».
Царь подарка не забыл и как-то заехал в вотчину Фейна. Здесь вручил он хозяину золотое кольцо с чёрным алмазом невиданной красоты и неслыханной цены. Но не увидел радости в глазах своего подданного. И тогда царю на ухо кто-то поведал историю с фамилией дочери. Царю ничего не оставалось, как делать второй подарок. Он пожаловал Фейнам право носить двойную фамилию (что российские законы запрещали, Бог знает почему).
С тех пор род Фальц-Фейнов рос вдвое быстрее, и генеалогическое древо пускало всё новые и новые побеги, подобно тем деревьям, что они без устали высаживали в голых скифских степях. Особенно в этом преуспел сын Софьи Богдановны Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн. Соседи-помещики, конечно, такого капиталиста обозвали «малохольным».
Но пришлось им поменять свою точку зрения, когда в апреле 1914 г. в Аскании-Нова появился кортеж автомашин. Неожиданно сюда нагрянул сам император Николай ІІ со свитой. Оказалось, что Николай — страстный любитель живности. Так что у Фальц-Фейна он просто отдыхал душой: вокруг чайного стола по саду разгуливали цапли, журавли, о ногу тёрлась лань. Соседей-помещиков жаба просто давила. Воспрянули было духом, когда в зоопарке на Николая напал петух. Фальц-Фейн даже решил поступиться принципами и засадить птицу в клетку, но царь с улыбкой сказал:
— Не стоит, Фридрих Эдуардович. Это мой единственный враг, который нападает открыто.
И пожаловал хозяину дворянство. Это был единственный и последний случай в истории России, когда дворянство дали за любовь к природе.
Валентин КРАПИВА
