Один из руководителей "РГБ", специалист по безопасности, один из основателей батальона "Шторм", ГФ "Одесса" и военно-патриотического лагеря "Укроп" Руслан Форостяк дал интервью участнику "Группы 2 мая" и журналисту "Думской" Светлане Подпалой.
По его словам, Одессу год назад перед трагедией наводнили "разного рода авантюристы и проходимцы со всех сторон".
— Я подтверждаю, что небезызвестный Гиркин действительно приезжал в Одессу, но тогда его никто не воспринимал всерьез. Активизация пророссийских сил проводилась на фоне полного паралича власти и силовых структур. Надежда была только на активное население, и чувствовалось, что работа с населением может дать необходимые результаты.
Форостяк также подтвердил, что на тот момент была реальная опасность захвата Одесской обладминистрации — по области были сосредоточены специально подготовленные люди из числа граждан Украины, которые знали, как захватывать здания.
— У нас постоянно находилось около обладминистрации несколько микроавтобусов с огнестрельным оружием. Мы даже арендовали квартиры возле ОГА, где были установлены снайперские позиции. Мы ожидали захвата, — рассказал активист.
Какая была задача у ваших людей 2 мая?
— Конечно, первой задачей было максимальное недопущение гражданского противостояния. После того, как у нас не прошел военный сценарий, единственное, чем дальше могли раскачать Одессу – это гражданское противостояние.
События начались у ворот Жуковского, 36 — двора РГБ. Как это было?
— Мы узнали, что пророссийские боевики собираются на Александровском проспекте, привлекли их внимание, и они «прилипли» на наши ворота минут на сорок. Все это время я пытался дозвониться везде и всем — ведь было понятно, что они опасны и готовы к столкновениям с маршем «ультрас». Если бы силовики их заблокировали на Жуковского, можно было бы избежать массовых столкновений.
Областное руководство не отвечало, я смог дозвониться только среднему эшелону и в прокуратуру. Я объяснял, что надо пропустить колонну «ультрас» по Дерибасовской как можно быстрее, пока антимайдановцы заняты у наших ворот. Но все было напрасно: сторонами кто-то руководил именно с целью создать столкновения. Потом я проанализировал видео и понял, что сразу после моего звонка в прокуратуру кто-то позвонил Долженкову. Тогда же Егор Кваснюк, который наблюдал за этим через дорогу, перешел через Александровский (есть видео и показания наших агентов в толпе сепаратистов), подошел и сказал, мол, бросьте этот штаб, «ультрасы» уже идут по Дерибасовской, хотя они тогда были еще на Соборке. И эта вся толпа бросила нас и отправилась дальше, к Екатерининской. Кто-то ими руководил и этому кому-то были нужны конкретные столкновения.
Вы сами были на Куликовом во время событий?
— Я приехал на Куликово поле поздно, фактически уже после пожара, в тот момент, когда «Альфа» захватывала двух человек. К слову, никто до сих пор не знает, кого именно. Еще я могу сказать, что там внутри был «Сокол», я их видел, и они зачищали второй этаж, правую секцию здания. Зачищали стандартно — светошумовая граната, потом они. И я два раза слышал очередь из автоматического оружия, которое на тот момент было только у милиции.
Какая была их задача, с вашей точки зрения?
— Они заходили уже после пожара, потому что уже лежали выбросившиеся из окон. Они, скорее всего, зачищали, чтобы могли зайти пожарники, локализовали точки сопротивления. Ведь в здании и с крыши велась стрельба… Но далеко эти «сокола» не зашли, я думаю, так как там было сильное задымление.
Вы взаимодействовали с Антимайданом в апреле?
— Да, я дважды был в их лагере. Оба раза речь шла о конкретных вещах. Тогда в Одессу перевели штаб ВМС, как раз рядом с Куликовым. И я знал, что они начнут там проводить свои митинги. Тогда я собрал всех адекватных антимайдановцев в одной палатке, мы попили чаю. Тогда я сказал им: я человек серьезный, не с митинга, не мент, и я появляюсь только тогда, когда у кого-то неприятности. И если хоть одного увижу возле штаба ВМС, то реакция будет очень жесткой. Все с этим согласились, кроме одного – Майданюка (Одинова), который замялся и сказал, что не сможет отменить акцию, назначенную на 16.00 (25 апреля — ред.). Я хотел подключить полковника Фучеджи к процессу перевоспитания этого дегенерата, но Фучеджи его явно покрывал. Но после этого случая Одинов–Майданюк фактически ушел в подполье, а милиция начала меня саботировать. У Фучеджи была обычная для милиции манипулятивная тактика — заводить плотные связи и в одном и в другом лагере, чтобы каждому казалось, что Фучеджи симпатизирует именно им. Но по правде говоря, он просто заигрался, и в итоге из него сделали стрелочника.
Во время вашей встречи с лидерами Антимайдана на Куликовом поле обсуждалось совместное патрулирование силами Майдана и Антимайдана. О чем именно шла речь?
— Всем нравилась эта идея, в том числе и Фучеджи. Но реализовать ее было невозможно… Не забывайте, что тогда резко обострилась борьба за власть, это было перед выборами. Платили Куликовому полю все. Куликово поле превратилось в бизнес.
Как вы думаете, кто в итоге виноват в жертвах 2 мая? Вы поддерживаете версию российского следа?
— Когда говорят, что это было спровоцировано ФСБ, я в это не верю… Им было выгодно постепенно раскачивать Одессу, чем они и занимались. И им нужны были гражданские люди в толпе, живой щит для «зеленых человечков» — по примеру Крыма, Горловки или Славянска. 2 мая — это инициатива наших местных идиотов, которые сами поломали этот сценарий.
Как вы думаете, Долженков мог сам принять решение о нападении на марш? Или кто-то ему дал команду, от которой он не мог отказаться?
— Я думаю, что причастна местная элита. Коммунисты, марковцы и скорики-помидорики, вся эта нечисть, как я их называю. Но то, что люди погибли – это нелепая случайность. Это не подстроено, это невозможно подстроить. Они инстинктивно туда забежали держать оборону. За их жизни ответственны в первую очередь пожарники и милиция.
Источник: Думская
