«Добровольцы есть?»: Как жители Одесщины строили фортификации на Покровском направлении

Уехал с гостинцами на встречу с другом

Евгений Чебану – директор клуба села Лужанка Бессарабской громады. Он поехал на Покровское направление, чтобы встретиться со своим другом-соседом Виталием Узуном, воюющим уже третий год. Обняться, пообщаться и, конечно, привезти гостинцы из дома – брынзу, каверму, сало, болгарскую милину.

– Я ​​знал, что Виталий находится как раз рядом с тем местом, куда мы едем. Поэтому сразу согласился на командировку – это была возможность встретиться с ним. Я никакой работы не боюсь: работал водителем, механизатором, строителем, водопроводчиком. Теперь работаю директором Лужанского клуба.

В состав нашей группы входило около 40 мужчин – из Арциза, Измаила, Килии, Рени, Болграда. Вместе с нами ехала и техника – экскаваторы. Мы меняли ребят из Белгорода-Днестровского. Чем ближе было к фронту, тем громче становилось.

Нас поселили в местной школе городка Доброполье. Вместе с нами жила бригада медиков, также приехавших в командировку.

Обстрелы не умолкали ни на час – военные говорили, что до линии фронта два-три километра.

Работа тяжелая, но никто не жаловался – все работали на совесть.

В нашей бригаде был очень классный старший – Владимир Козбур, заместитель председателя Павловской общины. Некоторые бригадиры сидели в машинах и «втыкали» в телефоны, пока ребята работали, а Владимир вместе с нами был: «Я вас сюда привез и моя задача доставить вас домой целыми и невредимыми».

Военные подъезжали, давали советы и смеялись, когда при взрывах ребята ложились на землю. Работал я, наверное, хорошо, потому что получил благодарность от Донецкой облгосадминистрации, ребята также получили грамоты от Покровского поселкового совета.

С другом мы встретились где-то на третью неделю. Встреча была недолгая, но очень теплая. Больше говорил я – его интересовало, как живет наша деревня, близкие, односельчане. Я обратил внимание, что на нем был уже довольно потрепанный бронежилет. Когда вернулся домой, мы вместе с односельчанами скинулись и приобрели Виталию новый «броник».

Камикадзе в рабочей одежде

Анатолий Гулеба из поселка Бессарабское. Закончив «мореходку», он долгое время ходил в море коком, после женитьбы работал в Донецкой области, в шахте. В 2014 году, после того, как шахту разбомбили, вернулся в родной поселок. Был слесарем на хлебозаводе, а затем стал работником по благоустройству в поселковом совете.

– Когда мне предложили поехать на восток строить оборонительные сооружения, согласился сразу. Я вообще безотказный человек, но была и личная причина – хотел увидеть своими глазами, что изменилось за время войны на Донбассе, ведь я прожил там лучшие годы. Меня тяжело чем-то удивить, я уже видел войну. Но поразило полное запустение, пустые деревни, города.

Мы строили блиндажи, дзоты, копали траншеи, обшивали древесиной. Работали без средств защиты, потому что мы не военные, поэтому в обычной рабочей одежде. Однажды к нам приехали военные, увидели, как мы на открытой позиции работаем, и говорят: «Ну вы камикадзе».

Нам привозили горячие обеды, сухпайки. Хорошо в путь нас собрала наша громада. Когда мы с Евгением начали распаковывать коробки, то ребята из других громад даже завидовали: вот вас подготовили!. Там было все: лекарства, консервы, кофе, чай, сладости, еда быстрого приготовления, наборы постельного белья. Благодарен обществу за такую ​​заботу.

Что меня еще удивило, это цены в городке – они не просто высокие, они заоблачные. Хотел купить себе теплые стельки, которые у нас стоят 80-120 гривен, так мне загнали цену 600 гривен за пару…

Работали мы без выходных, как когда-то я в шахте. У нас был один ром из Буджацкой громады, небольшой ростом, у которого десять детей, – он работал за троих. За время, что я там был, появились хорошие знакомые, сейчас звоним по телефону друг другу, общаемся. Вообще война очень сплачивает людей.

