Композитор из Одессы Роман Загороднюк: «У украинского кино есть будущее»

Роман Загороднюк — уроженец Одессы. «Вся моя юность, все мое детство приходило здесь. Мы играли танцы в парке Шевченко. Я проводил много времени на Одесской киностудии. Моя бабушка была актрисой Театра Музкомедии, еще когда был жив актер Михаил Водяной. И я впитывал в себя весь этот дух». Поэтому весь наш разговор крутился не только вокруг кино, но и того места, которое наш город занимает в его истории.

— Каким же образом Одесса повлияла на развитие кинематографа?

— Начнем с того, что Яков и Сара Адлер еще до революции были актерами одесского театра. Они эмигрировали в Америку, где у них родилась дочь Стелла. Благодаря родителям она уже в 4 года снималась, они же передали ей знания своей актерской школы. В последствии Стелла Адлер стала популярной американской актрисой и преподавателем актерского мастерства. Она стояла у истоков зарождения голливудских звезд, таких как Элизабет Тейлор, Роберт Де Ниро, Марлон Брандо. Вот на что повлияла ее школа. А еще мало кто знает, что Одесская киностудия начала снимать фильмы на год раньше, чем Голливуд. У нее был просто сумасшедший потенциал!

— Хорошо. Есть фильмы Одесской киностудии. Есть кинематографисты с одесскими корнями, например, Стивен Спилберг и Сильвестр Сталлоне. Есть Потемкинская лестница, известная всем кинематографистам в мире. Но осознают ли иностранцы это влияние?

— Да, и очень хорошо относятся к Одессе, это все-таки всемирно известный город, который породил много известных людей. И это очень сильная школа. Вот я смотрел [сейчас на кинофестивале] «Графа Монте-Кристо», французский фильм. Да, он классный, с современными технологиями. Но я смотрел и «Узника Замка Иф» Юнгвальда-Хилькевича. И этот фильм круче, чем любой французский. И он тоже снимался на Одесской киностудии. Сейчас она возрождается благодаря ее директору Андрею Осипову. Взять хотя бы фильм «Чому я живий» Виллена Новака. Он же отличается от многих фильмов, потому что Виллен Новак все-таки мэтр, режиссер с большой буквы, хоть ему уже и за 80 лет.

— Вернемся к персоналиям с одесскими корнями. Эти корни в их творчестве никак не прослеживаются, они себя позиционируют как американцев. Тот же Спилберг. 

— Да, но тех же Спилберга со Сталлоне не было бы, не приедь их родители из Одессы. До революции отсюда уехало очень много людей, которые в итоге встали у истоков Голливуда. Поэтому я и считаю, что Одесса сделала свой очень большой вклад в кинематограф. Множество актеров и режиссеров, когда слышали про Одесскую киностудию, знали, что вот этот наш кораблик — это всегда были очень сильные фильмы.

— Но большинство снятых там фильмов — советские. И многие из них сегодня считаются токсичными из-за позиций режиссеров и актеров по поводу российско-украинской войны. 

— Согласен, да. Но тогда в Советском Союзе работали множество разных режиссеров и актеров. Тот же Виллен Новак — это все-таки советский кинорежиссер. Роман Балаян тоже. Лариса Кадочникова, актриса, сыгравшая Маричку в «Тінях забутих предків», она вообще родилась в Москве. И Параджанов снимал этот фильм в период Советского Союза. Киру Муратову я считаю величайшим режиссером, мы можем ей гордиться. Но она свои фильмы снимала в советское время. То же самое касается и Одесской киностудии. Она не только советская.

— Что делать, чтобы иностранцы тоже это понимали? Был же случай в 21-м году, когда на закрытие кинофестиваля британский режиссер Терри Гиллиам заявил со сцены, как он рад быть на культовой Одесской лестнице (среди иностранных кинематографистов знаменитая сцена из «Броненосца Потемкина» известна как Odesa’s stairs — прим.ред.) в России. К сожалению, многие до сих пор воспринимают нас как одну страну, в том числе из-за тесных связей советского, а в последствии украинского и российского кинематографов. Что нам с таким восприятием делать?

— Нужна культурная дипломатия. Это то, что я сейчас пытаюсь делать. У меня есть имя как композитора, я со многими работал, например, с Чаком Норрисом. Являюсь лицом благотворительного фонда по экологии в Германии. Компания Audi выпускала мой диск «Музыка театра и кино» для своих автомобилей. И через все свои связи я бы хотел продвигать культуры Одессы. Рассказать миру про то, что Одесса — это не Россия.

Я хочу показать в Одессе «Потяг до життя» — документальный фильм о том, как эвакуировали людей. Там снялись Орландо Блум, Борис Джонсон, Андрей Шевченко. Я писал для него музыку. Фильм про подвиг обычных людей, машинистов и проводников во время эвакуации. Укрзалізниця эвакуировала 4 миллиона людей — такого не делала ни одна страна во время войны. Про это надо говорить, и мы хотим, чтобы его увидели многие.

Еще Алексей Кучеренко, автор «Люди як кораблі» про Скрябина, написал книгу про Квітку Цісик. Мы планируем делать экранизацию, я уже разговаривал с Олегом Маламужем, который снял «Мавку». Посмотрим. Хочу сделать и про нее фильм, и про Стеллу Адлер. Думаю, нам надо сейчас больше такого снимать, хотя многие говорят, мол «це не на часі». Почему фильм про Квітку Цісик, про легенду, «не на часі»? Надо продвигать культуру, у нас есть что продвигать.

