Что не так с единым телемарафоном и свободой слова в Украине? – мнения экспертов

Более двух лет украинское телевидение работает с ограничениями: большую часть национального эфира теперь занимает единый марафон, который создаётся силами всего нескольких телеканалов. «Единые новости» часто обвиняют в провластной позиции, а недавно даже Госдеп США упомянул их в своем отчете о нарушении прав человека в Украине. Между тем, советник главы Офиса Президента Сергей Лещенко заявил, что дискредитация телемарафона является частью российской пропаганды, а его отмена может привести к медиахаосу. Но многие эксперты считают иначе.

Анатолий Бойко – глава Одесской областной организации ВОО «Комитет избирателей Украины»

«Ограничения СМИ во время войны должны быть только в том объеме, который реально обоснован с точки зрения безопасности. В едином телемарафоне сегодня нет никакого смысла. Если в первые месяцы вторжения могла идти речь о едином канале для оперативного информирования населения, то сейчас это больше похоже на первую программу телевидения СССР о надоях, накосах и т.д. Ни один сознательный человек не смотрит это. Сегодня телемарафон только вредит работе медиа, чьи права нарушаются. К сожалению, власти искусственно ограничивают информационное пространство для получения контроля в политических целях.

Недавно Денис Шмыгаль заявил, что перенаправление бюджета телемарафона на ЗСУ «нецелесообразно». На мой взгляд, это абсолютно вредительская позиция со стороны Кабмина, это демонстрирует двойные стандарты государства.

Время появления отчета Госдепа США – совершенно не случайно. Я убежден, что этот отчет был готов раньше, но его не обнародовали, чтобы не давать трампистам на руки козыри для блокировки помощи Украине, потому что этот отчет говорит о том, что у нас есть проблемы с демократией и правами человека. Поэтому, я думаю, что администрация Байдена специально отсрочила время обнародования этого отчета. Но само его появление – это очень серьезное дипломатическое предупреждение нашей власти».

Оксана Бровко – исполнительный директор ассоциации «Независимые региональные издатели Украины»

«Конечно, во время войны СМИ не должны переступать определенные границы, но и злоупотреблять ограничениями нельзя.

В начале полномасштабного вторжения телемарафон был разумным и единственно правильным вариантом коммуникации с растерянными людьми. Через этот канал совершенно четко выстроили коммуникацию между властями, военными и гражданами. Но сейчас, уже на третьем году большой войны, понятно, что за счёт финансирования власти пытаются влиять на контент телемарафона. Вопросы вызывает работа большинства участников «Единых новостей», кроме «Суспільного» – их контент сделан достаточно профессионально и незаангажировано. В целом, участники телемарафона имеют больше прав доступа к первоисточникам информации, в то время, когда не участники «Единых новостей» сталкиваются с ограничениями, иногда искусственно созданными. Поэтому реакция Госдепа США вполне своевременна. Это звоночек для власти о том, что нам нужны изменения в этом вопросе».

Наталья Стеблина – медиаэкспертка, аналитик Института демократии имени Филиппа Орлика

«Еще до войны, согласно исследованию правозащитной организации Freedom House, Украина по уровню свободы слова набирала 60 баллов из 100, то есть находилась среди тех стран, у которых есть и определенные проблемы, и определенные достижения. Мы не были на уровне авторитарных государств. Но с началом полномасштабного вторжения, безусловно, ситуация изменилась. Во время войны вопросы свободы слова и национальной безопасности входят в конфликт.

В телемарафоне сегодня наблюдается определенное нарушение журналистских стандартов. Но положительный момент состоит в том, что в Украине создан мощный сектор общественных медиаорганизаций, которые пытаются давить на власть, чтобы решать определенные вопросы. Возможно, реакция Госдепа США возникла именно потому, что внутри Украины есть внутренняя огласка, так как вопрос телемарафона постоянно поднимается разными СМИ. Если мы продолжим об этом говорить, я убеждена, что мы решим эту проблему.

Но мы не можем говорить о том, что у нас вообще нет свободы слова. Несмотря на полномасштабное вторжение, у нас продолжают выходить журналистские расследования, касающиеся возможных злоупотреблений или коррупции в сфере обороны, например. То же касается деятельности определенных чиновников или депутатов провластной партии».

Зоя Казанжи – журналистка

«Если мы говорим об ответственности медиа во время войны, то понятно, что речь идет об определенных ограничениях, но именно военной информации, а не политической. О нарушении свободы слова в «Единых новостях» говорил не только Госдеп США, но и европейские партнеры. Когда в пул телемарафона вне норм закона зовут только провластные СМИ, а под контроль власти подпадает не только военная, а именно социально-политическая тематика, конечно, мы можем говорить о б ущемлении свободы слова. Речь идет о цензуре и политическом давлении на неугодные медиа, а не об объективных ограничениях информации во время войны.

Таким образом, мы повторяем российский путь – это путь к диктатуре. В россии все тоже когда-то начиналось с лайт-варианта. Еще задолго до войны я помню, что происходило с НТВ, например.

Когда говорят о том, что во время войны правительство не критикуют, я предлагаю посмотреть на Израиль. Это страна, которая очень хорошо знает, что такое воевать с врагами. Тем не менее во время войны израильтяне имеют политический кризис, жестко критикуют своего премьер-министра. Но им хватило ума сформировать правительство национального единства с членами оппозиции и начать решать проблемы как взрослые люди: например, отправить в отставку главу разведки, «проспавшего» нападение боевиков ХАМАС. Мы можем опираться на этот опыт, а не продолжать кормить украинцев дистиллированной информацией.

Тем более что некоторая информация, которая работала врагу на пользу, распространялась именно властью. К примеру, Яворивский полигон был атакован фактически сразу после того, как там сфотографировался руководитель Офиса Президента Кирилл Тимошенко. Поэтому вопрос: медиа в этом виноваты, или люди у власти?»