Когда в 1944 году Бессарабия была освобождена от немецко-фашистских захватчиков, когда линия фронта уходила на запад, в Придунавье мужчин начали массово ставить под ружье. Призвали в Красную Армию и жителя села Сату Ноу (ныне Новосельское Ренийской громады) Ивана Волкова. Ему, крестьянскому сыну, было 19 лет.
Как бессарабцы перед смертью хору танцевали
Ему посчастливилось вернуться. После Второй мировой войны Иван Волков прожил интересную жизнь, о чем нам поведала его родственница Алена Волкова, которая опекала ветерана до его последних дней.
— Когда дедушка мне рассказывал о войне, часто повторял: «Это такое страшное дело. Алена, мы ходили такие вшивые…»
Иван Кириллович часто вспоминал наступление под Одером (Висло-Одерскую наступательную операцию, в ходе которой от немецких войск была освобождена территория Польши к западу от Вислы и захвачен плацдарм на правом берегу Одера, использованный впоследствии при наступлении на Берлин – прим. Авт).
— Дедушка рассказывал, что тогда на правом берегу Одера накапливались большие силы для наступления. В подразделении, где служил Иван Волков, было около тысячи человек. О том, что наступление начнется перед рассветом, знали все. И все понимали, что при форсировании реки выживут немногие.
С наступлением темноты все солдаты притихли, молча грелись у костра, каждый думал о своем. И вдруг зазвучала музыка, молдавская народная музыка! Это земляк моего деда родом из Фрикацея достал свою «музыкуцу» — губную гармонь, решив порадовать себя перед смертельным боем родной молдавской басмалуцей. Эта музыка вмиг подняла солдат, среди которых было много бессарабцев, и они пустились вокруг костра в молдавскую хору. Танцевали сотни человек. Танцевали неистово — так, как танцуют только последний раз в жизни!..
Но хора длилась недолго — примчалось командование: «Немцы на том берегу, а вы раскрываете позиции! Кто зачинщик, признавайтесь!» Но никто не выдал музыканта.
Ночь любви и украденный петух
— Однажды я осмелела и спросила: «Дедушка, а что ты делал перед смертельным боем?» — продолжает рассказ о бессарабском вояке Алена Волкова. — «А я, говорит, раздобыл петуха. Была у меня в отряде симпатия — медсестра Нина Бычкова, родом из Белоруссии. Симпатичная такая. Мы оба понимали, что завтра нас может не быть. И мы решили с Ниной провести, возможно, последнюю ночь в своей жизни вместе. Я на подводе постелил побольше соломы… А до этого мы сварили петуха. Решили так: будем любиться, потом съедим петуха и пойдем с ребятами танцевать – они как раз хору плясали. Но пока мы миловались, кто-то из солдат – все ведь голодные были – съел нашего петуха. Мы с Ниной только посмеялись: не могут же нам одним в эту ночь достаться все удовольствия мира».
После форсирования Одера Иван Волков и Нина Бычкова остались живы. Но они больше никогда не увидели друг друга: медсестру с ранеными отправили в тыл, а Иван пошел дальше, на Берлин.
Почему аборигенам не удалось «освежить кровь»
Однако в мае 1945 война для Ивана Волкова не завершилась – войска перебрасывали на Дальний Восток, на Японский фронт, и он воевал до сентября 1945-го.
— На том фронте тоже история у деда случилась, — продолжает Алена Викторовна. – Он рассказывал о том, что там его, симпатичного молодого молдаванина, приметили коренные жители, то ли чукчи, то ли или якуты, он не разбирался. Но семейство было богатым — у них было десять юрт. В семье была девушка на выданье, и родственники присмотрели ей в мужья бессарабца. Предложили за женитьбу очень хорошее вознаграждение. Они не настаивали на том, чтобы Иван остался здесь навсегда, для них главным было «освежить кровь». Сказали: как только невеста забеременеет, сделка будет считаться совершенной. Но ничего не получилось: «Алена, — рассказывал мне дед, — невеста была такой вонючей, что я бы не смог. Они ж не моются, у них в юрте вообще невозможно было находиться. Я еле оттуда ноги унес».
Руку мастера узнавали по авторскому шву
Иван Волков вернулся в родное село живым и здоровым. Контузия, правда, была. Работал водителем в местном колхозе. Женился, вместе со своей Валентиной воспитывал двоих сыновей.
Он стал очень известным в Придунавье человеком, потому что шил из меха шапки, кептари (жилеты из овчины, как правило, украшенные национальным узором – прим. Авт.) и тулупы. Шил из ондатры, лисы, кролика, из овчины, которую сам и выделывал.
— Это был очень долгий процесс, и он меня всему научил, — рассказывает Алена Волкова. — Шкуры приносили уже засыпанные солью, чтоб не сгнили. Сначала в специальной бочке шкуры замачивали с отрубями, чтобы отделить всю грязь. Затем выбеливали раствором извести. Эту операцию мастер мог проделывать несколько раз, если кожа и мех оставались желтыми. Считалось так: чем белее кожа, тем лучше мастер. После тщательной выделки шкурки становились мягкими, легко поддавались крою и шитью. Иван Волков всегда «держал марку» и гордился тем, что каждое его изделие – высокого качества. А чтобы его продукцию отличали, у него был свой особый ручной шов — другого такого ни у кого не было.
Старожилы села Новосельское до сих пор помнят Ивана Кирилловича Волкова, он был очень коммуникабельным — знал молдавский, болгарский, русский, понимал польский.
В последние годы своей жизни Иван Волков часто ходил в церковь, причащался, постился.
В мемориальном издании Книга Памяти Украины «Победители» об Иване Кирилловиче Волкове сделана следующая запись: «Родился в 1925 году, с. Новосельское. Участвовал в боях в составе 1463 сп. в.ч. 42206 с октября 1944 по сентябрь 1945 г. Старшина. Награжден орд. Отечественной войны 2 ст., «За мужність» 3 ст., мед. «За отвагу» и др. медалями. Умер 20.08.2011 г., похоронен в с. Новосельское».
