Совсем недавно ушел из жизни Василий Мирошниченко, командир авиалайнера, ЧП с которым легло в основу фильма «Экипаж». Наш легендарный земляк был одним из лучших пилотов Одесского объединенного авиаотряда, командиром «Ту-104», который 17 июля 1971 года чуть не разбился, выполняя рейс Москва – Одесса. Проявив высочайший профессионализм, смелость, решительность, летчики спасли более 100 человеческих жизней, в том числе – 28 детей. Мирошниченко не дожил два дня до своего 88-летия.
Краткая хроника происходившего
Сегодня, почти полвека спустя, уже не осталось, увы, непосредственных участников тех событий. О них рассказывает сын командира — Александр Мирошниченко, за плечами которого 45 лет работы в гражданской авиации.
— Когда ночью подлетали к Одессе, — говорит Александр, — оказалось, что приземлиться самолет не может – техническая неисправность. От отца, его коллег знаю, что первое тревожное сообщение: «Внуково передает, что на полосе нашли куски резины. Может, от ваших колес?» — поступило сразу же после взлета. «Ничего, в Одессе разберемся», — ответили с борта. Однако повышенное внимание сопровождало по трассе: «У вас все в порядке?» — это Киев интересуется. «Да, все нормально», — отвечал борт.
Однако проблемы оказались серьезными. О них экипаж узнал уже после команды: «Шасси выпустить!». Короткая заминка — и ответ: «… Передняя не вышла».
Ситуация – пиковая: срезался болт крепления цилиндра выпуска передней стойки шасси, а сама передняя стойка выпущена наполовину. Бортмеханик предложил попытаться устранить неисправность в полете. Для этого нужно «просто» чем-то заменить срезавшийся болт. Следует «всего-навсего» спуститься в нишу передней стойки и, стоя на узких боковых полках, попытаться вставить вместо срезавшегося болта отвертку.
Если хотите представить, что это такое, станьте одной ногой на подножку товарного вагона, второй — на подножку следующего, и в это время вы вставляете нитку в игольное ушко. Впечатляет?! Тогда добавьте скорость 400 километров в час на высоте 500 метров.
Требуется недюжинная смелость, чтобы решиться на такое, и не меньшая, чтобы это разрешить. Командир и механик — не новички, сомнений в профессионализме друг друга не было. «Командир, можно попытаться починить в воздухе?», — спросил Романченко. В безвыходной ситуации командир произнес: «Давай!».
В зоне ожидания: впереди — жизнь или прерванный полет?
…Все происходило над морем, в так называемой зоне ожидания. Экипаж уже сообщил о проблеме на землю и получил ответ: «Докладывайте обстановку. Разрешаю следовать в зону ожидания. В воздухе — только вы».
Это означало, что все другие борты отправлены на запасные аэродромы, — поясняет Мирошниченко-младший. — Ведь посадочная полоса может понадобиться самолету с неисправным шасси в любой момент: аварийное приземление!
…Механик, привязанный тросом, стоит на узких краях люка ниши передней стойки шасси, широко расставив ноги. Его страхуют радист и сопровождающий. Вот как постфактум описывал происходившее сам Борис Романченко: «Сумасшедший воздушный поток пинал меня, бросал и бил сразу об оба борта самолета. К тому же, от рева, шума того же потока я на время оглох… Связь с командиром была исключительно на жестах…».
…В какой-то момент Романченко сорвался и повис на страховке, так что ноги оказались в том самом вихревом потоке. Потом, когда уже казалось, вот-вот проблема будет решена, отвертка срывается и улетает вниз. Жестами механик попросит другую. Время неумолимо подгоняет: горючего — на один заход… Мирошниченко подал команду Романченко покинуть нишу.
Высокая награда от пассажиров и разгневанный начальник в тапочках
Еще из воспоминаний бортмеханика: «Ребята затащили меня внутрь. Я пополз на четвереньках к пульту и нажал кнопку выпуска шасси. Все силы остались там, внизу, — в потоке «что имеет силу пули»… Свое тело ощущал исключительно потому, что все оно было, как один сплошной синяк. Я просто лежал в проходе. Проводница пыталась дать мне воды…».
Дело сделано: шасси – «в замке». Можно заходить на нормальную посадку. Дальше — мягкое приземление. К изумлению «поставленных на уши» аварийных служб на полосе — исправный «Ту-104». Соответствующие службы высаживают пассажиров.
