Эпидемия страха, или О том, как мы к чиновникам ходили

Можно понять служащих частных компаний, которые избегают общения с прессой. Их могут уличить в разглашении коммерческой тайны или того хуже, в работе на конкурентов, да и стиль поведения им определяет владелец компании, который платит деньги. А вот какие тайны, кроме собственного непрофессионализма, скрывают чиновники, уклоняясь от интервью? Почему, получая зарплату из бюджета, позволяют себе забывать о том, что они – всего лишь нанятые нами работники и оценивать их уровень можем только мы, городская громада. Если по вопросам своей компетентности чиновник немеет перед диктофоном журналиста, а ответ не менее месяца готовит армия подчиненных, то на своем ли месте это должностное лицо?

К сожалению, игнорирование прессы под тем или иным предлогом стало почти системным. Для разговора на эту тему предлагаю несколько историй из собственного журналистского опыта.

«И куда вы спешите?»

В сентябре я готовила материал о том, что нужно сделать тем людям, которые решили отключиться от сети центрального отопления. Время поджимало во всех смыслах. Во-первых, это было накануне отопительного сезона, а демонтаж лучше провести до него. Во-вторых, оформление разрешительных документов – дело не быстрое. В-третьих, на рассмотрение в Верховную Раду тогда был подан законопроект с еще большими запретами на отключение, и люди торопились «проскочить» до него. Кстати, он и сейчас пока еще на стадии доработки, но все могло быть иначе…

В Департаменте городского хозяйства говорить со мной на эту тему отказались. Сослались на то, что разрешение на интервью должны дать в службе информации Горисполкома. Там же, дескать, и определят, кто из специалистов будет разъяснять проблемные вопросы. В итоге интервью так и не состоялось.

— И куда вы спешите? — спросили меня в службе информации Горисполкома. – До начала отопительного сезона еще далеко. В октябре будет большая пресс-конференция, на которой вам расскажут все об отоплении.

Но я-то спрашивала не об этом. Статистических данных насчет того, сколько домов в городе отключились от центрального отопления, мне тоже не предоставили. Такую статистику, как было сказано, никто не вел. За комментариями по тем же вопросам я обратилась и в теплоэнергетический отдел Департамента жилищно-коммунального хозяйства облгосадминистрации (ул. Канатная, 83) .

Договориться об интервью не получилось. Там, правда, не предлагали обращаться в пресс-службу ОГА, но сразу пригласили в канцелярию Департамента, чтобы изложить в заявлении интересующие меня вопросы. Вопросов было всего два, но ответ обещали дать только через месяц. Я его, разумеется, жду, только вот материал опубликован в сентябре…

«А я-то к вам по-человечески…»

Известно, что сбором заявлений на отключение от центрального отопления занимаются районные администрации. Узнать о порядке подачи заявления можно только там. Звоню в приемную одной из райадминистраций, объясняю, что мне нужно. Секретарь приемной рекомендует обратиться к заместителю начальника жилищно-коммунального отдела. Обращаюсь, снова объясняю цель звонка, снова называю себя, и получаю исчерпывающий ответ на все вопросы. Слова благодарности сами слетают с моего языка. И тут бы самое время повесить трубку, но я совершила «непоправимую ошибку»: уточнила одну букву в фамилии этой милой чиновницы.

— Вы что собираетесь печатать в газете мою фамилию? – с ужасом спросила она. – Да как же вы можете? Я же к вам по-человечески…

На том конце провода моя собеседница была в отчаянии. Она объяснила мне, что без разрешения начальника, а она, напомню, его заместитель, не имела права общаться с прессой. Если он об этом узнает, у нее, дескать, будут большие неприятности.

Меня это озадачило. Во-первых, анонимный комментарий не внушает доверия нашим читателям. Во-вторых, мне было не понятно, какую государственную тайну она разгласила, объяснив как надо написать заявление? Почему у нее должны быть неприятности, если это вопросы ее компетентности и позвонить ей может любой житель района?

И все же, не желая «портить» человеку служебную карьеру, я «по-человечески» попыталась созвониться с ее начальником. На месте его не оказалось, но его секретарь с моей недавней собеседницей уже впопыхах искали «выход». Вероятно, вспомнив, что при отсутствии начальника такие «сложнейшие» вопросы у них решает юрист, мне предложили позвонить ему.

Можно сколько угодно смеяться над этой ситуацией, но, по моему глубокому убеждению, возникла она не спонтанно. Кто-то умышленно, напористо и методично держит в страхе госслужащих. Кому-то очень надо доводить квалифицированных специалистов до низшей планки унижения, а комментарии в печатных СМИ — до полной анонимности. Но вернусь к ситуации. Юристу я позвонила.

— Вы чем так запугали своих сотрудников? – спросила я его. На мое счастье он оказался человеком нормальным, с достаточным чувством юмора. «Позволение» на указание фамилии специалиста под комментариями я от него получила, но осадок в душе остался.

Эпидемия страха

Я не зря упомянула о страхе в поведении «бюджетников». С этим я неоднократно сталкивалась в Департаменте городского хозяйства. Не знаю, что там могут выяснить для себя простые одесситы, и заходят ли они туда вообще, но прессу сразу отправляют в Горисполком. Дошло до абсурда. Рекламируя в газете телефон и номер кабинета, где все желающие могут сразу и бесплатно получить юридическую консультацию и типовой пакет документов для создания общества совладельцев многоквартирных домов (ОСМД), мне не позволили назвать фамилию «хозяйки» этого кабинета…

А что Департамент? С письмом читателя зашла в ЖКС. Ситуация та же. Женщины-сотрудницы, проработавшие там не один десяток лет, которых знают все жильцы микрорайона, боялись мне назвать свое имя. Это не просто страх, это его эпидемия. Причем, вспышка «эпидемии» появляется при виде представителя прессы. Хотя без диктофона они расскажут все что угодно, в словоохотливости им не откажешь.

«Пришлите мне всю статью»

Договорилась как-то об интервью с начальником одного из отделов облгосадминистрации. Интересовал меня тогда комментарий по ситуации на бывших промышленных предприятиях. Интервью состоялось, но чиновник поставил условие: не печатать без согласования с ним. Написав в материале одну из его фраз, я сообщила ему об этом. Через секретаря мне передали, что чиновник не желает, чтобы публиковалось его личное мнение. После длительных телефонных переговоров секретарь сообщила, что от фразы он не отказывается, но требует прислать всю статью, чтобы увидеть, достаточно ли хорошо она там смотрится.

Считая для себя оскорбительным сдавать кому-то статью на «рецензию», я вычеркнула интервью, хотя, при наличии диктофонной записи, имела полное право этого не делать.

P.S. Пословица о слове, которое не воробей и которое не поймаешь, ушла в историю. Свое интервью чиновник ловит запросто, и возможности у него в этом смысле неограниченные. Что касается гарантированной свободы слова, так с этим у нас уже давно неувязочка…

Елена Удовиченко