Чтобы сохранить память, очистить прошлое от белых пятен, отдать дань уважения нашим родным, группа проекта «Хранители времени онлайн», в который вошли общественные организации «IT-бабушки», «Суспільство та історична спадщина», совместно с известным одесским краеведом Александром Бабичем провели онлайн-марафон «Мои родные и Вторая мировая война». Собирали истории, воспоминания, архивные данные о событиях того страшного времени. Люди из разных уголков страны делились памятью, рассказами и фотографиями военного времени. Газета «Одесская жизнь» является информационным партнером онлайн-марафона. Поэтому лучшие истории мы публикуем в нашем издании.
Виталий Оплачко. Воспоминания
…Ранняя осень, еще тепло, но почему-то мой отец в серой толстой шинели с малиновыми кубиками на отворотах. Он уезжает на фронт. Мне совсем не страшно — он такой сильный, и у него еще бело-синий значок парашютиста с подвеской за 27 прыжков.
Мамы нет, она уехала в свой госпиталь собираться. Так что прощаемся мы вдвоем: военврач со свежим дипломом из мединститута города Сталино и его сын. Больше они никогда не встретятся…
…Уходят куда-то дядя Арон с тетей Фридой, в руках у них небольшие узелки. «Куда они уходят?» — спрашиваю я бабушку. «Ивреев забирают», — вместо нее отвечает Мишкина мама. Мариупольских евреев расстреляли у противотанкового рва на Агробазе.
…В нашем дворе квартирует немецкая полевая кухня. После солдатского обеда всем детям раздают что-то розовое на плоских алюминиевых тарелках. Запах такой приятный, что все едят, не ожидая, когда оно остынет. Вкус этого пудинга остался со мной на всю жизнь.
…Бабушка говорит: «У людей совсем плохо с едой стало». Дед принес с базара ведро коровьей крови. Бабушка засыпала туда пшено, положила лавровый лист и перец, вылила все это на лист, запекла в духовке. Готовый «пирог» разрезала на куски. Я позвал Мансура и его брата, прибежали пацаны с соседних дворов. Чуть не вся Торговая сбежалась…
…Конец августа. Жара. Город вымер. Уходят немцы. Всех трудоспособных сгоняют к зданию «полка». Нас с бабушкой в огромной толпе гонят на вокзал. Очень дымно. Люди говорят, что немцы подожгли Слободку. На вокзале залазим в товарные вагоны. Очень тесно и жарко. Уехали недалеко, под Сартаной налетают наши самолеты, начинают бомбить. Мы с бабушкой, пользуясь темнотой и сумятицей, уходим. В квартиру не заходим, сразу в погреб. Здесь мы сидим целый день и следующую ночь. Утром выбираемся. Вокруг мертвая тишина и прохлада. Через окно, распахнутое настежь, ветер приносит запах гари. Город продолжает гореть…
…Уже несколько дней в городе наши. Впервые за несколько месяцев идем с бабушкой по Большой к скверу. Там густая толпа. Я вижу на фонарных столбах висят длинные люди с табличками на груди. Одна в сиреневом пальто мне кажется знакомой. Я видел ее во дворе у тети Таси на Карла Либкнехта, она танцевала под патефон с немецким офицером. Рядом вслух кто-то читает табличку: «За сотрудничество с фашистами».
…Идем с бабушкой на вокзал. «Может, кого встретим», — говорит бабушка. Я знаю, что она надеется увидеть своего сына, моего дядю Валю. Его год назад забрали на работу в Германию. «С 42-го номера уже вернулись братья Литвиненко, может и наш приедет», — шепчет тихонько моя бедная бабушка.
…Май. Из открытого окна у Пантелеевны во двор разносится голос Левитана: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!». «Павшим в боях» — это про моего папу. «Вечная слава» — это значит, я его никогда больше не увижу? Слезы текут потоком, мне ужасно жалко себя.
…Мы с бабушкой на базаре, у мясного корпуса, где подрабатывает дедушка. К нам подбегает соседка тетя Нюра с криком: «Надя приехала!». Бежим по Торговой. Я не жду задохнувшуюся бабушку и влетаю во двор. И вот она — моя мамочка, в военной «защитной» юбке и голубой «бобочке». Моя мама вернулась! Но оказывается, только в отпуск, на неделю.
Бабушка накрывает на стол, а мама развязывает носовой платок и протягивает мне побелевшие шоколадные дольки. Некурящим вместо махорки давали дольку шоколада в день. Три года она собирала этот шоколад.
Мой отец не вернулся с войны, как и его братья. Моя мама после фронтовых и эвакогоспиталей несколько лет страдала ночными кошмарами.
