В новых условиях
— Да, работаем теперь в новых условиях. Сделано все для безопасного посещения музея. Все контактные поверхности в музее дезинфицируют каждые полчаса, сотрудники соблюдают масочный режим, а посетителям на входе измеряют температуру. Наши посетители, как видите, тоже в масках. Изменился и график посещения музея. Теперь в будние дни музей будет открыт с 11.00 до 17.00, в субботу и воскресенье — с 11.00 до 18.30. Это сделано для того, чтобы оградить сотрудников музея от пользования городским транспортом в часы пик. Во вторник в музее выходной день. Самое позднее время для покупки билетов в музей — за полчаса до закрытия. Одновременно в экспозиционных залах могут находится не более 30 человек в течение часа.
В вестибюле — оградительные линии с призывом соблюдать дистанцию, антисептики-санитайзеры. Сотрудница музея протирает поверхности. Входящим измеряется температура. Наблюдаю за всем этим, и в очередной раз убеждаюсь: все теперь по-новому в нашей и без того непростой жизни, культурной — в том числе.
И о проблемах
Сейчас в музее проходит выставка искусства 1960-х годов «Суровые и стильные». В зале на втором этаже, где она проходит, после сильного ливня «образовалась» проблема: дореволюционный световой фонарь протек. Смотришь на него снизу, сразу понимаешь: давно пора менять. Ливень принес еще одну проблему: обвалилась часть карниза… Пока ходим по музею, Александра Ковальчук обращает мое внимание на удручающее состояние крыши, которая хорошо вида из окна на втором этаже.
— Одесский художественный музей — памятник культуры национального значения. И мы не имеем права проводить какие-либо противоаварийные работы без специального разрешения на это. Фонарь, который протек, а это зал № 25 на втором этаже, где проходит выставка «Суровые и стильные», находится под защитным договором. Это можно «исправлять» только в ходе реставрационных работ, в рамках комплексного проекта. А перед этим сюда должны прийти специалисты и сделать комплексное исследование. И это может произойти только в случае выделения нам необходимой суммы. А нам ее выделили только частично — один миллион из предполагаемых 3,5 миллионов. Но здание музея — это единый организм. Как тут разделить «фронт работ»? Это все равно что предложить больному сделать не всю операцию, в которой он остро нуждается, а лишь ее треть. Мы проводим консультации с архитекторами, с компаниями, которые могут участвовать в тендере — необходимо, наконец, отыскать выход, единственно эффективный способ решения проблемы, — говорит Александра Ковальчук.
ФОТОРЕПОРТАЖ: смотрите в галерее ниже.
Фото автора
