26 апреля исполнился 31 год с момента одной из самых страшных катастроф в истории человечества. «Одесская жизнь» подготовила для своих читателей цифры и факты о трагедии и рассказ очевидца.
На крыше реактора (рассказ военного журналиста)
Перед строем вышел офицер и кратко ввел в обстановку, а затем с присущим ему юморком заключил:
— Так что, мужики, есть шанс убить медведя.
По шеренгам прокатился легкий смешок, хотя, в общем-то, было не до смеха. Задача действительно стояла чрезвычайно сложная: в срочном порядке очистить крышу третьего реактора от радиоактивных обломков. Крыша представляла собой ни много, ни мало площадь в 1500 квадратных метров, сплошь заваленная раскиданными по ней кусками бетона, конструкций, расплавленных во время пожара битумом.
Уровень радиации на крыше был настолько высок, что даже с применением всех мер предосторожности участникам очистки придется работать от 45 секунд до 1 минуты.
— Кто желает идти на задание, три шага вперед! — скомандовал полковник Масюк.
Все подразделение сделало три шага вперед.
На АЭС подъехали в крытых машинах. На территории станции стояло много разнообразной техники: миксеры, камазы, краны. Их кабины были плотно обиты свинцовыми пластинами. Даже по скопищу этой громоздкой техники можно было сделать вывод, что идет борьба с невидимым и коварным врагом — радиацией.
Инструктирование на месте. Теперь ясно все до мелочей. В базовой комнате начали переодеваться. Наверное, больше в жизни солдатам не придется надевать такую странную и тяжелую броню. Всего — 32 килограмма на человека. Вот с таким весом и беги, солдат, на 19-й этаж, и беги еще по крыше, ибо там каждая секунда угрожает тебе радиацией.
Со старшим лейтенантом Мезенцевым побежали восемь человек.
— Я бегу впереди, а за мной — цепочкой солдаты. Ступили на крышу. Самый ответственный момент. Надо буквально хватать обломки и бросать их в проем, , — рассказывает Владимир Яковлевич. — Это и делаем. Но в черных очках плохо видно. Напрягаем зрение до предела. Видим, что здесь даже шланги пожженные лежат. Все выбрасываем — все здесь радиоактивное. Завыла сирена. Всё. Наши сорок пять секунд истекли. Надо возвращаться. Пересчитал солдат. Их семь. Меня аж в жар бросило. Где же восьмой? Я за ним возвращаюсь на крышу. А он взвалил на себя здоровенный обломок бетона и, не обращая внимания на сирену, тащит его к проему. Помогаю ему. Бросил эту тяжелую ношу вниз, а затем уже вдвоем слетаем по ступенькам на нижние этажи.
Проем на всю крышу — один. В этот проем и бросали солдаты все, что было на крыше. За их действиями наблюдал генерал по телевизионной системе. Телевизор находился всего несколькими этажами ниже. На экране, как на ладони, все было отчетливо видно. Вот бегут солдаты, вот нагибаются, вот несут радиоактивные обломки.
А вот… Четыре человека пытаются сбросить вниз трубу ускорителя. Не поддается. Тяжелое. Еще попытка. Никакого эффекта. Попробовали оттащить ее багром. Налегли. А от нее от прикосновения с металлом искры посыпались — такой высокий уровень радиации. Еще попытка — и завыла сирена. Этой команде надо строго подчиняться. Все бросились вниз. Через несколько минут уже вновь переодетая четверка стояла перед генералом. Он участливо расспрашивал их:
— Ну что, ребятки, не поддалась вам труба. Тяжеловата?..
— Четыре человека мало, товарищ генерал, — ответил старший сержант Скороход. — Надо хотя бы восемь. Мы еще раз пойдем. Только дайте подмогу.
— Нет. Вам больше туда нельзя. Радиация, ребятки. С ней не шутят. Пойдет другая группа.
И она пошла. Прямо к трубе. Лейтенант Ермак включил секундомер. В порядке исключения этой группе дал надбавку времени до одной минуты. Взяли трубу двумя баграми, руками — сдвинулась с места и… полетела в кратер реактора. Приборы показали, что с ликвидацией трубы уровень радиации на крыше уменьшился почти вдвое.
С крыши солдаты возвращались героями. О себе они так не думали, но они, безусловно, совершили подвиг. Идти под радиоактивные лучи, зная, что даром это не пройдет, не легче, чем под пули.
Группы, которые отработали на крыше, переодевшись на четвертом этаже, спускались на первый этаж. Там их ждал финансист. Он вручал каждому ликвидатору денежную премию в сумме 500 рублей. Было пусто и вдруг густо. Для многих из них, особенно сельских жителей, это были большие деньги.
На следующий день их повезли на селекторное совещание, которое проводилось уже за зоной отчуждения. Там для них продавались теплые тельняшки — по две в одни руки. Очередь выстроилась большущая — аж во двор. Надо же, тельняшки — дефицит… Их покупали все. И не столько как одежду, сколько как память о Чернобыле.
Кроме тельняшек их еще ждал целый набор льгот. Люди были довольны собой: и Родине помогли, и льготы заработали. Они еще не знали, да и знать не могли, что им еще долгие годы придется стоять под Кабмином, чтобы получить обещанные льготы. С чиновниками на местах не было смысла даже разговаривать. Стеклянные глаза и заученный ответ: «Что вы от меня требуете? Я вас туда не посылал». Вот так бюрократы умеют рубить патриотизм под корень.
Впрочем, речь не о льготах и не о наградах. Речь о том, что на нашей земле были, есть и будут люди, которые в час испытаний прикроют Родину собой, сделают все, что в человеческих силах, чтобы отвернуть от нее беду.
Антон МИХАЙЛЕВСКИЙ
Чернобыльская катастрофа в цифрах и фактах
«Одесская жизнь» собрала цифры и факты, которые свидетельствуют о масштабах трагедии на Чернобыльской АЭС:
50 млн. кюри — составил суммарный выход радиоактивных материалов в результате аварии. По подсчетам специалистов, это в сто раз больше, чем от взрыва атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки в 1945 году. Впрочем, некоторые ученые считают, что количество радиации может быть еще большим.
10 дней — продолжался пожар на Чернобыльской АЭС после взрыва.
7-й уровень опасности — был присвоен Чернобыльской аварии по Международной шкале ядерных событий. Отметим, что это высший уровень опасности и на сегодняшний день он присвоен только двум авариям — на Чернобыле и на японской АЭС Фукусима-1.
9 тыс. человек из Одесской области принимали участие в ликвидации последствий взрыва на ЧАЭС. Общее количество ликвидаторов, задействованных во время и после катастрофы, составляет не менее 600 тыс. человек.
31 человек погиб во время аварии на Чернобыльской АЭС: один сотрудник электростанции погиб во время пожара, один — в результате травм от обвала перекрытия, 29 ликвидаторов умерли в больницах от ожогов и острой лучевой болезни.
2600 кв. км — составляет площадь Чернобыльской зоны отчуждения. Она включает в себя северные части Иванковского и Полесского районов Киевской области.
300 человек продолжают жить в 11 населенных пунктах на территории зоны отчуждения. Их средний возраст — 63 года.
