В преддверии праздника не грех напомнить, что праздник — это нормальное состояние души любого одессита. Но были праздники, которые душа особо выделяла, а Одесса особо отмечала, хотя в истории они и не стали красными днями календаря. Таким особым праздником для Одессы стало проведение здесь в 1910 году Всероссийской (с участием заграничных экспонентов) торгово-промышленной выставки.
Борьба за идею
Идея провести в Одессе промышленную выставку созрела неожиданно, как ячмень на глазу, причём, на таком же видном месте, то есть на склонах Александровского парка, но, главное, на примыкающем к парку пляже Ланжерон. Но тут обнаружилось, что на пляже и так давно демонстрируется всё лучшее, чем богата Одесса, и выставляются здесь такие экземпляры, пардон, экспонаты, которые давно превзошли мировые образцы по своей красоте, полноте и, дважды пардон, наготе.
Осмотреть такую выставку была масса желающих. Специально из Стамбула приплывали на лодках турки, чтобы посмотреть в подзорную трубу на позорную для мусульман картину. Вскоре все мужское население Турции потеряло дар речи, потому что никак не могло вернуть на место отвисшую от восхищения челюсть. В результате забеспокоились исламские фундаменталисты, и турецкое правительство пригрозило России джихадом (священной войной), если такая выставка не сместится вглубь парка.
А в глубине парка всё уже было схвачено питейными заведениями. Разъяснить им, что при проведении выставки никто не потерпит убытки, а наоборот, было поручено «Русскому техническому обществу». Техническое общество не растерялось и вспомнило, что оно русское, значит, с исконно национальными традициями, и отправилось решать проблему на месте, то есть в ресторан. Естественно, в полном составе. Естественно, как испокон предписывали на Руси традиции, за счёт потерпевшей стороны. Таким образом, перемежая блюда и доводы, шло неспешное и сытное разбирательство сторон. Причём с самого начала стало ясно, что как только что-то решится — кормить прекратят. Поэтому шли годы, а проблема всё не разрешалась. Но вот 24 мая 1910 года продукты в ресторане, наконец, кончились, тянуть далее было бессмысленно, и 25 мая 1910 года выставка торжественно открылась.
С истинно одесским остроумием
Власти дали разрешение разместить выставку на так называемой Карантинной площади, где поныне гоняет пузырь, простите, играет в футбол клуб «Черноморец». Это было разумно, ибо диковинным выставочным экспонатам «Черноморец» вполне соответствует своей диковинной игрой. Правда, катастрофически росло число фирм, пожелавших принять участие в выставке. Пришлось расширять территорию: от приморской части парка до Михайловской площади (то есть до Лидерсовского бульвара), где ныне режутся в футбол на пиво пацаны дворовых команд, мало чем отличаясь от «Черноморца», который при такой, как у него игре, с пивом пролетает.
Правда, прямо здесь проходила дорога на пляж «Ланжерон», и не было никакой ясности, куда в июле инстинкт поведёт одесситов — на выставку или на пляж. Пришлось выставку поделить на две части, отгородив «дорогу жизни», то естьдорогу к пляжу, забором. А чтобы единство выставки не нарушалось, объединить её части должен был мост, уникальный тем, что подъём на него осуществлял «движущийся тротуар», по сути, первый эскалатор. С того моста открывался, по словам очевидцев, неповторимый вид на всю выставку и на море.
По правде говоря, ничего равного той торгово-промышленной выставке ни ранее, ни впоследствии в Одессе не было. Она раскинулась на 18 гектарах. Павильоны создавали такие выдающиеся архитекторы как, скажем, А. Щусев, проектировавший впоследствии Мавзолей В.И. Ленина в Москве (правда, одесские павильоны и их экспонаты выглядели поживее). Выставка демонстрировала всё лучшее, что Одесса была в состоянии предложить миру, а мир был в силах предложить Одессе. 73 иностранных фирмы, большей частью из Австрии, Франции, Англии представили свои экспонаты в дополнение ко всероссийским.
С утра до вечера выставка бурлила, а жизнь на ней кипела. Тут было весело, шумно, дымно и гамно (в хорошем смысле этого слова). На выставке было представлено бессчётное число павильонов, салонов и секций, устроенных с истинно одесским остроумием.
На любые вкусы, о которых не спорили
Так главный вход на выставку, который располагался в районе Александровской колонны, представлял собой триумфальную арку, рядом с которой возвышался величественный маяк, для национального баланса увенчанный шлемом витязя. Прямо из-под арки уходила вглубь главная аллея, соединявшая павильоны. Их насчитывалось свыше сотни.
