Вторая мировая в воспоминаниях и рассказах: как это было

Чтобы сохранить память, очистить прошлое от белых пятен, отдать дань уважения нашим родным, группа проекта «Хранители времени онлайн», в который вошли общественные организации «IT-бабушки», «Суспільство та історична спадщина», совместно с известным одесским краеведом Александром Бабичем провели онлайн-марафон «Мои родные и Вторая мировая война». Собирали истории, воспоминания, архивные данные о событиях того страшного времени. Люди из разных уголков страны делились памятью, рассказами и фотографиями военного времени. Газета «Одесская жизнь» является информационным партнером онлайн-марафона. Поэтому лучшие истории мы публикуем в нашем издании.

Виталий Оплачко. Воспоминания

…Ранняя осень, еще тепло, но почему-то мой отец в серой толстой шинели с малиновыми кубиками на отворотах. Он уезжает на фронт. Мне совсем не страшно — он такой сильный, и у него еще бело-синий значок парашютиста с подвеской за 27 прыжков.

Мамы нет, она уехала в свой госпиталь собираться. Так что прощаемся мы вдвоем: военврач со свежим дипломом из мединститута города Сталино и его сын. Больше они никогда не встретятся…

…Уходят куда-то дядя Арон с тетей Фридой, в руках у них небольшие узелки. «Куда они уходят?» — спрашиваю я бабушку. «Ивреев забирают», — вместо нее отвечает Мишкина мама. Мариупольских евреев расстреляли у противотанкового рва на Агробазе.

…В нашем дворе квартирует немецкая полевая кухня. После солдатского обеда всем детям раздают что-то розовое на плоских алюминиевых тарелках. Запах такой приятный, что все едят, не ожидая, когда оно остынет. Вкус этого пудинга остался со мной на всю жизнь.

…Бабушка говорит: «У людей совсем плохо с едой стало». Дед принес с базара ведро коровьей крови. Бабушка засыпала туда пшено, положила лавровый лист и перец, вылила все это на лист, запекла в духовке. Готовый «пирог» разрезала на куски. Я позвал Мансура и его брата, прибежали пацаны с соседних дворов. Чуть не вся Торговая сбежалась…

На фотографиях: отцу двадцать шесть, маме двадцать. Казалось, впереди долгая, долгая жизнь.

…Конец августа. Жара. Город вымер. Уходят немцы. Всех трудоспособных сгоняют к зданию «полка». Нас с бабушкой в огромной толпе гонят на вокзал. Очень дымно. Люди говорят, что немцы подожгли Слободку. На вокзале залазим в товарные вагоны. Очень тесно и жарко. Уехали недалеко, под Сартаной налетают наши самолеты, начинают бомбить. Мы с бабушкой, пользуясь темнотой и сумятицей, уходим. В квартиру не заходим, сразу в погреб. Здесь мы сидим целый день и следующую ночь. Утром выбираемся. Вокруг мертвая тишина и прохлада. Через окно, распахнутое настежь, ветер приносит запах гари. Город продолжает гореть…

…Уже несколько дней в городе наши. Впервые за несколько месяцев идем с бабушкой по Большой к скверу. Там густая толпа. Я вижу на фонарных столбах висят длинные люди с табличками на груди. Одна в сиреневом пальто мне кажется знакомой. Я видел ее во дворе у тети Таси на Карла Либкнехта, она танцевала под патефон с немецким офицером. Рядом вслух кто-то читает табличку: «За сотрудничество с фашистами».

…Идем с бабушкой на вокзал. «Может, кого встретим», — говорит бабушка. Я знаю, что она надеется увидеть своего сына, моего дядю Валю. Его год назад забрали на работу в Германию. «С 42-го номера уже вернулись братья Литвиненко, может и наш приедет», — шепчет тихонько моя бедная бабушка.

…Май. Из открытого окна у Пантелеевны во двор разносится голос Левитана: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!». «Павшим в боях» — это про моего папу. «Вечная слава» — это значит, я его никогда больше не увижу? Слезы текут потоком, мне ужасно жалко себя.

…Мы с бабушкой на базаре, у мясного корпуса, где подрабатывает дедушка. К нам подбегает соседка тетя Нюра с криком: «Надя приехала!». Бежим по Торговой. Я не жду задохнувшуюся бабушку и влетаю во двор. И вот она — моя мамочка, в военной «защитной» юбке и голубой «бобочке». Моя мама вернулась! Но оказывается, только в отпуск, на неделю.

Бабушка накрывает на стол, а мама развязывает носовой платок и протягивает мне побелевшие шоколадные дольки. Некурящим вместо махорки давали дольку шоколада в день. Три года она собирала этот шоколад.

