Станции особого назначения

«Одесская жизнь» всегда заботилась о здоровье одесситов, причём, есть ощущение, что даже больше, чем это по долгу службы должны были бы делать некоторые городские службы. А вот раньше о здоровье одесситов радели власть имущие, благодаря чему Одесса первая в России получила две станции особого назначения. О них хочется сегодня поведать.

Братья наши самые меньшие

Благодаря тому, что Одесса была портом, она имела особое одесское счастье. Иностранные корабли всегда привозили сюда что-нибудь вкусненькое, красивенькое и, уж извините, заразненькое. Для того и был в Одессе придуман Карантин, этакая колыбель здорового образа жизни. Но правильно говорят: нельзя же вечно жить в колыбели. Требовалось фундаментальное решение проблемы.

И тогда постановлением Городской Думы от 19 мая 1886 года в Одессе на Херсонской улице была открыта бактериологическая станция, между прочим, первая в России. Инициатором такого решения был городской голова Г.Г. Маразли. Недоброжелатели за его спиной шептались, что это неспроста. Дескать, Григорий Григорьевич больше заботится не о людях, но о братьях наших меньших, причём, о самых меньших. Теперь-то уж бактериям и бациллам будет, где провести ночь. А утром, отдохнувшие и полные сил, их бесчисленные стада будут снова выходить в город.

Напротив же доброжелатели Маразли полагали, что для Одессы открытие бактериологической станции —  это уникальная возможность избавиться от приезжих. Даже не надо поддерживать в городе напряжённую бактериологическую обстановку, достаточно поддерживать ужасные слухи о ней, и можно резко сократить число желающих опустошить фруктовые или мясные ряды Привоза. То есть преобладало мнение, что лучше уж паразиты местные, чем приезжие.

Организация станции была поручена выдающемуся учёному И.И. Мечникову. Тогда курировало эту сторону жизни Министерство внутренних дел Российской империи, почему-то уже давно бросавшееся на одесскую городскую Думу, как бешеная собака. Поэтому Мечников мудро решил, что первой акцией подведомственного ему учреждения станет производство предохранительных прививок от собачьего бешенства. И свершилось чудо: Министерство внутренних дел смилостивилось (а, может, просто убоялось прививок сомнительной индийской вакциной) и дозволило открытие бактериологической станции в Одессе.

Сохранилась регистрационная тетрадь станции, где под № 1 записан Бардах Яков, сотрудник станции, изъявивший добровольное желание быть привитым. Его попытка защититься от бешеных животных кому-то может показаться непонятной — но надо было видеть его соседей.

Поскольку Одесская бактериологическая станция была единственной в России, а популярность её росла, можно сказать, с каждой прививкой, в Одессу стали приезжать со всей страны желающие привиться. Поэтому ведущими учёными-бактериологами города был даже разработан специальный «бактериологический тур», который включал посещение Оперного театра, двух-трёх ресторанов, ночного кафе-шантана в гостинице «Северной». Организм мечтающего о прививке тщательно готовили с помощью шампанского «Мумм Кордон Вер» и дезинфицировали с помощью «Рябиновой настойки». Если организм всё это выдерживал, потенциальный пациент мог уже ничего не бояться и в прививке не нуждался, а если не выдерживал, то есть кончались деньги, то ему рекомендовали приехать через год и повторить лечение с уже более солидной суммой.

Продолжателем дела и правопреемником бактериологической станции стал Научно-исследовательский институт вирусологии и эпидемиологии им. И.И. Мечникова, что категорически зафиксировано в предупреждающей надписи при входе, выполненной в виде мемориальной доски.