Остроумно был придуман павильон кирпичного завода. Он представлял собой лабиринт из кирпича, пройти который удавалось не многим лицам, а лишь тем, чьи лица таки да просили кирпича. Поэтому в лабиринте было немало укромных уголков, где эта просьба удовлетворялась в полной мере. И хотя лабиринта в Александровском парке давно уже нет, к ночи аналогичные просьбы от души удовлетворяются там и по сей день, причём, что знаменательно — с помощью незабвенного кирпича.
Консервное производство Фальц-Фейна (владельца знаменитого степного заповедника Аскания-Нова) было представлено макетом степи с шалашом посредине на фоне декоративного аквариума, изображавшего Чёрное море (и то и другое — в натуральную величину). И шалаш, и аквариум обслуживались скифскими бабами. Интересно, что лишь одну бабу привезли из Аскании-Нова, а остальных набрали уже на месте, возбуждая первобытные инстинкты, которые удовлетворялись тут же в шалаше.
Неподалеку был установлен «Цветовой фонтан», струи которого принимали различные формы, а лица посетителей принимали различные цвета, в зависимости от того, насколько соблазнительные формы принимали струи. Наибольшим успехом пользовалась изображаемая фонтаном сценка из народной жизни: «Профессор Пирогов ставит на ноги безногого больного».
Одной из главных достопримечательностей выставки был павильон чайного Товарищества «Караван», выполненный в виде царь-самовара высотой 13 метров с огромным заварочным чайником на вершине. Да, это был единственный в истории России царь, коронованный заварочным чайником (видимо, с тех пор и пошла поговорка: «Горяч ты, чайник Мономаха!»). Смотровая площадка павильона был рассчитана на распитие чаёв. Неопытным посетителям вначале было странно, почему там все надписи сделаны не на русском, а на тогда модном, но непонятном языке эсперанто. Но оказывается, язык эсперанто делался понятным сразу после распития первого же поданного на стол чайника. Секрет заключался в том, что приготовление и наполнение чайников «специальной» заваркой производилось в расположенном по соседству павильоне Д. Сараджиева, производителя коньяков. Просветительский эффект был налицо —этакое «эсперанто для чайников».
Наверное, нельзя обойти вниманием и павильон РОПиТ (Русского общества пароходства и торговли). Он представлял собой носовую часть корпуса настоящего парохода. Между прочим, это была часть того парохода, который ещё недавно плавал в Турцию. Представляете, как были поражены турки, когда в очередной раз к ним тот пароход не приплыл, а приплыла только его задняя, филейная часть.
Павильон пивоваренного завода представлял собой шпиль из десяти пивных бочек разных размеров, поставленных друг на друга. Шпиль венчал орёл, видимо посетивший каждую из десяти бочек и поэтому уже двуглавый. Орёл держал в клюве кильку и громко икал обеими головами.
Ну что ж, как видим, Одесская выставка Русского технического общества изумляла всех своими открытиями, потрясала своими событиями, опьяняла своими распитиями и, в конце концов, просто окрыляла, благодаря своему самому модному павильону — павильону воздухоплавания.
А в нём особое внимание привлекали аэропланы одесской постройки, уже тогда дававшие стопроцентную гарантию безопасности, поскольку в отличие от первых аэропланов братьев Райт, где часто отказывал мотор, в одесских моделях мотор, к счастью, не отказывал никогда, потому что его там, к счастью, никогда не было. Вы спросите: а как же аппараты летали? О, в Одессе это не было проблемой! Возьмём «Ортоптер» — аэроплан с машущими крыльями. Он пощипывал травку, вил гнёзда, гонялся за курами. Все утверждали, что ортоптер летать не может. И только его изобретатель, некто Кривоходкин с Ямской, 3, думал, что на нём летать можно и, что поразительно, он таки полетел с ланжероновского обрыва. Но уже в следующий момент одесский кулибин понял, как правы были все остальные.
Как видим, Одесская промышленная выставка 1910 г. имела шумный успех и собрала 700 тысяч платных посетителей, вошедших через главный вход, и ещё 1 миллион 700 тысяч — перелезших через главный забор.
Смело можно утверждать, что выставка имела всемирно-историческое значение. Дело в том, что в круговерти дел никто как-то не обратил внимания, что на выставку забыли пригласить Германию. Немецкий кайзер естественно затаил жестокую обиду. Назревала Первая мировая война.
Прекрасная статья ! Её можно даже вывесить в наших музеях Краеведческом, Литературном, музее Кино пусть туристы и гости читают тоже за Одессу и за эту Выставку и восхищаются !