Деньги, слежка и война: как проходит обычный день одесского волонтера?

Маша, расскажи немного о себе. Как переживаешь все эти события?

— До войны я занималась страхованием жизни. Сама родом из Ивановского района. У нас там 15 или 20 лет назад была воинская часть. Но уже больше 10 лет она закрыта. Эту территорию дали местным жителям под общежитие. В первый день войны, 24 февраля, туда попало две ракеты. Мирное население пострадало. К сожалению, в Одессе еще не все осознают, что у нас война. Даже не смотря на то, что над нами летают ракеты.

Ты занимаешься волонтерской деятельностью и помогаешь военным еще с 2017 года. Расскажи, как все начиналось?

— Я давно работаю в компании, которая занимается продажей страховок. У нее офисы находятся по всей Украине. По закону все страховые компании аполитичны и не имеют право принимать участие в войнах. Но вот работники могут это делать. Так в 2014 году наш коллектив решил открыть благотворительный фонд, и каждый месяц выделять туда деньги для нуждающихся (детям, больным и так далее), в том числе и солдатам, воюющим в зоне АТО. А во время нападения российских войск мы просто не смогли остаться в стороне и занялись масштабной волонтерской кампанией. Любая война — это сумасшедшие деньги. Например, один тепловизор стоит 2200 евро. Помимо обычных людей, мы стараемся привлекать к волонтерству и иностранных инвесторов. Так, для общей справки, в первые дни войны мы начинали волонтерство с одной машины и нескольких человек, сейчас нас где-то 285 человек и 80 машин. У людей желание помочь растет с каждым днем. Кто-то приходит к нам с родственниками, кто-то с друзьями, а кто-то просто с улицы.

Кому вы сейчас помогаете?

— Наш штаб, который находится в Одессе, помогает военнообязанным из Одессы и Николаева. Это военные части, полиция города и области, МЧС, военные батальоны, блок посты города и области. У нас 56 подразделений, на регулярное основе и ежедневно присоединяется еще по 4 бригады, те кто реально находятся в полях. Основной упор делаем на профессиональную военную помощь. Потому что с едой и лекарствами намного проще, этим занимаются практически все волонтеры. А вот с обеспечением амуниции проблемы. Каждый день мы отправляем больше десяти запросов от солдат и воинских частей. Чаще всего это тепловизоры, дроны, бронежилеты, каски, одежда, еда, лекарства. По Одессе очень круто люди сплотились. Например, владельцы аптек просто на улицу выносили нам все необходимое.

Я ежедневно наблюдаю в социальных сетях за тем, как люди собирают деньги, чтобы купить себе или родственнику бронежилет, каску, берцы… Почему так? У нас проблемы с государственным обеспечением военных?

— Сейчас во всех горячих точках максимально не хватает защитного обмундирования. Объясняю почему. Изначально то количество людей, которое находилось в воинских частях было укомплектовано всем необходимым. Но, когда началась мобилизация и в воинские части начали поступать новые люди, которых нужно быстро обучить и укомплектовать, войска не успевают отправлять запросы и получать от государства всю необходимое обмундирование. Даже в Одессе есть люди без военной амуниции.

Ты сейчас отвечаешь на очень важные вопросы. Я много раз слышу упреки о том, почему люди самостоятельно помогают солдатам, если Зеленский заявил, что деньги на военных есть…

— Государство выполняет все то, что мы от него слышим — это правда. И военным сейчас платят неплохие зарплаты. Но, даже сами военные скидывают волонтерам деньги, чтобы они им закупали все необходимое. Почему? А потому что так быстрее. Во-первых, все приходит к нам из-за границы. А это время. Пока Министерство обороны все закупит и оформит, а потом еще и получит, солдата уже отправят на войну. Во-вторых, для всего этого нужно очень много документации. Без лицензии и разрешения ты не можешь закупить ни гаджет, ни военную амуницию, ничего. А вот через волонтеров и благотворительный фонд сделать это проще. Но и у волонтеров этот процесс занимает время: пока закажем, пока отошьют, пока привезут, да и с логистикой большие проблемы. Очень тяжело довести все необходимое в горячие точки. Кстати, хочу отметить, что сейчас нет «кумовства». Люди реально помогают всем, кому нужна помощь.

Ходят слухи, что у нас останавливают машины с военной гуманитарной помощью, отбирают ее и потом распродают добровольцам — это правда?

