Забытые одесситы: «Чаровница Одессы»

В доме моего деда, Крапивы Алексея Николаевича, известного в Одессе врача-стоматолога, хранилась папка с надписью «Одесситы». Это были фотографии и вырезки из газет. Обычно хранят фотографии родственников, знакомых. А тут все — от Веры Холодной до академика Филатова. Причём не всегда коренные одесситы, но уж точно те, кто Одессу любил. Видимо, таким образом мой дед, патриот Одессы, делил человечество на одесситов и не-одесситов.
Среди других фотографий была одна, вырезанная из какой-то иностранной газеты. На ней были запечатлены участники знаменитого Тегерана-43: Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт, Уинстон Черчилль и какая-то женщина в военной форме. Кто же из них по версии моего деда мог считаться одесситом? Первые трое сразу переходили в список основного резерва. Оставалась эта женщина. Неужели одесситка участвовала в Тегеранской конференции, на которой решалась судьба послевоенного мира?! Это казалось невероятным. Так вот, когда дело касается одесситов, то, во что мало верится, может оказаться и правдой. Но самое удивительное, что эта женщина в американской военной форме была вовсе и не военной, а знаменитой одесской певицей Изой Кремер.

Глыба из Милана
Уже на пике своей популярности Иза Яковлевна Кремер, давая интервью, как-то призналась, даже удивилась, что за всю её сценическую жизнь с ней ничего исключительного не происходило: «У меня не крали бриллиантов, из-за меня решительно никто не стрелялся и меня даже не глотал кит во время морских путешествий». Ох, это женское кокетство! Нет, жизнь этой женщины никогда не была скучна и заурядна, не могла такой быть, хотя бы потому, что сама она никогда такой не была.

Судьбу каждого человека определяет сеть случайностей, которым вначале никто не придаёт значение. Однажды в Одессу был приглашён с целью музыкального образования учениц училища Императорского музыкального общества знаменитый профессор Ронци из Милана. Ясно, что попасть под крышу Императорского общества девушка из бедной еврейской семьи, каковой была Иза, не могла. Но профессор был из Милана, а Милан очень похож на Одессу. Короче, у Ронци были правильные гены и здоровый взгляд на русские червонцы. Так в одесских газетах однажды появилось объявление, примерно в таком духе: «Музыкальная глыба европейской величины за вполне разумную плату по адресу Коблевская, 29, даёт частные уроки. Глыба ждёт вас — только не забудьте прихватить кошелёк».
Старенькая мама Кремер, прочитав объявление, тяжело вздохнула и сведенными подагрой пальцами открыла комод, где хранились деньги на «чёрный день». С этой скромной суммой дочка Иза отправилась на Коблевскую, 29, выслушать приговор своему вокальному таланту.

Сумма знаменитого профессора не впечатлила, но голос девушки потряс:
— Милая девушка, не думайте о деньгах — с ними как-нибудь разберёмся. Я буду вас учить бесплатно. Но запомните, настоящему вокалу вас может научить только Италия.
Покидая Одессу, Ронци взял в Милан и юную Изу Кремер. Тут кто-то может лукаво улыбнуться, но как он ошибётся — Ронци шёл 73-й год. Просто что-то одесское в Ронци всё же было.

Два года в Италии плюс дебют в театре «Сан-Карло» в Неаполе в опере «Богема» с самим Джузеппе Ансельми. Это ли не лучшая школа?! Но настала пора возвращаться в Одессу, где, увы, молодую певицу никто не знал и не ждал.

Подарок судьбы
И вдруг подарок судьбы: в Россию на гастроли приехал великий Ансельми со своей коронкой — «Богемой». Первым в плане гастролей значился Петербург. Но там почти провал. В опере велика роль не только гастролёра, но и его партнёрши из местных. Но у русских партнёрш Ансельми была совсем другая вокальная школа, а для опер Джакомо Пуччини нужно было нечто сугубо итальянское. Ансельми запаниковал. Но следующей в планах гастролей была Одесса. И тут Ансельми вдруг вспомнил одесскую девочку, с которой он пел в Неаполе. Ансельми поставил условие: «Разыщите мне Изу Кремер. Петь буду только с ней».

В тот вечер одесситы пришли в Городской театр на Ансельми. А дебютантку снобы первых рядов партера встретили настороженно. Но когда увидели, как искренне, не театрально та разрыдалась во время финальной арии, устроили такую овацию, что даже Ансельми прикусил губу.
Ясное дело, дирекция Городского театра тут же предложила Кремер стать солисткой оперы. Счастливая еврейская мама проплакала всю ночь — без всякого повода, от счастья. А утром дочка повод для слёз дала: пошла в дирекцию и отказалась от предложения:
— Опера — это не моё. От этих оперных «завываний» меня тошнит. Я бы выступила в оперетте. Пусть зритель получит удовольствие и я вместе с ним.

