Когда-то лихие американские парни вторглись на территорию индейцев, посягнув на их исконные права. Что оставалось индейцам? — встать на защиту своего исконного, т.е. выйти на тропу войны. А чтобы выглядеть убедительней, индейцы раскрашивали себе лица, действуя по принципу современной рекламы: «Вам ещё не страшно? Тогда мы идём к вам!». Также и наши женщины — они уже почувствовали, что и на их исконные территории посягают пусть не такие уж лихие и уже почти не парни, стильно штукатурящие лица а ля стилист Сергей Зверев. Женщины поняли, что помочь победить в этой войне им, как и индейцам, может только боевой окрас, или придётся считать, что века борьбы за красоту потрачены напрасно.
Запретная помада
Одесские мужчины как истинные джентльмены всегда ценили женскую красоту, а женщины как истинные леди всегда представляли им чёткую смету, во что та красота обходится, или, говоря проще: «Ценишь — плати!». Поэтому поставщики «красоты» не только Санкт-Петербурга и Москвы, но и Парижа и Вены не боялись в ХІХ века везти в Одессу свой благоуханный парфюмерный товар, который здешние профессионалы тут же впаривали дамам. При этом главной торговой хитростью было не восхитить, а, сославшись на исторические примеры, заинтриговать.
Например, как бы вы отнеслись к объявлению такого содержания в витрине магазина на Преображенской: «Превосходная французская помада эс-буке. Помада из натурального медвежьего жира. Большая фарфоровая банка — 1 руб. серебром»? В общем, пока медведи не расхватали — становитесь в очередь!
И это притом что на протяжении всей истории человечества женщин карали за то, что они красили губы. Но они продолжали красить, ни на кого не обижаясь, понимая, что мужики злятся, потому что завидуют.
А что, губы красили даже мушкетёры. Ведь усы и бородка, увы, скрывали важное рабочее место мушкетёра. А так подкрасил губы, и у влюблённой Констанции тут же появлялся точный прицел для поцелуя. Кстати, от накрашенных губ была и практическая польза, ибо гвардейцы кардинала очень уважали ребят с накрашенными губами, так как сам кардинал Ришелье был не без грешка и лично подбирал свою гвардию, конкретно ориентируясь на особую ориентацию.
А ведь ещё древнеримский врач Гален писал, что от помады дыхание становится нечистым. Спасибо Галену, открыл нам, что, видимо, уже тогда на древнеримских базарах торговали нечистой китайской помадой, а заодно и намекнул, почему у китайцев жёлтый цвет лица — это побеспокоилась природа, чтобы не было видно, как китайцы краснеют за свой товар.
Да что там, сам святой Иероним утверждал, что в день Страшного суда все накрашенные женщины отправятся в ад. И знаете, в это верили, правда, всяк по своему. Церковники, к примеру, полагали, что такое случится по банальному недоразумению: дескать, Господь попросту не узнает своих прихожанок. А вот женщины видели в том добрый знак. А что, причипуришься, станешь чертовски хороша, и черти это оценят. А в кипящих «адских» котлах даже что-то есть — так похоже на сауну с конкретными бритыми пацанами, с которыми ещё никто не скучал.
.jpg)
Вы не поверите, но одесские женщины сами дарили любовницам своих мужей помаду, которую называли «палочкой Эрота», чтобы по оставленным помадой следам знать, до каких пор те любят их благоверных, в смысле, до какого места.
Интересно, что для окраски губ существовали шаблоны, с которыми можно было ознакомиться в любом одесском парфюмерном магазине. Каждой форме нарисованных губ было дано название, и уже это привлекало — «Бутон розы», «Лук Купидона», «Укус пчелы». Причём последний был настолько естественным, что многие женщины, вместо того чтобы тратиться на дорогую помаду, уповали на содействие пчёл, для чего шли на пасеку и целовали улей. В кинофильме «Весна» героиня, рассматривая такие шаблоны, учит клиентку: «Милочка, такие губы сейчас никто не носит. Будем делать сексапил № 4».
Румяна на лицо, пудра хоть куда
Конечно, надо вспомнить и румяна. Какие только не продавались в Одессе: румяна для блондинок, для брюнеток, для бала, для театра. Да просто для того, чтобы напугать мужа — если не конечным результатом от нанесённых румян, то хотя бы их ценой.
