Семья Супрунов до войны проживала в поселке Надднепрянское, что рядом с Херсоном. Пережив оккупацию, семья переехала в Балту. О временной оккупации, интеграции в новую общину и об эмоциях и чувствах наш разговор с Натальей Супрун.
Как началась война
— Наталья, как для вас началась война?
— Незадолго до войны у нас ходили слухи о ее неизбежности. Однако я не верила. Но потихоньку собрала тревожный чемодан. Мы с мужем перенесли инсульт, поэтому сложила в чемодан лекарства и все необходимое.
А утром 24 февраля услышала, как где-то далеко что-то гудит. Тут позвонила подруга: «Наталья, война! Ты что, не слышала взрывы у нас на аэродроме, в Чернобаевке? Херсон бомбят!».
В магазине в тот день напуганные люди опустошали полки, раскупали продукты. Я тоже брала все, что под руку попадалось. А когда вернулась домой, соседка сказала, что приходили военные и приказали идти в укрытие, потому что здесь будет бой.
Мы с мужем взяли тревожный чемодан, одеяло и пошли в гараж. Там уже собрались соседи, кое-кто успел посвозить вещи. Над поселком летали вертолеты, вокруг вместе с дымом поднималась земля. А мне казалось, что вот-вот все закончится, ведь все это в моей голове было несовместимо с реальностью.
Сначала зашли буряты — со стороны Берислава, Новой Каховки. Шли БТРы, танки. Они все крушили на своем пути. Оккупанты разграбили Украинский научно-исследовательский институт оросительного земледелия Национальной академии аграрных наук, в котором мы с Юрием проработали почти полвека. Разрушили здания института и похитили всю технику в первые же дни оккупации. Разгромили дендропарк, который имел статус памятника садово-паркового искусства. Пострадал и зимний сад в главном корпусе института, где росли декоративные растения.
В собственности Института было несколько сотен гектаров полей, где выращивались экспериментальные сорта зерновых. Институт имел запасы посевного материала — картофель, селекционную пшеницу, а также солярку. Враг выгреб все. А в жатву россияне собрали и вывезли всю пшеницу с исследовательских полей.
Более восьми месяцев оккупации
— Как люди жили в таких условиях, в постоянном ужасе?
— Страха не было. Были злость и ненависть к врагу. Люди не хотели подчиняться. Отказывались принимать их на квартиры.
Надднепрянское не повиновалось оккупантам. Мы помогали друг другу и, рискуя жизнью, поддерживали связь с ВСУ.
Из квартиры моей знакомой было хорошо видно передвижение вражеской техники. Так она все фотографировала и сообщала нашим.
А вот куме моего сына в Бериславе не повезло. Российские оккупанты зашли, когда она как раз готовила еду на кухне для наших защитников. Так в фартуке и забрали. Она защитила кандидатскую, хороший специалист. Уже потом, когда ее освободили, мы в мессенджере общались. Она рассказывала, как женщины требовали средств гигиены, просились в туалет, а оккупанты требовали учить гимн России. Давали банку тушенки на пять женщин и три мивины в сутки. Издевались морально и физически.
Мы весь период оккупации прятались по подвалам. В квартиры возвращались изредка. У нас не было света, воды, газа. И было очень холодно. Готовили еду на буржуйках, ими и обогревались. Но была чрезвычайная сплоченность, люди поддерживали друг друга. Наверное, это и придало сил пережить более восьми месяцев оккупации.
— Какой была встреча с нашими войсками?
— Долгожданное освобождение Херсона пришло 11 ноября 2022 года. В тот день украинские войска освободили Херсон, а с ним и Надднепрянское. Словами не передать того счастья, которое мы испытывали, встречая наших ребят. Мы плакали, обнимали их, стремились накормить, несли цветы и разворачивали флаги.
«Мама, дом качается! Быстро в подвал!»
Оккупанты бежали на левый берег, оставляя после себя руины, разграбленные дома, заминированную территорию вокруг железной дороги. Наши защитники привезли нам генераторы, чтобы заряжать телефоны. Когда россияне отошли на левобережье, они начали обстреливать наш поселок. Были мощные прилеты. Помню, сын пошел в соседний подъезд на пятый этаж к куму ночевать. А мы с мужем остались в квартире. Обычно в подвал спускались. А тут ноябрь, холодно. Мы укутались, лежим и прислушиваемся: со стороны школы бьют наши гаубицы, с другой стороны (где мы были в спальне) минометы били так, что аж огонь выскакивал. А я так спокойно думаю: «Пусть наши бьют их».
