Об этой глобальной катастрофе книг хватает. Но нам важны не столько авторские версии, сколько достоверность. Ей педантично следует художественно-документальная повесть «Чернобыль: я видел». Автор – инженер-атомщик Владимир Шовкошитный.
Десять лет он работал на станции до взрыва. Затем руководил группой по ликвидации последствий на том самом четвертом энергоблоке, который взорвался. Позже был заместителем председателя комиссии Верховной Рады, которая расследовала аварию. И международный «Союз «Чернобыль» возглавлял.
В Одесской библиотеке имени Грушевского известный писатель презентовал только вышедшее в печати, третье издание своей повести.
Десять лет он работал на станции до взрыва. Затем руководил группой по ликвидации последствий на том самом четвертом энергоблоке, который взорвался. Позже был заместителем председателя комиссии Верховной Рады, которая расследовала аварию. И международный «Союз «Чернобыль» возглавлял.
В Одесской библиотеке имени Грушевского известный писатель презентовал только вышедшее в печати, третье издание своей повести.
И вдруг – «фабрика смерти»
Десятилетия, что прошли после трагедии, ее не стерли. В памяти Владимира Шовкошитного она, словно вчера.
До этого взрыва было полтораста атомных аварий в мире. Но он оказался самым мощным. И таким же непредсказуемым. Хотя четвертому энергоблоку наука гарантировала полную безопасность.
Разумеется, специалисты были уверены в ней и при эксперименте той ночью, 26 апреля 86-го. Испытания проверяли, если случится отключение станции от сети.
Вот и проверили… Мало не показалось.
Подробности этой аварии многим известны по американскому сериалу «Чернобыль», который бьет рекорды просмотров. Но в художественном фильме возможен вымысел.
– А почему блок на самом деле рванул? Из-за ошибок персонала, как в свое время писали в газетах? – спросил я собеседника.
Опуская технические подробности, которыми он меня засыпал, повторю лишь вывод: операторы на пульте действовали как положено.
Значит, конструкция подвела? К сожалению, да.
Советский реактор – это огромная банка 7 на 12 метров. С графитовой кладкой. В нем из множества узких трубок с ядерным топливом извлекали энергию. Но у этого реактора не было цельного корпуса, как у его западной «родни».
Да, в сравнении с зарубежными, наши реакторы выходили на большую мощность. Да, могли перезагружать ядерные «таблетки» в тех трубках на ходу.
Но автоматизированная защита оказалась ненадежной.
А реактор был склонен к перегреву. К тому же пульт управления не показывал положения запасных стержней. Тех, которыми гасили мощность. О четырех тысячах разных параметрах позаботились конструкторы, а вот об этом – нет. И получилось, что перед аварией инженеры действовали вслепую.
Представьте, на бешеной скорости мчит авто… Ночью… Без фар… А поперек дороги – бетонная стена…
Собеседник сопоставляет два тепловых чернобыльских взрыва со взрывами ядерными. Когда американцы сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки, у их «Малыша» и «Толстяка» были считанные килограммы Урана-235. А в Чернобыле рванула сила в 3 600 килограммов этого смертоносного потенциала. Плюс 180 тонн Урана-238.
Специалисты вывели и тротиловый эквивалент аварии – до 250 тонн.
Понятно, почему тогда крышка этой атомной банки в три тысячи тонн – набекрень. И загрузочная машина – пятьсот тонн – взлетела вверх на пятнадцать метров. Потоки раскаленного воздуха стали уносить высоко в небо частицы смертоносной «начинки».
Напомню, это случилась 26 апреля. А пятого мая радиоактивное облако было как в США, так и в Японии. Невидимое глазу, но крайне опасное, оно обошло землю не раз.
Кому верить?
Накануне трагедии Владимир Шовкошитный был в отпуске – получал второе высшее. Атомное. Тема диплома – безопасность реакторов. Таких, как на четвертом энергоблоке. Его он, что называется, своими руками создавал.
Домой, в Припять, вернулся аккурат ранним утром 26 апреля, когда о трагедии в городе еще не знали. Но тревожные слухи уже поползли.
И только потом, когда встретился со всеми, кто оказавшись рядом с эпицентром взрыва, остался жив, когда проанализировал не одну сотню документов, когда обсудил детали с многочисленными экспертами, тогда и понял, что происходило там, в реакторе. Вплоть до долей секунд. И перед глазами встала общая картина. Ужаса.
Авария, сеяла вокруг себя смерть, но из города, что лишь в трех километрах от атомной станции, людей не спасали. Хотя запрос дирекции ЧАЭС на эвакуацию ушел в восемь утра 26-го.
Решали в Кремле. И только вечером 26-го прислали созданную там правительственную комиссию. А эвакуировать жителей 50-тысячной Припяти, стали … через полтора суток после ЧП.