После того, как вернулся домой, обострилось мое давнее заболевание, пришлось лечь на операцию. Но я не жалею, что уехал – хоть чем-то стал полезным ребятам, которые сейчас там, в самом аду. Может, окоп, который я делал, спас чью-то жизнь.

Настоящего цыгана женщина не остановит

Юрий Стойков из села Лесное Буджацкой громады – работник Лисненского коммунального предприятия.

– Скажу откровенно, согласился на эту поездку, потому что были нужны деньги. У меня десять детей – трое парней и семь девочек. И их нужно кормить. Поэтому, когда мне сказали, что за эту командировку я получу 80 тысяч, согласился сразу. Хотя жена сказала, что я «сошел с ума, бросаю ее одну с детьми и еду на верную смерть». Но женщине настоящего цыгана не остановить.

Громада дала нам набор продуктов, средства гигиены, постель.

Жутко мне стало еще по дороге – думаю: «куда меня несет». Села пусты, часть домов развалена, гражданских на улицах нет. Грохот артиллерии, бомбардировки, постоянно летают дроны…

Приехали на позицию – там еще громче, бывало, от прилетов земля тряслась. Мы быстро подружились с ребятами. Работали по 10-12 часов, возвращались ночью. Но ехали с выключенными фарами, чтобы нас не засекли. Как там водители ездят, в темноте, без фар, да еще и летят на скорости сто километров, чтобы поскорее до безопасного места добраться?..

Если кто-то вам сказал, что им не было страшно, это неправда – страшно всем. Единственное, что к этому привыкаешь. Оказывается, к ужасу тоже можно привыкнуть. Наверное, и люди, живущие там, привыкли жить со страхом. Хотя я бы не смог. Мы здесь живем на Бессарабии, как в раю, и не знаем, что такое война на самом деле.

Но если предложат поехать еще раз – поеду, особенно если поедут ребята, которые были со мной. И уже не столько для денег, а чтобы поддержать товарищей. Кстати, мне мэр Покровска грамоты за весомый вклад в обороноспособность государства вручил. Приятно было. Дети мной гордятся.

Никогда не ценил тишину так, как сейчас

Николай Галабурда из села Веселая Долина Буджацкой громады – землеустроитель. Его жена Людмила не могла сдержать эмоций:

– Я ​​была против этой поездки. Все время, что он там был, мне было страшно, как никогда в жизни. Теперь понимаю женщин, у которых сыновья, родители, мужчины на фронте. Не дай Бог такое переживать. Связи почти не было, общаться получалось всего несколько минут. Он сказал, что все хорошо. Но он у меня такой, что, если плохо, все равно не скажет. Однако я верила, что мой Николай вернется, и он вернулся.

Рассказ продолжил Николай:

– Я ​​уехал, чтобы понять, смогу ли существовать в экстремальных условиях, преодолевать трудности. Больше всего поразило, как люди могут жить в таких невыносимых условиях. Это не жизнь, а выживание. Жили мы в нормальных условиях как для военной ситуации. У нас было светло, газ, мылись в шахтерской бане, но не часто – там проблемы с водой. Тревожно было постоянно, но тяжелая работа не оставляла времени на излишние мысли.

Я ехал не из-за денег – моей мотивацией было преодоление себя и своих страхов. Этот месяц изменил мое отношение к жизни. Побывав там, где не знаешь, что с тобой будет, но не теряя при этом человечности, уважения к себе и товарищам, я теперь понимаю ребят военных. Они воюют ради своих погибших побратимов, которые рядом. Однако возвращаться туда больше не хочу. Невозможно постоянно жить так, словно это твой последний день. Когда я вернулся, первые две недели привыкал к тишине. Никогда не ценил тишину так, как сейчас.

***
В середине января Болградская районная военная администрация наградила почетными грамотами всех членов бригады, которые в декабре прошлого года участвовали в строительстве фортификационных сооружений на Покровском направлении.

Читайте также:

• Екатерина Маляр: волонтер из Балтщины, которую знают и военные, и искусственный интеллект;
• Тысяча дней в плену: история защитника Змеиного Владимира Гутника;
• «Золотой век» вяжет носки, плетет сетки, готовит вкусности.

На фото: Бригада добровольцев на Покровском направлении