А потом слышим, как что-то летит. И как шарахнет поблизости. Я выскакиваю на балкон. Смотрю, как земля поднялась, вокруг — черная пыль и запах жженой пластмассы. Подумала, что попали в гараже. Решила посмотреть. Наскоро оделась и почувствовала, будто качнуло меня. А тут сын забегает в квартиру и кричит: «Мама, дом качается! Быстро — сумки, и в подвал!».
Услышала, как стекла на втором балконе посыпались. У нас там окно затянуто сеткой. Это и спасло нас от осколков.
Мы спустились в подвал. Там была для отопления буржуйка была. Раньше девушки пытались ее растопить, а она только дымила. А тут захожу, а буржуйка работает.
— Представляешь, буржуйку подняло и стукнуло, так она теперь аж гудит, — рассказали девушки.
Когда на звук отличаешь гаубицы от БТРов
Враг заминировал железную дорогу рядом с поселком Молодежное. Мы слышали, как наши ее разминировали. А соседка из другого дома говорит мне: «Наташа, представляешь, я уже знаю, где гаубицы бьют, где БТРы. У нас весь дом танцует». Война заставила изучить все виды оружия.
В ночь с 15 на 16 ноября прилетела ракета С-300 в школу. Образовалась воронка 5 метров в диаметре. А потом ракета прилетела в наш двор. В подвале тогда мы сидели несколько дней. А потом решили ехать к сестре в Балту.
Вот с 22 ноября 2022 года и живем здесь. Если бы у нас в Балте никого не было, так бы в Надднепрянском и остались. Потому что жить в съемной квартире — дорогое удовольствие.
— Как вам живется в Балтской общине?
— Я познакомилась с соседями. Участвую в работе совета внутренне перемещенных лиц. Вместе плетем сетки для ВСУ, стараюсь поддерживать других переселенцев. А еще — я очень надеюсь, что наш дом уцелеет под рашистскими обстрелами, Украина одержит победу, и мы счастливы вернемся в собственные дома.
Какими бесплатными услугами могут воспользоваться ВПЛ?
После откровенного разговора с нашей героиней выяснилось, что семья нуждается в реабилитации после перенесенных инсультов и психологической помощи после пережитой оккупации, поэтому мы обратились за комментариями к специалистам.
Роман Кацмаза — генеральный директор Балтской многопрофильной больницы:
— Реабилитация после инсульта должна начинаться сразу после больницы. Первые полгода — самые важные. Но восстановление может длиться год, два и более.
Семье нужно обратиться к неврологу, который даст направление на обследование. Возможно, надо будет пройти компьютерную томографию, чтобы посмотреть, какие изменения произошли.
Станислав Черный — директор Балтского центра первичной медико-санитарной помощи:
— ВПЛ должны иметь своего семейного врача. С ним можно обсудить детали реабилитации. Соответственно направление дает семейный врач или тот, кто рекомендует и назначает реабилитационные процедуры. Кроме того, врачи-специалисты точно знают, какая процедура будет оплачена НСЗУ и при каком заболевании. Реабилитационные услуги по направлению все учреждения, имеющие пакет «Реабилитация», предоставляют бесплатно.
Анастасия Блажевская — психолог Центра предоставления социальных услуг:
— Внутренне перемещенным лицам пришлось очень много пережить. Оправиться от стресса им поможет психолог. Не надо бояться визита к специалисту, не пытайтесь справиться самостоятельно. Психолог поможет вернуть вам ваше внутреннее спокойствие. Эта услуга бесплатная. Жду всех, кто нуждается в помощи.
Психологическая помощь в Балтской громаде
Всем, кто нуждается в психологической помощи, в Балтской громаде работает психолог — Блажевская Анастасия Александровна.
Куда обращаться:
- КУ «Центр предоставления социальных услуг», г. Балта, ул. Любомирская, 280
- Тел. 0 (95) 661 71 58
Публікація підготовлена за фінансової підтримки Європейського Союзу. Її зміст є виключною відповідальністю видання «Одеське життя» і не обов’язково відображає позицію Європейського Союзу.
