Как получить справку «беженца» в Одессе: очереди, унижения и недели ожиданий

От гуманитарного центра на Ришельевской до «собеса» на Армейской, 9

«Вы не беженцы, вы — гости Одессы!» – здоровенная «простыня» с этим текстом вывешена на здании на углу улиц Жуковского и Ришельевской, рядом с памятником Исааку Бабелю. В этом здании выдают гуманитарку. Господи, насколько же это страшный термин, ворвавшийся в наш лексикон!

Нет, выдающие там продукты питания одесситы душой не покривили: обратившиеся за помощью душевнобольные приезжие украинцы действительно сталкиваются с чётко налаженной логистикой процесса, а это синоним порядка. Да, есть очередь, но нет хаоса. Вообще слово «гости» здесь близко к истине.

Сразу говорю: душевнобольные — это я не гиперболизировал, это не для красного словца. Это — о себе и — гарантирую! — о сотнях и сотнях тысяч моих сограждан, которых взбесившийся сосед, изгнав от родных очагов, разбив семьи, смертельно ранил, покалечив души.

Это — навсегда, как шрам, это — неизлечимо, это не пройдет даже тогда, когда статус временного переселенца останется в страшном, но незабываемом прошлом. А пока что эти раненые в душу люди, оказавшиеся пусть если даже и в гостях, то все равно не дома, остро нуждаются в человеческом отношении. Но увы, не всегда его ощущают.

Уверен, что я обязан об этом писать — как журналист с четвертьвековым стажем. И уверен, что я имею право об этом писать — как инсайдер (с английского — это человек, знающий проблему изнутри, не понаслышке, не со стороны).

Да, я беженец из Херсона, в город своей студенческой юности — Одессу-маму — уехал в самом конце декабря прошлого года, когда стало понятно, что обстрелы освобожденного от оккупантов Херсона идут и будут идти по нарастающей. Слово «беженец» априори подразумевает, что ситуация — далеко не мёд, но первое, с чем сталкиваются «гости Одессы», пытающиеся получить удостоверение временно перемещенного лица в Приморском районе — это полномерная «ложка дегтя».

«Совок» в худшем варианте!

Не люблю, откровенно говоря, вошедший нынче в моду термин «совок», сводящий только к негативу ВСЁ, связанное с жизнью в СССР, но то, с чем я столкнулся в учреждении на улице Армейской, 9, это что-то с чем-то, как когда-то говорили в Одессе, «совок» в худшем варианте!

По совету ранее ставших беженцами земляков на перекладных в приличный мороз добрался на Армейскую, но оказалось, что это уже «в свинячий голос» — там вовсю разгоралась перебранка между необслуженными представителями вчерашнего списка и сегодняшней «живой» очередью. Марганец, Сумы, Херсон, Соледар, Никополь, Купянск — в нервозной толпе душевнобольных громко звучала география несчастья.

Тот день, 9 января, я «до упора» провёл в собесе, но — увы и ах! — до нужного столика так и не достоялся. Ведь из доброго десятка рабочих мест только два (!) — №6 и №7 обслуживают толпу в добрую сотню заполнивших зал (как кильки в банке) людей.

Наивный, я уже 10 января еще раньше добрался в Приморский собес. Та же «картина маслом!» Масла в огонь стабильно добавляли парочка продолжительных воздушных тревог, во время которых людей просили освободить помещение, и отключение электроэнергии — при «наличии отсутствия» резерва электропитания.

Уже ближе к концу рабочего дня, когда включили электричество, я, наслушавшись в фактически замершей очереди от «ветеранов Приморского собеса», что они уже почти неделю безрезультатно потратили на «доступ к телу», решил: пришло время нестандартных действий. Ведь бардак — это не отсутствие порядка. Бардак — это такой порядок, и тупо ожидать перемен в лучшую сторону. 

Как удалось сдвинуть очередь или «шерше ля фам»

Французы недаром советуют «шерше ля фам». Долго «шерше» мне не пришлось: на «рецепшн» 4 «ля фам» демонстрировали на мобильных фото своих изувеченных артиллерией домов и требовали предъявить шефиню этого заведения.

Я подключился, продемонстрировал журналистскую «корочку», порекомендовал вызвать полицию (что мои землячки тут же и сделали с мотивировкой — «издевательство над людьми») — и лёд тронулся.

Руководительница подразделения появилась. Пояснила, что из почти 50 тысяч прибывших в Одессу беженцев более 30 тысяч поселились в Приморском районе города, и потому именно здесь, в отличие от других райсобесов, такой жуткий «напряг».

Внятного ответа на вопрос, почему нельзя увеличить количество рабочих мест по обслуживанию беженцев, мы, увы, не услышали. Зато были шокированы информацией, что генератор резервного электропитания есть, но не могут найти… кусок силового кабеля.

Тем не менее этот день закончился хэппи эндом: начальница задержала своих подчиненных на работе (уже на трех, а не на двух рабочих местах!), и к 7 вечера я и несколько моих «подельниц» — таки да! — достоялись. 

Обещают, но не звонят. История Раисы Ивановны

Кстати, еще один штрих к «картине маслом». Когда подошла очередь одной из женщин (Раиса Ивановна, мы обменялись с ней телефонами), забарахлил интернет, и ей любезно пообещали перезвонить («максимум несколько дней!») и сказать, что всё готово.

Не звонят и не звонят, через 2 недели ей каким-то чудом (небывалое бывает!) удалось дозвониться на рецепшн и услышать, что справка ещё не готова.

2 февраля, то есть в начале 4-й недели нервозного ожидания, мы с ней вместе съездили на Армейскую, 9. Тёмный зал был пуст, народ разбрёлся в ожидании подачи электричества (значит, кабель к генератору не стал «сбычей мечт»).

Раиса Ивановна подошла к тому рабочему месту, где её обнадёжили обещанием позвонить. Девушка изрекла: «не знаю», показав на обесточенный компьютер, но затем (дай Бог ей здоровьичка, а мужу — хорошую любовницу) всё же после моей настоятельной просьбы согласилась поискать бумажку среди уже готовых. И — японский городовой! — таки нашла!

С 19 января готовая бумажка ждала свою хозяйку… То есть уже 2 недели назад беженка из Херсона могла бы получить вовсе не лишнюю в таких обстоятельствах гуманитарную помощь — продукты и одежду. «Да, это куда хуже, чем дурдом…» — вздохнула на финише этой истории 71-летняя Раиса Ивановна. Что ж, с ней не поспоришь: за спиной у неё более чем 20-летний стаж работы санитаркой в психбольнице. 

* * * * *

В завершение без малейшей иронии скажу: да, нелёгок сейчас труд сотрудниц Приморского собеса Одессы. Но ведь цель их труда — не просто выйти на работу, чтобы помучиться. Их задача хоть просто не добавлять боли искалеченным душам.

Но с диагнозом «бездушие», которым, похоже, страдает кто-то незрячий «наверху» в этой системе, с такой задачей справиться ох и непросто. Как известно, у каждой недоработки есть имя и фамилия.

Так кто же не замечает столь позорный уровень сервиса в Приморском собесе Одессы, которая кому-то мама, а кому-то мачеха? Ведь, судя по рассказам херсонских беженцев, поселившихся в других районах Одессы, в тех собесах порядка на порядок больше.

Валерий Боянжу, Херсон – Одесса

Здійснено за підтримки Асоціації «Незалежні регіональні видавці України» в рамках реалізації проєкту Хаб підтримки регіональних медіа. Погляди авторів не обов’язково збігаються з офіційною позицією партнерів