Ранее мы рассказывали о том, как кормили бойцов во время Второй Мировой войны и кто варил «Борщ Победы».
Владимир Богатырев. Храни
В первых числах октября 1941 года семья отправилась в эвакуацию в город Бальцер Саратовской области. А в 1943 году познакомились и полюбили друг друга курсант пулеметной школы Александр Мартынов и моя будущая мама Надежда Анциферова.
Александр с начала 1944 года был на передовой, причем в пехоте, и к моему рождению 23 августа 1944 года он оказался в госпитале. Это был очень короткий период моих встреч с родным отцом. В памяти моей они не сохранились, остались только открытки с фронта. В последней от 9 марта 45-го он писал: «Надюша! Храни, пока сынок будет большой, и передай папкину память. Это память дней войны и пребывания в трижды проклятой Германии. Храни!».
Всего через несколько дней он был тяжело ранен в голову и 24 марта скончался в госпитале в городе Штаргард.
Сергей Осташко. Пароход «ЛЕНИН»
Они должны были уехать из города на пароходе «Ленин», который подорвался на мине возле берегов Крыма.
Помощником капитана на нем была одна из первых женщин-судоводителей в СССР Марта Лядо — жена маминого двоюродного брата Вали. Именно она и провела родственников на борт.
Спас обеих случай. Дело в том, что бабушка сильно укачивалась, и ей стало плохо прямо у причала. Никакие уговоры не помогли, и они сошли на берег.
Тетя Марта тоже осталась жива. Когда раздался взрыв, она была на мостике, ее выбросило за борт, и она вплавь добралась до берега. Муж ее пропал без вести, и она осталась верна его памяти, так и не выйдя больше замуж.
Правда, мама рассказывала еще одну семейную легенду: «Иду я на Новый базар, и вдруг вижу — один в один Валя Лядо, только без ног и на деревянном возочке. Я крикнула: «Валя!», а он втянул голову в плечи и, не оборачиваясь, рванул по Новобазарному переулку, отталкиваясь от тротуара деревяшками. Причем так быстро, что я не смогла его догнать. И больше возле Нового базара я этого инвалида не видела».
Тамара Каганович. Герой
Если я не вспомню его, то больше никто не вспомнит. Он погиб 18-летним. Не оставил ни детей, ни внуков — только память о своем подвиге.
Это двоюродный брат моего деда — Вячеслав Смирнов. Он родился в 1925 году в деревне Новое Опокино ныне Гусь-Хрустального района Владимирской области. С августа 1943 года принимал участие в боевых действиях.
Гвардии сержант Смирнов отличился в боях на Псковской земле, по прорыву так называемого «Восточного вала». 11 ноября 1943 года в районе железнодорожной станции Невель-1 вел огонь по вражескому дзоту. Был ранен в руку. Когда кончились патроны, поднялся во весь рост и бросил связку гранат точно в амбразуру. Дзот был уничтожен, но и герой погиб от вражеской пули. Ценою жизни способствовал выполнению боевой задачи подразделением. Гвардии сержанту Смирнову Вячеславу Васильевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Его именем названа школа №15 в городе Гусь-Хрустальный.
Алена Яворская. Старые раны
Мой папа попал на войну еще семнадцатилетним парнем. Связист, ранили под Сталинградом, почти два года госпиталей, хромал. О войне никогда не рассказывал, помню только одну фразу: «Тянешь ночью провод, небо в разрывах снарядов, красиво и страшно».
Одесский мальчик из коммуналки, где по длинному коридору ездили на велосипеде. Мать определяла просто, готовились к урокам или купались в море. Она целовала сына, и сразу все становилось ясно. Об этой проверке папа часто рассказывал со смехом. И только один раз — о том, как последний раз встретился с матерью — обоз беженцев уходил на восток от Сталинграда, а солдаты шли в Сталинград. Чудо? Горькое — через час немцы бомбили обоз. Бабушка погибла.
Мой папа, когда я насмотрелась фильмов о войне и сказала, что все немцы плохие, объяснил, что есть немцы, а есть фашисты. И это не одно и то же. Этот урок я запомнила на всю жизнь.
Он был обаятельным, остроумным, веселым — настоящим одесситом.
А еще он был замечательным отцом. Каждое воскресенье утром мама шла на кухню — варить картошку в мундирах и чистить селедку. А я забиралась в постель к папе, и он придумывал сказки.
Ранее мы рассказывали о том, как оккупанты во время Второй Мировой войны хотели взорвать Одессу, но не смогли.