Что ж так не торопились? Об этом в украинском телеэфире поведал главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов – ему рассказал сам Генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев:
– Приносят утром сводку: пожар! Я им что, пожарный? Ну, тушите. А ЦРУшники пишут – взрыв. Я кому должен верить: КГБ или этим поганым ЦРУшникам? Днем – другая сводка, опять же написано «взрыв». И ко мне лысый этот приходит, с тремя… (Академик Анатолий Александров, директор института им. Курчатова, трижды герой социалистического труда – ред.). Говорит «мои реакторы не взрываются». Я кому должен верить: нашему академику или этой ЦРУшной мрази?… А вечером – третья сводка, КГБшная. И там: шведское радио передает, что радиоактивное облако пошло… Шведы врать не будут, говорю.
Врали, выходит, свои.
Многое в СССР строилось на откровенной лжи.
Система.
Ее, прогнившую, катастрофа и «взорвала», считает Владимир Шовкошитный. Массовые экологические протесты расшатывали Советский Союз.
И в чернобыльской истории расследователь проследил, как шла цепная реакция не только в реакторе, но и вне его. Снизу доверху. Начиная с людей, чьи руки касались пульта четвертого энергоблока. Последних называет по именам. Как тогда, в 80-е.
А что чувствует человек, который этот энергоблок создавал своими руками – в прямом смысле слова, легко догадаться. Не случайно о его книге писатель Павел Мовчан сказал: «написана пальцами без кожи».
Не ангелы, но и не дьяволы
Понятно, сериал «Чернобыль» – не расследование. Задача другая. Напомнить, что сегодня с атомом мирным, но опасным живем. И если в стране невозможна правда, то возможна трагедия.
Хотя сам фильм с неправды и начался. С легенды российского журналиста. А сценарист Крейг Мазин наткнулся на нее в Интернете. История впечатлила: три добровольца спасли мир. В фильме эти трое – водолазы, идущие на верную смерть. На самом же деле Алексей Ананенко, Борис Баранов и Валерий Беспалов – не водолазы, а инженеры. Они прошли бассейн-барботер под реактором и, открыв задвижки, выпустили воду. Если бы содержимое реактора достигло ее, то из-за нового, куда более мощного взрыва пол-Европы могло стать безжизненной на тысячи лет.
Те трое дозу получили незначительную. И остались жить. А в кино они пошли на верную смерть.
Владимир Шовкошитный считает, хорошо, что фильм эмоционально напомнил о трагедии. Ну, а расхождение с тем, как на самом деле все было, да, весьма значительное.
Один из главных героев американского «Чернобыля» Валерий Легасов. С академиком писатель был знаком. Тот, разумеется, знал о ЧАЭС правду. Однако в МАГАТЭ сделал «благополучный» доклад. При том, что не было разоблачительного свидетельства на суде, как показали в кино. Ликвидаторы не могли простить ему ложь на международном уровне. Правда, профессионализм ученого и человечность при этом ценили.
Образ директора станции Брюханова тоже от прототипа далек, если визуальной схожести не считать. В жизни директор не был ни карьеристом, ни самодуром.
И судьба испытаний никак не должна была сказаться на карьерном росте ни его самого, ни главного инженера Фомина, ни заместителя главного инженера Дятлова. Последний представлен этаким карикатурным исчадием ада. А на самом деле был сдержанным и толерантным. Да и вообще у блочного щита так, как в кино, не разговаривали. И ничем не подтверждено, что Дятлов заставлял Топтунова и Акимова поднимать мощность. (Александр Акимов, начальник смены блока №4. Леонид Топтунов, старший инженер управления реактором. – ред.). Наоборот, уже из тюрьмы Дятлов писал прозаику Юрию Щербаку: «Ни слова неудовольствия ни Акимову, ни Топтунову я не высказал. Да и причины не было».
В жизни Анатолий Дятлов был педантом. И невозможно представить, чтобы нарушил святая святых – Регламент.
Он грамотным специалистом был. Как и директор станции.
Директору Виктору Брюханову «впаяли» десять лет. На такой же срок осудили главного инженера Николая Фомина и его заместителя Анатолия Дятлова. Еще трое получили сроки меньшие.
А конструкторов энергоблока к уголовной ответственности не привлекли.
Для этой публикации я попросил у собеседника фото того времени.
– У меня нет, – ответил он . – Позировать на фоне трагедии я не мог.
Мини-сериал «Чернобыль» американского телеканала HBO стал самым популярным телесериалом в истории. Премьера первой серии «Чернобыля» состоялась 6 мая 2019 года. Сценарий написал американец Крейг Мазин.
Фото: обложка книги «Чорнобиль: я бачив»; НВО
