На прошлой неделе знаменитый одесский оперный театр вновь оказался в эпицентре скандала, правда, на этот раз его виновниками стали не конкурирующие руководители, а правоохранители. Они изъяли документацию и провели обыски в служебных помещениях. В тонкостях вопроса разбиралась «Одесская жизнь»…
Чего только не писалось и не говорилось в эти дни. Силовой захват оперы людьми в масках, повальные аресты сотрудников, театр закрыт… Такое ощущение, что храм искусства раньше остального мира подошел к апокалипсису. Однако, по словам самих же правоохранителей, ничего страшного и уж тем более странного не происходит.
— Я не понимаю, из-за чего весь шум, — делится своим мнением руководитель пресс-службы областного УМВД Виктор Мирошниченко. — Уголовное дело возбуждено давно и касается оно возможных финансовых махинаций и хищений. Может меняться число фигурантов. В настоящий момент следователю для того, чтобы лучше разобраться в деле, понадобились дополнительные материалы. Была проведена довыемка документов. Говоря простым языком, из театра вывезли несколько папок с бумагами. В СМИ же создается непонятный ажиотаж. Уверяю вас, Оперный театр работает и будет работать, и уголовное дело никак не помешает его деятельности.
Вместе с тем, правоохранители не скрывают, что проверка финансовой деятельности театра на тему возможных хищений идет полным ходом. В настоящий момент «прорабатывается» период 2008-2009 годов.
Об активности следствия говорит и бывший директор оперы Сергей Проскурня, который чуть ли не ежедневно имеет беседы сотрудниками милиции.
— Сейчас происходит то, о чем я просил еще в 2009 году, то есть, тщательнейший аудит театра, — говорит Сергей Проскурня. — Мне регулярно давали ведомости по зарплатам для несуществующих людей. Я отказывался их подписывать и специально пошел в прокуратуру. Ответом стало мое увольнение. Насколько я знаю, сейчас дали вторую жизнь уголовному делу, открытому еще в 2005 году. Думаю, что будут вопросы, касающиеся Юрия Петренко, Светланы Холденко, Анатолия Дуды и, конечно, меня. Практически каждый день я общаюсь с людьми, которым поручено проверить финансовую деятельность театра. Они задают мне вопросы, я отвечаю, консультирую по специфике театрального хозяйства. Если же ко мне возникнут более серьезные вопросы по тому периоду, когда я возглавлял Оперный, то я готов отвечать, мне скрывать нечего.