Мой отец не вернулся с войны, как и его братья. Моя мама после фронтовых и эвакогоспиталей несколько лет страдала ночными кошмарами.

Ранее мы рассказывали о том, как кормили бойцов во время Второй Мировой войны и кто варил «Борщ Победы».

Владимир Богатырев. Храни

В первых числах октября 1941 года семья отправилась в эвакуацию в город Бальцер Саратовской области. А в 1943 году познакомились и полюбили друг друга курсант пулеметной школы Александр Мартынов и моя будущая мама Надежда Анциферова.

На фото: мои мама и отец.

Александр с начала 1944 года был на передовой, причем в пехоте, и к моему рождению 23 августа 1944 года он оказался в госпитале. Это был очень короткий период моих встреч с родным отцом. В памяти моей они не сохранились, остались только открытки с фронта. В последней от 9 марта 45-го он писал: «Надюша! Храни, пока сынок будет большой, и передай папкину память. Это память дней войны и пребывания в трижды проклятой Германии. Храни!».

Всего через несколько дней он был тяжело ранен в голову и 24 марта скончался в госпитале в городе Штаргард.

Сергей Осташко. Пароход «ЛЕНИН»

Марта и Валя Лядо. Март 1941 года.

Они должны были уехать из города на пароходе «Ленин», который подорвался на мине возле берегов Крыма.

Помощником капитана на нем была одна из первых женщин-судоводителей в СССР Марта Лядо — жена маминого двоюродного брата Вали. Именно она и провела родственников на борт.

Спас обеих случай. Дело в том, что бабушка сильно укачивалась, и ей стало плохо прямо у причала. Никакие уговоры не помогли, и они сошли на берег.

Тетя Марта тоже осталась жива. Когда раздался взрыв, она была на мостике, ее выбросило за борт, и она вплавь добралась до берега. Муж ее пропал без вести, и она осталась верна его памяти, так и не выйдя больше замуж.

Правда, мама рассказывала еще одну семейную легенду: «Иду я на Новый базар, и вдруг вижу — один в один Валя Лядо, только без ног и на деревянном возочке. Я крикнула: «Валя!», а он втянул голову в плечи и, не оборачиваясь, рванул по Новобазарному переулку, отталкиваясь от тротуара деревяшками. Причем так быстро, что я не смогла его догнать. И больше возле Нового базара я этого инвалида не видела».

Тамара Каганович. Герой

Если я не вспомню его, то больше никто не вспомнит. Он погиб 18-летним. Не оставил ни детей, ни внуков — только память о своем подвиге.

Это двоюродный брат моего деда — Вячеслав Смирнов. Он родился в 1925 году в деревне Новое Опокино ныне Гусь-Хрустального района Владимирской области. С августа 1943 года принимал участие в боевых действиях.

Гвардии сержант Смирнов отличился в боях на Псковской земле, по прорыву так называемого «Восточного вала». 11 ноября 1943 года в районе железнодорожной станции Невель-1 вел огонь по вражескому дзоту. Был ранен в руку. Когда кончились патроны, поднялся во весь рост и бросил связку гранат точно в амбразуру. Дзот был уничтожен, но и герой погиб от вражеской пули. Ценою жизни способствовал выполнению боевой задачи подразделением. Гвардии сержанту Смирнову Вячеславу Васильевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Его именем названа школа №15 в городе Гусь-Хрустальный.

Алена Яворская. Старые раны

Мой папа попал на войну еще семнадцатилетним парнем. Связист, ранили под Сталинградом, почти два года госпиталей, хромал. О войне никогда не рассказывал, помню только одну фразу: «Тянешь ночью провод, небо в разрывах снарядов, красиво и страшно».

Одесский мальчик из коммуналки, где по длинному коридору ездили на велосипеде. Мать определяла просто, готовились к урокам или купались в море. Она целовала сына, и сразу все становилось ясно. Об этой проверке папа часто рассказывал со смехом. И только один раз — о том, как последний раз встретился с матерью — обоз беженцев уходил на восток от Сталинграда, а солдаты шли в Сталинград. Чудо? Горькое — через час немцы бомбили обоз. Бабушка погибла.

Мой папа, когда я насмотрелась фильмов о войне и сказала, что все немцы плохие, объяснил, что есть немцы, а есть фашисты. И это не одно и то же. Этот урок я запомнила на всю жизнь.

Он был обаятельным, остроумным, веселым — настоящим одесситом.

А еще он был замечательным отцом. Каждое воскресенье утром мама шла на кухню — варить картошку в мундирах и чистить селедку. А я забиралась в постель к папе, и он придумывал сказки.

Ранее мы рассказывали о том, как оккупанты во время Второй Мировой войны хотели взорвать Одессу, но не смогли.