Одесский Люстдорф появился благодаря первым немецким переселенцам. Позже его стали называть Ольгино, а теперь — Черноморкой. Этот район давно уже стал частью города и как курорт хорошо известен не только в Одессе, но и за ее пределами.
Будущих одесситов вербовали в Европе
Когда в новом городе — Одессе — появились первые жители, выяснилось, что их слишком мало, чтобы заселить и облагородить причерноморские степи. Выйти из положения за счет собственного народа никак не получалось — крепостное право лишало крестьян возможности переселяться на пустующие земли. А немногочисленные свободные земледельцы не хотели уезжать в новое неизвестное место и менять привычный уклад. И тут Екатерина II вспомнила об идее своей предшественницы Елизаветы Петровны — пригласить в страну переселенцев из Европы.
Екатерина издала манифест «О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться там, в которых губерниях они пожелают, и о дарованных им правах». Чтобы привлечь переселенцев, императрица обещала им множество разных льгот. Тем более что больше всего в страну приезжало жителей из германских земель — из-за постоянно возникающих там войн. Манифест гарантировал всем новоприбывшим сохранение культуры, свободу вероисповедания, самоуправление, выбор места жительства по своему желанию и освобождение от уплаты налогов на 30 лет. Но европейцы почему-то не спешили заселять пустующие земли, а первые эмигранты по своим моральным и рабочим качествам оказались не лучшими представителями цивилизованного мира.
Через несколько лет решением проблемы занялся министр внутренних дел граф Виктор Кочубей — правнук знаменитого Генерального писаря и Генерального судьи Войска Запорожского Василия Кочубея. Человеком он был осторожным и не склонным к сантиментам, а территориальных «приращений» и вовсе не любил. При нем переселенцев стали отбирать специально обученные агенты, которые несли личную ответственность за каждого завербованного колониста.
Ришелье лично покупал землю для эмигрантов
Когда Ришелье принял Одессу под свое начало, городом ее назвать было сложно. Здесь было только несколько домишек под соломенными крышами и множество бытовых проблем. Император Александр І позволил Ришелье расселять под Одессой ремесленников, прибывающих из Германии, и покупать для них землю.
Первый корабль с переселенцами прибыл в Одессу в августе 1803 года, и на его борту находились 40 семей. Они владели разными видами ремесел, среди них даже был пивовар, благодаря которому одесситы смогли оценить вкус пива. Ришелье уговорил их поселиться в городе, который быстро стал превращаться в европейский центр.
Решив городские проблемы, губернатор обратил свой взор на одесские пригороды, которые полностью находились в его ведении. Он выкупил под Одессой поместья графа Потоцкого, черногорского дворянина Княжевича, генерала Кислинского и передал их в распоряжение немецких колонистов. Потом к этим землям присоединили территории близлежащих сел. И вскоре под Одессой появилась немецкая колония Либенталь, а одним из первых и известнейших ее поселений стал Люстдорф.
Сначала это деревня носила название Кайзергейм. Но вскоре ее посетил император, который инспектировал южные районы. Ему название не понравилось, и он пожелал, чтобы в имени колонии было отражено счастливое будущее, которое наверняка ожидает немецких поселенцев. После отъезда августейшего гостя колонию срочно переименовали в Люстдорф, что в переводе с немецкого означает «Веселое село».
Жизнь по уставу
На деле жизнь в немецкой деревне была совсем не веселой. Переселенцев тревожила удаленность от необходимых удобств: здесь не было почты, чтобы послать весточку родным, отсутствовала медицинская помощь. Кроме того, было трудно адаптироваться к непривычному климату, а повторяющиеся чумные эпидемии вселяли ужас.
Все — от одежды до домов — переселенцы делали сами. Правительство не спешило помогать тем, кто приехал обустраивать страну, разве что разработало инструкцию о самоуправлении, которая отражала немецкую любовь к порядку и полностью регламентировала жизнь колонистов.
В каждом селе, в том числе и в Люстдорфе, существовала администрация, которой руководил староста. На немецкий манер его называли «шульце». Помогали ему два заседателя (бейзицера), десятники и писарь. Всех их из числа односельчан выбирали сами колонисты. При этом инструкция гласила, что избирательным правом могут пользоваться только граждане «мужского возраста». Этим странным термином называли тех, кто имел образцовое собственное хозяйство.
У старост были большие полномочия, они следили за всеми сферами жизни общины, а поселенцы должны были беспрекословно им подчиняться. Кроме того, в обязанности шульце входил надзор за нравственностью. Например, за пропуск церковной службы он мог наложить на виновника штраф.
«Вредное» влияние Одессы
Несмотря на то, что колонисты получали все меньше поддержки, городские власти рьяно следили за тем, чтобы свободное время не испортило их характер и не превратило из работящих поселян в бездельников. Самой «опасной» в этом смысле считалась зимняя пора, когда на полях делать было нечего. В это время старосты должны были быть особо бдительными и пресекать игру в карты и пьянство — за это отправляли на общественные работы. Кроме того, не в чести была и расточительность, в которой обвиняли слишком хлебосольных хозяев. В «зимние» обязанности шульце также входило поощрять к работе тех своих подопечных, кто владел каким-нибудь ремеслом. Правда, на деле это «поощрение» больше было похоже на принуждение.
В конце года старосты составляли два списка, в один из которых включали добродетельных хозяев, а в другой — нерадивых тунеядцев. Однако так как старосты в большинстве случаев были родственниками или кумовьями колонистов, то в донесениях они отражали не все «художества» своих односельчан.
Хотя немцы и были законопослушными гражданами и рачительными хозяевами, у них постепенно стали входить в моду продолжительные церковные праздники, крестины и свадьбы. Историки писали, что «жители более всего любили стоящие больших денег и отбирающие массу здоровья занятия». Но винить их в этом было трудно, ведь рядом находилась Одесса — город-праздник, в котором жизнь кипела ключом, и это накладывало соответствующий отпечаток и на жизнь немецких поселенцев.
Жизнь по-немецки
Когда первые немецкие колонисты приехали на одесскую землю, они не знали никакого языка, кроме родного. Однако учить русский язык их никто не принуждал, более того, они имели право вести всю документацию, издавать газеты и обучать детей на немецком языке. На русский переводили только особо важные документы. Русский язык в немецких школах стали изучать только в конце XIX века — для практических целей, как было сказано в правительственных документах.
«Трамвайная железка»
В августе 1907 года до Люстдорфа был пущен первый в городе трамвайный маршрут. Так как пригороды Одессы в летнее время стали пользоваться огромным спросом, то жители Люстдорфа задумались о том, как создать транспортное сообщение с городом. Они заключили договор с бельгийским обществом конно-железных дорог, и отвели земли под «трамвайную железную дорогу». Работы начались весной 1907 года, а в августе по рельсам уже побежал первый вагон. Люстдорф стал первой сельской местностью в России, которая пользовалась электрическим трамваем, в то время как горожане ездили на конках и в омнибусах.
Легенды Люстдорфа
Люстдорф имеет и свои народные легенды. В конце XIX века старожилы рассказывали о том, что близ немецкого поселения был зарыт золотой клад стоимостью несколько миллионов. Кто его спрятал, было неизвестно, однако одесситы активно искали сокровище. Люстдорфские жители уверяли, что рассказы о кладе —вымысел, однако горожане считали, что таким образом немцы отпугивают конкурентов, чтобы самим выкопать золото. В 1892 году в «Одесском вестнике» даже появилась заметка о том, что клад был найден кем-то из жителей Одессы. По этому поводу полиция провела дознание, но дело так ничем и не закончилось.