К счастью Городской театр тогда ещё не стал оперным и академическим, так что никто не падал в обморок, увидев на афише слово «оперетта». Но дирекцию, конечно, убедила не дебютантка, а касса: на оперные спектакли продавалась едва половина зала. Но стоило объявить оперетту — аншлаг. Тогда перестроиться с оперы на оперетту было просто — примадонны весили килограммов на сто меньше, чем сейчас.

Для премьеры выбрали оперетту Имре Кальмана «Цыган-премьер». Угадали на все сто. Звучащая там простенькая песенка «Ха-ца-ца» стала хитом Одессы. Зритель учуял в ней не столько цыганское, сколько молдаванское. И вскоре не только Молдаванка, весь город носил галстуки «Ха-ца-ца», сорочки «Ха-ца-ца». А конфеты «Ха-ца-ца» с портретом Изы Кремер на коробке залёживались на прилавках кондитерских ровно час.

Хотим интим
Но мы же знаем: стоит прийти успеху, как появляются завистники, этакие доброжелательные недоброжелатели. Одесская газета «Русская речь», чьё творческое кредо ясно уже из того, что свой город Одессу редакция означенного издания именовала не иначе как «Иудесса», начала методично поливать Изу Кремер грязью. Читателей оповещали, что успех еврейской певицы создаётся её соплеменниками и подобен мыльному пузырю.

Какое счастье, что у одесского зрителя была своя голова на плечах и совсем другое отношение к талантливой артистке. Её хотели слышать и видеть. Привлекал не только её голос, но и характер. Одна лишь цитата: «Весела, подвижна, жизнерадостна. Хохочет круглый год. Даже во сне».

Успех надо было как-то развивать. И тут Иза вспомнила, что ещё в Милане она слышала гастролировавшую в «Ла Скала» французскую шансонную певицу Иветт Жильбер. Та покоряла публику гривуазными песенками Монмартра типа: «Мадам Лулу в своём углу в шезлонге бешено хохочет!».
— Какой стыд и срам! — негодовал зритель. — Но песенка прелесть!
Подобные гривуазные французские песенки имелись и в нотных магазинах Одессы, но к ним нужны были русские тексты. А если попробовать сделать перевод? Иза, знавшая пять языков, это и сделала. Получилось. Нет, она не сделалась поэтессой, но ещё один её дар стал очевиден.

Так родился жанр интимных песенок. Теперь что бы не давали в Городском театре, дирекция вынуждена была добавлять сверх программы ещё одно отделение с доверительным названием «Интимные песенки Изы Кремер». Зрители, чтобы вкусить «запретный плод», порой приезжали только на этот соблазнительный десерт, рецепт которого был изыскан: шикарные женщины с магнетирующими именами Манон, Нана, Лулу в облаке загадочных духов «келькефлер», в розовых боа из перьев фламинго, которые им подают шоколадно-фиолетовые негры. Это был загадочный, игривый мир, в котором каждому хотелось хоть разок побывать. Дорогу в него знала Иза Кремер.

По России с любовью
Слава об одесской чаровнице докатилась до Петербурга и Москвы. Нашёлся предприимчивый антрепренёр Игнатий Сергеевич Зон, который держал во многих крупных городах антрепризы и концертные площадки. Он пригласил Изу Кремер на гастроли в Москву. Одесса на время с сожалением одолжила свою любимицу стране. Теперь на концертах Изы Кремер в зале сиживали и Вера Холодная, и Александр Вертинский. Ей рукоплескали облагородившееся купечество и спившаяся аристократия.

Любимицу и чаровницу публики пытался поддеть только один журналист Иосиф Хейфец, бывший некогда редактором газеты «Одесские новости». Об Изе Кремер в оперетте Легара «Наконец один», он писал под псевдонимом «Старый театрал»: «Тускло до зевоты. Вся эта альпийская история с бароном-проводником, который провёл целую ночь с чужой невестой, а потом с бухты-барахты женился на ней, — так мещански прилична, что её можно рассказывать только институткам младших классов, потому что старшие умрут со скуки». Самое забавное, что Хейфец, сам того не ведая, предсказал развитие своей биографии, потому что вскоре он стал мужем Изы Кремер, тоже до зевоты скучным. Такое бывает. Но, согласитесь, какой оригинальный способ сделать женщине предложение?!

С сожалением здесь прервём наш рассказ о забытой одесситке. Но ровно на неделю. Потому что обещания следует выполнять, а вы помните, мы обещали поведать, как на Тегеранской конференции 1943 года в компании трёх великих мужчин — Сталина, Рузвельта и Черчилля — оказалась одесситка.

(Продолжение следует)

Валентин Крапива