— Мы когда начали делать обзоры на кинофестиваль, читатели тоже писали, что «кіно не на часі», а ресурсы необходимо тратить на армию.

— Есть гениальная фраза Черчилля: «Зачем нам воевать, если нет культуры?». Американцы снимают кучу фильмов про армию, про мужество солдат. «Спасти рядового Райана» Спилберга, «Повелитель бури», «Красная тонкая линия» — это же все фильмы для поднятия американского духа. И если вы заметили, то у всех таких американских фильмов есть хэппи-энд, надежда на будущее. И нашим надо сейчас снимать так, чтобы не было такого, что смотришь фильм и думаешь: «Все, моя жизнь закончилась». Наоборот, чтобы выходил и хотел жить!

— Но если мы касаемся Спилберга и идеологии в кино, я бы лучше рассмотрела пример «Списка Шиндлера». В том числе и благодаря этому фильму популяризировалась тема Холокоста во всем мире. Можно ли сказать, что «20 дней в Мариуполе» произвели такой же эффект на западного зрителя?

— Все-таки к продакшену «20 дней в Мариуполе» тоже приложили руку американцы. Они дали ему очень сильную «обертку». Почему он отличается от других наших фильмов? Возьмите тот же сериал «Чернобыль», который тоже сняли американцы. У них подход другой. И нам надо учиться такому подходу, не только — взял камеру, снял, слепил и пошел отчитываться. А именно технический фундамент.

— По-вашему, какие украинские фильмы приблизились к этому подходу сильной «обертки» и технического фундамента?

— Олесь Санин — «Довбуш», «Поводир». Даже если мы возьмем «Слугу Народа», он тоже был снят технически сильно. Есть очень сильное «Племʼя» про глухонемых. «Чому я живий?» — может где-то чего-то там и не хватает, но это хороший фильм, хорошая игра актеров. Потому что когда ты смотришь кино и не веришь актерам… Даже вот этот фильм «Божевільні». [Фильм участник национальной конкурсной программы 15-го ОМКФ — прим.ред.] Все говорят: «Ой, это шедевр!» Шедевр — это «Полет над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном. А здесь мне, честно говоря, не понравилась игра главного актера. Переиграно. Да, там может быть и сильная история, но для того, чтобы снимать такие темы, надо быть Милошем Форманом. Или не снимать.

— Но тут все же всемирно признанный фильм, насколько можно такое сравнивать с современным украинским кино? Это же другой уровень, мы же еще учимся снимать. И бюджеты — у нас они не такие большие, а сейчас возможности еще более ограниченные.

— А какие бюджеты были у Киры Муратовой? Я посмотрел множество фильмов на фестивале. Есть экономия на людях, на пленке, на музыке, на режиссуре. Это все проявляется на экране. «Карты, деньги, два ствола» Гай Ричи снял за миллион долларов. И это получился офигенный фильм! Я работал с людьми, которые работали с Томасом Яном, они рассказали мне, как он снимал «Достучаться до небес». Фильм в прокате вызвал сумасшедший резонанс, а это был его дебютный фильм. «Криминальное чтиво» — это тоже дебют Квентина Тарантино, и он сразу получил за него награду. Кто-то же в него поверил?

Почему у нас так нельзя? Прийти с улицы и попробовать свои силы. Ты написал классный сценарий или придумал какую-то суперидею. Но для того, чтобы найти финансирование, надо пройти девять кругов ада. У нас привыкли как? Берут одних и тех же. Сценарии от одних и тех же. Сериалы делают одни и те же. Пока мы не будем брать свежую кровь, пока мы не будем слышать молодежь, у которой есть креативные сценарии, — ничего не будет.

— Я конечно не все фильмы с национального конкурса видела, но у тех, что посмотрела, — и режиссеры, и сценаристы молодые. 

— Да, но кто за ними стоит? Они делают то, что им говорят.

— То есть вы за молодых продюсеров?

— Да.

— Как же тогда молодым пробиваться, если не пропускают?

— Пробовать, искать себя. Сейчас в интернете можно найти западных инвесторов. Я вижу, что наши молодые украинцы делают для Netflix. Классные ребята, креативные, подкованные в IT-технологиях и дизайне. Так дайте им дорогу!

— Читатели все равно потом спрашивают «Кто все эти люди?». То есть не знают в лицо даже «одних и тех же», потому что в принципе мало смотрят украинское кино. К сожалению.

— А украинское кино есть. У него есть будущее. Я верю в это будущее. Верю в то, что Одесская киностудия возродится, будет очень сильной, там будут снимать. И я бы с удовольствием участвовал в развитии этого всего. Кино есть — его нужно просто раскрыть. Раскрыть молодежь. Раскрыть интересные сценарии.

Давайте так, чтобы поставить точку. Что такое кино? Кино — это наша жизнь, переведенная на пленку, это воздух, это история. У нас должны научиться снимать кино не для того, чтобы отчитаться. Профессионалам надо создавать условия, чтобы они воспитывали и учили молодежь. Так делают во всем мире. Так делала Стелла Адлер, которая передала свой опыт Элизабет Тейлор, Роберту Де Ниро и другим. То же самое надо делать и здесь: свой опыт передавать молодежи. А не сидеть на нем как квочки.

Изображение: заглавное фото предоставлено спикером.