Однажды в Одессе праздник 1 мая принял форму «Венецианского карнавала». Причём, если не верите нам, загляните в книгу Александра Дерибаса «Старая Одесса», уж племяннику основателя, надеемся, вы верите.
Русский дух французского шантана
Жил в Одессе такой неординарный человек Виктор Людвигович Форкатти. Кто-то считал его предпринимателем, кто-то авантюристом, некоторые вообще артистом. Мы же считаем, что Форкатти был человеком из будущего (даже точную дату назовём — из 2013 года). Всех денежных людей он считал как бы своими кассирами. Поэтому деньгам счёт не вёл, легко ими сорил, причём, уточняем: сорил чужими деньгами ввиду крайнего недостатка своих личных (нет, ну точно наш современник!).
И вот дабы поправить свои финансовые негоразды, решил Форкатти организовать в Одессе «Венецианский карнавал». Место подобрал достойное задуманному прожекту: сад внизу Николаевского (ныне Приморского) бульвара со стороны Воронцовского дворца, которой давно и с дальним прицелом он взял в аренду. Тут важно уточнить, что милейшего Виктора Людвиговича одесситы уважали и прежде всего за то, что он никогда туфту не подсовывал — сам её нутром не переваривал.
Итак, знаковый день настал. А это значит, что все аллеи сада в огнях, причём, не какие-то карнавальные фонарики, а сверкают настоящие электрические лампы, кстати, новинка прямо со Всемирной Парижской выставки. Лампы даже на ветках деревьев, и те словно огнём охвачены. Помимо этой иллюминации кусты обвиты золотистыми гирляндами. А промеж них всюду понатыканы лотки, где каждой даме вручают или цветок или мороженое в фунтике. И это всё без денег! С ума сойти можно! Но прежде, чем с ума сходить, лучше взглянуть на цену билета — всё учтено могучим ураганом и гением Форкатти.
И что принципиально, Форкатти не только о деньгах думал, но и о культуре радел. По-своему, правда, радел. Познакомился с архитектором Масом, зажёг его своими идеями, окутал своими планами, ну и, конечно, разогрел бутылочкой шустовской наливки. Прямо в краску Маса вогнал, тому стыдно стало, что он не у дел. В творческом вдохновении Мас даже авансов ждать не стал, может, потому, что Форкатти на ухо шепнул: «Кто ж о презренном металле грезит, когда великие дела ждут?». Ждать не стали, и в саду Форкатти началось строительство театра по проекту Маса. В одном Форкатти просчитался: не знал, что Мас помешан на русском стиле — что бы не начинал строить, мавританское, неаполитанское или китаянское, получалась русская изба. Зато для избы и стройматериал, то есть брёвна, были подешевле, и ни в каких цементах нужды не было. Это Форкатти заценил сразу. Мас совсем разошёлся: соединил площадку театра с верхней стороной бульвара, да ещё ресторанчик пристроил — вот что значит вдохновение.
Конечно, немного странно в русской избе французский шантан смотрелся, который Форкатти сгоряча пригласил. Но не «камаринскую» же под французские шампани плясать. А когда уж еврейский квартет братьев Земель в русской избе затянул «Их бин шнейдер», то одесситы Форкатти всё простили и даже руки жали. А газеты писали, что «Форкатти как никто чтит историю, помнит, что Одессу завоёвывали французы, строили русские, богатеть помогали 
евреи, а жить не по средствам научил господин Форкатти, за что ему низкий поклон».
Оркестр уж гремит
Но вернёмся на бульвар, ступим на Бульварную лестницу. Тысячи людей спешат на «Венецианский карнавал». В основном дамы. Для них карнавал — двойной праздник. Карнавал предполагает маску, а она чудеса творит, главное, её не снимать, а то кавалер ожидает увидеть венецианскую красавицу, а там, ну, надо же, африканский крокодил, хоть тоже во всей красе.
Жаль кавалеров мало. Так это поправимо. Знак дирижёру, и гремит из оркестровой раковины оркестр самого Гаэтано Грациа (тут Форкатти не скупится), причём, маэстро не вальсок Штрауса выводит, а марш Скобелевского полка. Ох, уж эти военные марши — сразу с Николаевского бульвара лавина пошла. Конечно, сюртуки и фраки, но больше офицерские ментики. Большое веселье ожидается, а сборы так просто агромадные. Накал страстей на пределе, впору ждать сюрпризов.