…Покидая самолет, пассажиры отметили экипаж самой высокой наградой — скандированием: «Спасибо!».
В УАЗе «подлетает» командира предприятия — в домашних тапочках и с криком, смысл которого: «Что это за шутки?! Сами не спите и другим не даете!..»
Василий Мирошниченко подвел разгневанного руководителя к передней стойке и показал ему отвертку. Ту, что чудом, а скорее — мужеством бортмеханика оказалась там, где не должна была быть. Ни по законам природы, ни по правилам эксплуатации авиатехники!
Начальство потребовало от экипажа… пройти медицинский осмотр. Забота о состоянии здоровья летчиков, только что переживших стресс? О бортмеханике, с тела которого проводницы вытирали вязкий пот, стараясь не причинить боль? Бедняга кричал, но не от боли, он просто так разговаривал, на время оглох. Оглушили и Василия Мирошниченко приказом командира отряда: «Экипаж обследовать на наличие алкоголя». Это – «на всякий случай». Однако протест летчиков и грозный окрик медсестры: «Какой анализ?! Ребята, слава Богу, сами живы и людей спасли», — несколько «отрезвили» чиновников от авиации.
Сколько раз в году второй день рождения?
Назавтра — следующий плановый рейс, на Алма-Ату. Отметить второй день рождения не получилось. Сколько таких «вторых» дней рождения уже было у командира? Когда над Барабинском в грозу на «Ил-12» попали, и весь Новосибирский аэропорт ходил смотреть на самолет, который больше летать не будет. Когда на «Ил-12» основная стойка шасси не вышла, а ее все равно выпустили… Когда во Внуково с «Ту-124» разошлись так близко, что заклепки на обшивке было видно…
После возвращения из Алма-Аты командиру и бортмеханику велели явиться на заседание комиссии по расследованию и попытались устроить «головомойку». «Может, за такой «подвиг» еще и поощрить их следует?!», — негодовал командир авиапредприятия. И для самоуспокоения добавил: «Отсутствие наказания — это уже поощрение».
Три недели спустя министр гражданской авиации СССР Борис Бугаев летел с другим одесским экипажем из Москвы в Симферополь. Здесь бортмеханик рассказал ему о своем коллеге Романченко, об эпизоде с аварией. «Меня совсем иначе информировали», — удивился министр и уже из Симферополя отправил в Одессу радиограмму с такими словами: «…подвиг, совершенный бортмехаником Романченко, является ярким примером высокой ответственности в исполнении служебного долга. Выражаю особую благодарность всему экипажу. Б. Бугаев».
Василию Александровичу Мирошниченко присвоили звание «Заслуженный работник транспорта», а Бориса Антоновича Романченко наградили орденом Красной Звезды. Боевым орденом в мирное время!
Экстрим — в жизни. Спецэффекты — в кино
Съемки блокбастера «Экипаж» начались 40 лет назад. Главные роли в нем исполнили тогдашние звезды кинематографа – Георгий Жженов, Леонид Филатов, Александра Яковлева, другие известные актеры. В качестве консультанта пригласили Василия Мирошниченко.
Александр Митта рассказал автору этих строк:
— Я всегда мечтал снять зрелищное кино с множеством спецэффектов. Решил остановиться на популярном в то время за рубежом сюжете — авиакатастрофе. 15 июня 1976 года на «Мосфильм» была подана заявка на сценарий под названием «Запас прочности». После ее одобрения началась работа над текстом, а почти полтора года спустя — и съемочный процесс.
В это время в министерстве гражданской авиации шептались: хотят снимать кино об аварии нашего «Ту» – самого надежного в мире… Но соавторы сценария Юлий Дунский и Валерий Фрид нашли блистательное решение: катастрофа происходит в Африке, а вот подвиг — приземление с трещиной в корпусе и оторванным хвостом — в Советском Союзе.
Как любой интересный фильм, «Экипаж» — искусство создания метафоры жизни. Показанное должно быть похоже на жизнь в каждую отдельную секунду и затем собраться в некий метафорический образ. Такая метафора в фильме была. И люди волновались. Как хорошо сказал Хичкок: «Люди приходят в кино не сомневаться, а верить».
В 1980 году лента режиссера Александра Митты вышла в прокат и сразу заняла лидирующие позиции. В том же году в кинотеатрах 92 стран мира первый советский фильм-катастрофу посмотрело более 71 миллиона зрителей.
