Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран.
И весь мир предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.
Эти волшебные слова – один из самых известных эпиграфов к творчеству маститого поэта-романтика — Александра Блока. И пусть недавно исполнилось уже целых 140 лет со дня рождения этого «вечного юноши» Серебряного века, его крылатые слова и сейчас определяют меру необычного даже в серых буднях повседневной жизни.
Пыльные бури и «непроходимые топи»
А ежели это не пылинка, а камни из заморских краев, да еще времен одесского порто-франко? И не просто камни, а булыжное основание именитого Ланжероновского спуска?
Не верите? Спуститесь по лестнице от бывшего Ланжероновского спуска к Таможенной площади и вглядитесь в последние тридцать метров мостовой. Они вымощены брусчаткой, которая резко отличается нерегулярной кладкой (в отличие от принятой для одесских улиц), неправильной формой камней и даже их необычным цветом.
Являясь продолжением улицы Ланжероновской, спуск шел от улицы Пушкинской и оканчивался у Таможенной площади. Так в свое время завершался главный чумацкий хлебный шлях Одессы, шедший к порту от Херсонской таможни на Пересыпи к Карантинной гавани порта.
К месту вспомним, что первым делом по благоустройству города, затеянным еще графом Михаилом Семеновичем Воронцовым, стало замощение улиц. В те времена улицы Одессы мостились крохким щебнем из местного ракушняка по весьма несовершенной системе американца Мак-Адама: с открытыми канавами-«лотками» для отвода дождевых вод по обочинам мостовых.
Ранее мы рассказывали о первых мэрах Одессы: кем они были и как управляли городом.
Булыжники привозили из разных стран
Шло время, но невзирая на все вложенные средства, Михаилу Семеновичу и городским властям сколько-нибудь преуспеть в тех делах не удалось. Из года в год, опустошая с завидным постоянством муниципальную казну, скверные щебеночные мостовые заметно стесняли обращение грузов в городе, особенно по торговым улицам, ведущим к порту. Только к 1850-м годам главные портовые спуски (Ланжероновский, Карантинный и Военный) и важнейшие городские (Херсонский и Нарышкинский) были наряду с базарными площадями вымощены в интересах торговли привозным булыжником.
Проблему надлежащего мощения одесских улиц впервые отцам города удалось решить при участии практичных западных негоциантов. Так, местное начальство в 1830-х годах сумело заинтересовать средиземноморских купцов и шкиперов, с тем чтобы они приходили в Одесский порт с балластом в виде прочного камня.
Дабы отчасти окупить ставку фрахта, деловые люди Европы велели капитанам на пути в Одесский порт нарочно подбирать под балласт в бухтах Средиземноморья и на островах Греческого архипелага встречающийся там крепкий булыжный камень. За его доставку они и получали от строительного Комитета известную денежную премию.
Качество и происхождение привозного камня было разным. Сразу пришлось отказаться от мальтийкого и ливорнского камня. Для тротуаров предпочтение отдавалось плитному песчанику из Триеста. А для городских дорог особенно ценился крепкий булыжный камень всех сортов. Тогда же обсуждалась возможность устройства в городе асфальтового покрытия улиц.
* * * * *
Вот об этих заповедных временах Воронцовской Одессы пока еще старинные камни Ланжероновского спуска. Они остались нам в наследство с порто-франковских времен и несомненно заслуживают признания их историческими реликвиями Южной Пальмиры.
Ранее мы рассказывали о первых одесских иллюзионах: чем они были опасны для зрителей.