Румяна дополняла пудра. Женщины пудрились всем, что попадало под руку. Клеопатра, к примеру, пудрилась помётом крокодила. Может быть, это был последний раз в истории, когда главная составляющая макияжа не скрывалась. И хотя нынешние наши пудры, произведенные где-нибудь на задворках турецких базаров, тоже не заслуживают иного имени, чем дерьмо, но у Клеопатры оно хоть было натуральным, от надёжных поставщиков — от крокодилов.
А вот у Людовика ХIV была привычка по нескольку раз на день менять цвет лица. Для этого он имел пудру нескольких цветов, которую наносила ему на лицо служанка, присев на королевские колени. Кстати, попутно ловкая девица уж делала и массаж, причём в такой последовательности: рукой — массаж лица, а тем, чем сидела, — того, на чём сидела. Одесские мужчины такое нанесение пудры по технологии Людовика ХIV тоже были готовы проверить на себе. И не надо удивляться — одесские служанки были не менее опытные, чем французские. И у них были особо любимые места для массажа, куда сама невольно тянулась рука.
И хотя пудреницу изобрели только в ХХ веке, техника нанесения пудры совершенствовалась постоянно. Так в некоторых одесских домах появился шкафчик, очень похожий на кухонный. Женщина в него засовывала голову, кто-нибудь по шкафчику ударял кулаком, и пудра сама сыпалась на лицо. Главное, было не перепутать когда и по какому месту ударять кулаком — по шкафчику или по лицу. Это в том случае, если в гости и в ваш шкафчик заглядывала ближайшая подруга, крутящая амуры с вашим мужем.
Туш в честь туши
А какой только инструмент не использовался для покраски глаз: и палочки, и зубные щётки, и кисточки. Пока не сказал своё веское слово главный фактор цивилизации Макс Фактор своим ёршиком.
Кстати, что только не употребляли женщины для подведения глаз: от сажи или жжённых спичек до нанесения на ресницы молотого малахита.
Появление немого кино резко обострило проблему подкраски женских глаз. Все актрисы немого кино считались великими. Публика (в основном женская) сильно велась на драмы. А самым сильным элементом драматической игры был обморок. И тут просто сама напрашивается аналогия со стартом космического корабля — имеется в виду обратный отсчёт, что-то типа: «До обморока осталось десять секунд». Конструкторам космических кораблей было легко — считай себе: «Десять. Девять. Восемь…» (если, конечно, умеешь считать). А в немом кино это всё надо было сыграть глазами. Конечно, можно было показать на пальцах. Но пальцы звезды часто в страхе сжимал какой-нибудь Рудольфо Валентино, которого один взгляд на партнёршу повергал в ужас. Поэтому актрисам, чтобы усилить предобморочную выразительность, приходилось глаза жирно обводить чёрной тушью. Зато зритель сразу понимал: чем больше туши, тем больший перед ним талант. Великая Пола Негри вообще так широко подводила чёрным глаза, что все были уверены, что она негритянка. Только уже на закате карьеры, когда Пола пошла и умылась, все поняли, как они ошибались.
Так стоит ли сомневаться, что одесситки стремились подражать своим экранным кумирам. Попутно и воплощалась мечта каждой женщины иметь длинные ресницы. В тушь, чтобы удлинить ресницы, добавляли ворсинки фетра. Где брали фетр? А для чего фетровая шляпа мужа?! Муж мог уже ни на что не годиться, но шляпа его всегда была в отличной форме.
Не следует думать, что одесситки для поддержания себя в боевой форме с помощью боевого окраса использовали только подручные домашние средства. Средства в Одессу поставляли и знаменитый Брокар, и некий Фердинанд Мюльгенс из Кёльна. А из Вильно прямо на Гаванную угол Дерибасовской их привозил
И. Сегаль. Ни одна женщина не могла спокойно пройти по Преображенской, чтобы не заглянуть к провизору Ф. Фан-Юнгу, причём жёны называли Фан-Юнга «благодетелем», а их мужья «грабителем» — и те, и другие были недалеки от истины. В Одессе складывались целые династии парфюмерных королей — в «Пассаже» держал свою оранжерею женской красоты селекционер этого дела Р. Аудерский-сын, а на Ришельевской, 10 трудился по тому же профилю его отец.
Ну что ж, тема, затронутая здесь, видимо, бесконечна, как песня казахского акына, и её можно прервать только чем-нибудь не менее достойным, например, пловом или мнением французского поэта Шарля Бодлера, который приветствовал накрашенных женщин, убеждая мужчин, что такими женщинами можно только восхищаться (особенно учитывая, сколько стоит палочка хорошей помады).
Валентин КРАПИВА
