Майдан как состояние души

Майдан… Сегодня о нем говорят все. Большинство как о факторе политики, многие — как об эмоциональном раздражителе. А между тем Майдан — еще и духовный феномен, не имеющий аналогов в истории современной украинской державы. Автору этих строк еще не приходилось видеть такое количество хороших людей, собравшихся в одном месте.

Свободное общество свободно собравшихся людей

От «американских наймитов» до «агентов Кремля» — как только не называли участников Майдана журналисты. И нужно самому побывать тут, чтобы понять — стремления майдановцев выше политических амбиций. Мораль здесь довлеет над политикой, идея — над идеологией.

«Майдан неуправляем», — говорят его оппоненты и скептики. И они во многом правы. Здесь нет диктата командиров и твердолобости чиновников. Майдан — аналог сичевой запорожской вольницы. Припоминаете «Тараса Бульбу»?..

«Горилку пьешь? В Христа веруешь?» — вот и весь, по Гоголю, нехитрый ритуал приема в запорожские казаки. Нечто похожее не раз приходилось видеть на Майдане: пришел поддержать митингующих — милости просим. Несколько недель, дней или даже часов — кто сколько сможет, без клятв и обязательств. Хочешь состоять в сотнях самообороны, медицинских отрядах, кухонной обслуге — записывайся. Не хочешь — будь вольным волонтером, катай шины, бей брусчатку, таскай медикаменты. Устал, испугался, изверился в победе — уходи, тебя никто не держит. Единственный начальник тут — твоя собственная совесть…

Муравейные братья

В мемуарах Льва Толстого есть воспоминания о «моравских братьях» — одной из славянских организаций европейского сообщества ХІХ века. По малолетству будущий классик называл эту группу (созвучную с самоорганизацией насекомых) «муравейными братьями». Людей, которых посчастливилось видеть на киевском Майдане в ночь «черного вторника» (18 февраля), с полным правом можно объединить этим толстовским термином.

На островке свободы в сердце Киева в ту тревожную пору в одночасье собралась масса людей. Пока официальные структуры Майдана были заняты силовым противостоянием с «Беркутом», прибывшие «по тревоге» киевляне и жители прилегающих к столице местностей остались предоставлены сами себе.

Есть у физиков такой термин — «свободные радикалы». В данном случае это определение без искажений легло на социальный контекст. Масса свободных людей, да и радикализма в избытке… Так вот эти люди в считанные минуты нашли себе применение без команд извне.

Баррикадам нужен горючий материал? Шины катают за полтора —два километра с Бессарабского рынка и Софиевской площади, разбирают палатки на Крещатике и бросают в огонь многодневный запас дров — без командиров и координаторов.

С линии огня просят тару для «коктейлей Молотова»? Под ближайшим магазином молодые ребята выливают на газон пиво (на Майдане — «сухой закон»), освобождая бутылки для более серьезного содержимого.

В толпе сочувствующих любой может крикнуть: «Помогите!», «Нужны люди для переноски!», «Место разгрузки — вот там!» — и на его зов откликнутся десятки людей. Оставшиеся без дела будут недовольно бурчать, пока очередной призыв не вовлечет их в круговерть событий…

В считанные часы вечера «черного вторника» Крещатик превратился в муравейник. К полуночи тротуарная плитка вдоль всего Главпочтамта была разобрана. Свободное от палаток протестующих пространство на Крещатике заняли два потока людей: от Майдана — с пустыми руками, навстречу — с шинами, продуктами, медикаментами, дровами, брусчаткой…

Логистика примитивная («У нас уже места нет, несите дальше!»), и оттого максимально эффективная. Пункты приема ресурсов (питания, медикаментов, бензина) наполняются одновременно и равномерно. Сами собой, без директив и циркуляров.

Разрыв шаблона

 Майдан — серьезное испытание для расхожих стереотипов, навязанных телевизором и газетами.

«Разрыв шаблона» тут неизбежен, и только креативность Майдана спасает обывателей от когнитивного диссонанса. Ну кто не знает, что наши соотечественники ленивы, равнодушны и корыстолюбивы? Кто не слышал, что на Майдане стоят исключительно «проплаченные агенты Запада»? Однако достаточно встретить на Майдане в цепочке людей, передающих битые куски брусчатки, женщину в норковой шубе или преподавателя киевского ВУЗа, чтобы эта пропагандистские лозунги вылетела из головы. Нужно видеть девчушек-подростков, шныряющих около горящих баррикад с подносами с едой и флягами с водой, чтобы понять — деньги на территории Майдана не имеют ценности, в цене — только идеалы.

Кто из представителей старшего поколения не изрекал нотаций в адрес молодежи? И ленивая она, и аполитичная, и ничего-то ей не нужно, кроме пива и компьютера… Я видел на Майдане молодых людей совершенно иного ментального склада: активных, свободомыслящих, честных и совестливых. И отнюдь не единицы — тысячи!

Нужно было видеть выражение этих лиц и блеск этих глаз на Майдане, чтобы понять — ни за какие деньги эти люди не стали бы делать то, что они — совершенно бескорыстно — сделали в эти тревожные дни февраля. Такое воодушевление и единение может дать только идея.

Эту песню не задушишь, не убьешь!

Сегодня исход Евромайдана вряд ли вызывает у кого-то сомнения. Для автора этих строк судьба украинской революции была очевидна уже на рассвете 19 февраля, когда стало ясно, что зачистка Майдана не удалась. Вообще нужно сказать, что акты устрашения со стороны правящего режима производили на участников Майдана совершенно противоположное впечатление, нежели это задумывали их организаторы. Первым комментарием к сообщению со сцены Майдана о погибших от снайперского огня была фраза: «Да у нас тут людей больше, чем у них патронов!»

«Воодушевление» — вот, пожалуй, самое подходящее слово для обозначения духовной ситуации на Майдане. Уже с вечера «черного вторника» было понятно, что люди, собравшиеся на Майдане (вопреки транспортной блокаде Киева и угрозам со стороны режима) — это новый народ Украины, который больше не удастся загнать в стойло. Этих людей, конечно, можно было уничтожить физически, но победить их уже было нельзя…

Донат Сарана