Одесский психолог: Никаких братских народов не было

О сегодняшней ситуации в Украине Colta.ru рассказал поэт и психолог Борис Херсонский, живущий в Одессе.

— Насколько изменилась сейчас ментальная ситуация в Одессе? Как сейчас воспринимается трагедия 2 мая? Одесса ждет Путина или готовится обороняться от российских войск?

— Мне кажется, Одесса расколота где-то пополам. Причем радикализацию я чувствую с обеих сторон. С одной стороны говорят, что надо отомстить за сожженных; мой старый знакомый написал, что поднимется волна народного гнева и смоет всю эту мразь с лица Одессы — в том числе, вероятно, и меня. С другой стороны можно прочесть призывы «жечь вату напалмом». И то и другое, на мой взгляд, очень плохо.

Достаточно много людей идентифицирует Одессу с Украиной. Это в основном молодежь, в том числе интеллектуальная. В День независимости вся Потемкинская лестница, весь бульвар были запружены народом, на Дюка надели вышиванку, было огромное количество желто-голубых флагов. Вместе с тем я понимаю, что если бы кто-то организовал митинг противоположной направленности, людей тоже было бы много. Вот только выглядели бы эти люди совершенно иначе. Прежде всего, большинство из них принадлежало бы к другому поколению и имело бы более низкий уровень образования.

Какая-то часть одесситов, приверженных традиционному одесскому мифу — скажем так, от Екатерины Второй до Бени Крика, — недовольна и боится украинизации. Набор городских мифов и символов везде разный, и важно постараться, чтобы ни один город, в том числе Одесса, не ощущал единую Украину как агрессию Западной Украины по отношению к Восточной.

— Что надо для этого сделать?

— Должны быть соответствующие заявления, в том числе на самом высоком уровне. Нужно сказать, что специфика и культурные традиции городов осознаются и уважаются.

Признать факт существования русскоязычного населения в Украине — это очень важная вещь.

— Будет ли это достаточным противовесом мощнейшей российской пропаганде?

— Ей может противостоять только постоянное разъяснение. При этом очень важно не научиться у них врать, хотя похоже, что Украина идет именно по этому пути. Недавно мы с женой смотрели новости по множеству украинских каналов и не нашли новостной программы на русском языке. Что, на мой взгляд, является грубейшим просчетом.

— Они есть — как минимум на «Интере» и 5-м канале, ежедневно, в одно и то же время.

— Этого мало, попасть на нужное время не всегда удается. Нужен хотя бы один русскоязычный канал с хорошими и разными программами, с новостями если не каждый час, то хотя бы каждые два часа. Не секрет, что во многих русскоязычных регионах украинский язык знают плохо, всегда ищут новости на русском и поэтому смотрят российские. Я думаю, что признать факт существования русскоязычного населения в Украине — это очень важная вещь. Я не знаю, нужен ли ему какой-то официальный статус, но важно понимать, что языковая проблема существует. По крайней мере, как предмет политических спекуляций, причем весьма эффективных.

— Может, все-таки Россия не имеет эксклюзивных прав на русский язык?

— Конечно, не имеет, для меня это очевидно. Более того, используя научную теорию Марра, разоблаченного еще товарищем Сталиным в его бессмертной работе «Марксизм и вопросы языкознания», можно сказать, что в каждом языке есть несколько субъязыков, несколько субкультур. Кстати, я действительно так считаю. Язык поэтов и писателей, язык чиновников, язык военных, отдающих приказы, — это различные языки. Да, они пересекаются, у них общие предлоги, союзы, грамматическая структура, но даже ударения в одинаковых словах у них разные. Любой писатель скажет «осуждЕнный», но любой милиционер — «осУжденный».

Если наложить словарь Пушкина на словарь докладов Путина, то, я думаю, можно убедиться, что огромного количества слов, которые употреблял Александр Сергеевич, Владимир Владимирович не употребляет. А о том, что множества слов, используемых Владимиром Владимировичем, нет в лексиконе Пушкина (и это не зависит от века), я знаю совершенно точно. В общем, русский язык, на котором говорим мы, — это совсем не тот язык, на котором говорят российские наемники в Донбассе.

— Поддержка нынешней российской власти нынешним российским народом кажется невероятной. Как вы это объясняете?

— Русский народ после распада СССР испытал некоторое коллективное унижение. Страна разрушилась, стала слабой, лишилась какой бы то ни было идеологии. Церковь пытается стать государственной, и она ею становится, но не в идеологическом смысле. От того, что святую Варвару объявят покровительницей Ракетных войск стратегического назначения, ничего принципиально не изменится.

Но при этом народ охотно согласился с мыслью о том, что Россия — страна мессианская, что она несет миру добро. Лагеря далеко в прошлом, Сталин — эффективный менеджер, а тут русских выгоняют из бывших колоний; мало того что из Средней Азии выгнали всех русских, так теперь еще и среднеазиаты приехали в Москву! Аннексия Крыма дает иллюзию возрождения империи, иллюзию того, что Россия не просто живет среди других стран, но противостоит им как некая иная цивилизация.

— Может, Россия и впрямь иная цивилизация?

— Она всегда хотела и хочет ею быть, но никогда это толком не получалось. В XIX веке Тютчев предлагал завоевать Константинополь, чтобы Святая София вновь стала христианским храмом и чтобы русский царь был в нем коронован как всеславянский. Этот панславизм до сих пор жив, только теперь он называется «русским миром». Но еще никогда он не был так унижен. Вдруг оказалось, что ближайшие славянские народы не очень-то хотят быть вместе с Россией. Ладно, с Польшей уже давно все понятно, но то, что вслед за ней сваливает Украина…

— «Никогда мы не будем братьями»?

— Я всегда говорил, что «братство» — это очень сомнительный термин. По Библии, первых братьев звали Каин и Авель, и мы хорошо знаем, что с ними случилось. Другие известные братцы — это Ромул и Рем, и там та же история. Психология совершенно четко описывает соперничество сиблингов, братья очень часто дерутся и враждуют. В известном анекдоте поляк и русский находят в пустыне бутылку воды, русский предлагает поделить ее по-братски, а поляк отвечает: нет лучше поровну. По большому счету, никаких «братских народов» просто не было.