Кстати, о сюрпризах, если кто забыл, напомним: сюрприз — это приятная неожиданность. Но бывает, что и неожиданная неприятность. Увы, сюрприз, каким ему быть, с нами не советуется. И вот уж с верхней кассы, что прямо под присмотром Дюка укрылась, прибегает верный человек с весточкой. Там появился судебный пристав с кучей кредиторов, чтобы за долги арестовать выручку.
Каемся, мы же тебе, читатель, всей правды не раскрыли, не хотели праздничное настроение ломать, каким таким образом милейший Форкатти легко деньгами швырялся, и где он ими разживался. А история прямо, как учебное пособие для нынешних бизнес-школ. Уж ладно, читатель, слушай, пока мы дело говорим, учись.
Прямо учебное пособие
Держал милейший Виктор Людвигович при себе в кармане всегда телеграмму из Казани. Дорожил ею, даже, дабы не истёрлась, в специальный платочек пеленал, как малое дитя. «Истёрлась» на телеграмме только дата, но мы-то знаем, пришла она за два года до того. Но не это главное, главное, в ней сообщалось о высылке господину Форкатти двух тысяч рублей. И что интересно, то не шутка: деньги таки были, но надо же Форкатти знать — вмиг они были им потрачены. Но телеграмма-то осталась. Вот в ожидании двух тысяч поставщики леса дровишки поставляли, буфетчики напитки открывали, мороженщики лакомством угощали, а кредиторы векселя закрывали. Много славных, но наивных людей привлекал к себе милейший Виктор Людвигович, зажигал, заражал, воодушевлял, окрылял.
Но вот запахло деньгами, и настал суровый час расплаты, нагрянули кредиторы. Только кто же в Одессе платит долги?! Только слабые духом, а скорее умом. Не таков Форкатти. Да и его помощники под стать хозяину.
Бежит Форкатти в верхнюю кассу, с кулаками на кассира бросается:
— Где деньги?! Гони! Пристав ждать не будет!
Кассир головой вертит:
— Минуту назад вот здесь под столом мешок с выручкой лежал, да какой-то шниф рядом всё крутился, не иначе этот шаромыжник мешку ноги сделал. Или кто другой… Господин пристав, это не вы ли так пошутили?
Пристав просто белый, вот-вот пеной изойдёт:
— Тогда билеты, шельма, гони! Закрывается лавочка!
— Клянусь всеми святыми, билеты подчистую распроданы! — разводит кассир руками.
— Негодяй! — это уже Форкатти. — Что же люди обо мне подумают?! Но не всё потеряно, господа, бежим в нижнюю кассу.
Да куда там — закрыта нижняя касса. Там за кассира мадам Сурмилова в полном расцвете 65 лет. Ей вдруг как-то дурно сделалось. На скамейке у входа лежит, глаза закатила, стонет:
— Мне плохо, кажется, я рожаю…
А в её 65 лет рожать — это не шутки! И диагноз по её комплекции не поставишь: то ли она и вправду рожает, то ли плотно поела.
В общем, кредиторы так ни с чем и ушли. Пристав, правда, ушёл с «катенькой», в смысле, с купюрой сотенной. Так ведь Форкатти не жлоб какой-то, не жмот, а добрейший человек и милейший к тому ж. Понимал, что любой труд оплачен должен быть, как и его Форкатти труды — ведь праздник получился. А получился карнавал венецианский или одесский, народу, когда ему весело, как-то до фени.
Да уж, сделать 1 мая праздником, тоже труд, причём, неблагодарный: кому-то веселье, а ты стой и потихоньку из-под полы билеты продавай, конечно, не по начальной цене, а уже по двойной. Надо же даме-кассиру что-то на обзаведение поднести, а вдруг действительно родит. Но народ о цене не спорит, напирает, ведь из сада Форкатти музыка льётся, огни манят. А дамам вообще нетерпёж: как-никак праздник, вдруг судьба где-то по аллеям бродит — кто ж в сторонке отсиживается. Да, за своё счастье надо бороться, а как бороться — так это милейший Форкатти всем показал.