— Я во многих волонтерских чатах состою, но такой информации не было. Расскажу о другом. Сейчас придирчиво проверяют фуры и посылки с военной гуманитарной помощью, буквально каждую коробку. Дело в том, что в посылках с едой, техникой, амуницией попадались маячки, по которым отслеживают части и по ним потом наводят ракеты. Один такой маячок доехал до «места назначения». И около сорока человек погибло. Это было в Харькове. Конечно, гуманитарную помощь пропускают быстро, но даже у нас есть кодовые слова, документы и лицензии.

Правда, что волонтеры стараются отвозить всю гуманитарную помощь сразу на блок-посты, в части или госпиталь, потому что на сортировочных базах отбирают все самое лучшее «себе» или продают?

— Не без этого. Поэтому наш штаб не сотрудничает с другими волонтерами или базами. И не потому что мы не доверяем, мы просто не хотим терять время на сортировку и так далее. Принимаем запрос от самых обычных людей, просим назвать часть и контакт командира бригады. И вот только с ними напрямую связываемся и спрашиваем, в чем солдат нуждается.

Если у вас в штабе так много людей, как вы их проверяете? Ведь есть и диверсанты…

— Проверяем документы, просим показать «Дію». В нашем киевском офисе три раза ловили таких. Ничего не произошло, но локацию они сдали. Поэтому меняем часто места штабов и в Одессе в том числе. Также за нашими волонтерами была слежка. Стараемся ездить разными путями или сразу вызывать полицию.

Российские боты пишут с угрозами?

— Каждый день сообщения с текстом: «Ты поддерживаешь нацистов»… Сначала отвечала, а теперь даже не читаю, просто удаляю. Главное, оставаться человеком.

Тебе лично угрожали?

— И мне пишут гадости. И, как бы это странно не звучало, они приходят от наших молодых парней. Они просят помочь им прокормить детей, купить смеси и памперсы. Я это прекрасно понимаю. Но, если ты создал семью, у тебя есть руки и ноги, будь добр найди работу. В Одессе в данный момент физический труд оплачивается и возможность заработать у нас есть. Я очень расстраиваюсь, но сейчас моя цель помочь военным.

Кто вообще помогает Украине в этой войне?

— Много помогают люди из других стран. У меня есть знакомая из Атланты, она работает в самой обычной компании. Так вот, они там собрали деньги и отправили в наши официальные благотворительные фонды. Люди присылают деньги из США, Англии, Германии, Польши. И это не пять или десять тысяч гривен, это намного больше.

Какая сейчас атмосфера среди солдат в воинских частях? Есть-что такое, что тебя поразило?

— Каждый день плачу… Когда ты видишь глаза солдата, который получает и тащит эту гуманитарную помощь, и у него слезы на глаза — одни эмоции. Они конечно одеты и обуты, но вот поддержка обычных людей им очень необходима. Ты смотришь на этих парней, им там 20-22 года, и они жаждут этой победы. Их хочется обнять и расцеловать. У нас в одной из частей 900 парней. И там ребята в казарме спят на полу, потому что коек на всех не хватило. И несмотря на такие условия, они идут в бой, они понимают ради чего все это.

Я вот наблюдаю за нашими парнями и из собственного опыта могу сказать, что большенство хотят попасть в армию. Мне кажется служить в ВСУ сейчас престижно. А как ты считаешь?

— Это правда. Я живу возле военкомата и каждый день туда добровольно приходят люди. Очереди из ста людей. В ВСУ нет места, в ТРО нет места! Скажу честно, я выросла в семье военных. Я видела казармы, я видела наши воинские части. И для парня попасть в армию всегда было чем-то ужасным и кошмарным. Потому что все знали, какой там ужас. Но после 2014 года все изменилось, у людей поменялось отношение к солдатам — теперь он должен быть сыт, здоров и полон сил. На военные нужды стали больше денег выделять, поменялись условия содержания. А сами ребята объединились, стали дружелюбными и целостными.

Самый главный вопрос — когда это все закончится? Что говорят в воинских частях?

— Когда все закончится, никто точно сказать не может. Но мы победим! Вот, что я лично слышу от командиров взводов и частей: «Мы справимся! У нас для этого все есть! У нас есть большой потенциал! У нас есть люди, которые помогают нам!». Поэтому у нас потерь в три-четыре раза меньше, чем у врага, и это радует. С такими людьми и солдатами победа однозначно наша!

Интервью подготовила Анастасия ЕПУРЬ