Бесплатная скорость

И ещё об одной станции особого назначения, а именно Станции Скорой Медицинской Помощи, нельзя не упомянуть. Бывает, что великие и благие дела начинаются с курьёза. Так вышло и в тот раз. Однажды единственная дочь одесского миллионера графа Михаила Михайловича Толстого за обедом подавилась рыбной костью. А дело уж было к ночи. Помчались в городскую больницу. Но диагноз дежурного врача был неутешительный, причём, этот диагноз нашептал ему на ухо не медицинский, а скорее жизненный опыт: «Если дочке миллионера я что-то сделаю не так, и ей станет плохо, то мне будет ещё хуже! Лучше я ничего не сделаю». На папу миллионера смотреть было страшно. К счастью, помог какой-то молоденький фельдшер-практикант. Не осведомлённый с кем имеет дело, практикант подъехал с пинцетом и особыми намерениями к приглянувшейся ему девице. Вмиг с костью разобрался. Правда, будущего эскулапа девушка отблагодарила не душевным «спасибо», а бездушной пощёчиной, ибо пока одной рукой практикант извлекал кость, другой он ущипнул девицу пусть не за больное, но за явно слабое её место. Тут бы завершить наш рассказ словами: так всё и закончилось, но нет, всё закончилось не так.

Папенька миллионер вдруг вспомнил, что слышал, будто в 1881 году в Вене в здании комической оперы был пожар с последствиями, ибо пострадавших там спасать было некому. После этого практичные венцы поняли, с такими артистами, как в той опере, она всегда будет гореть и не только фигурально, и надо что-то делать. И сделали Станцию Скорой Помощи.

— А чем мы хуже?! — подумал граф Толстой, порылся в карманах, и всё что наскрёб, высыпал на стол. Получилось ровно 100 тысяч. — Может, этого и Одессе хватит?

Хватило.

Участок под застройку в Валиховском переулке бескорыстно выделили члены городского самоуправления. Конечно, из самых гуманных, дальновидных соображений. Короче, они  тоже любили рыбкой полакомиться, а морская рыбка костлявая, в общем, хотели застраховаться. Так в апреле 1903 года в Одессе открылась Станция Скорой Медицинской Помощи на деньги мецената М. Толстого. Граф к открытию самолично изложил в уставе основные принципы учреждения:

«Станция подаёт первоначальную медицинскую помощь днём и ночью при внезапных заболеваниях, происшедших  не только на улицах, но и во всякого рода домах, включая «весёлые», кои люди имовитые к ночи посещать не гнушаются, не всегда готовые свои силы в общении с девицами тех домов рассчитать».

Мудр был граф, примером для нынешних чиновников может служить, потому как далее прописал: «За оказанную помощь станция никакой платы не взимает, невзирая на степень состоятельности пострадавшего. Станция Скорой Помощи просит не утруждать врачей напрасным предложением гонорара, которого они ни в коем случае принять не могут». Эх, за такие антикоррупционные начинания графа Толстого просто хочется выдвинуть в нашу Верховну Раду по какому-нибудь мажоритарному округу. Да только он со своими 100 тысячами против нынешних кандидатов никаких шансов не имеет, те ведь не графья какие-нибудь, они другими суммами оперируют.

Скорая «почтовая» помощь

Специальные две пароконные кареты, изготовленные и оборудованные в Вене, доставляли бригаду, состоящую из врача и двух санитаров, к месту вызова за 15-20 минут. На станции работали семь постоянных врачей и двое запасных.

Но уже заканчивались времена меценатства и благородства, то есть пришла Советская власть. Стало многое меняться в службе скорой помощи, прежде всего расти штат. Появились начальник, два его заместителя, главврач, инспектор, завхоз, потому что требовался строгий учёт медикаментов, которые вдруг стали таинственно исчезать. Зато рос автопарк станции, ведь каждому начальнику требовался личный транспорт. Правда, всё это делалось тогда ещё на средства графа М. Толстого, которые были у него конфискованы из самых благородных побуждений.

Знаток одесской старины А. Дроздовский полагает, что Станция Скорой Помощи в Одессе была первой в России. Наверное, это не совсем точно — она была первой на юге России. Но то, что в Одессе появилась первая «Ночная бесплатная медицинская помощь», созданная при редакции газеты — это точно. В марте 1915 года эту экстренную помощь открыл редактор газеты «Одесская почта» Абрам Моисеевич Финкель. Шла Первая мировая война. В Одессу доставляли много раненных с фронтов. Лазаретов не хватало, поэтому раненных брали к себе домой многие одесситы. А больным была нужна медицинская помощь.

Вот и была создана непривычная для газетных работников служба. Пять врачей во главе с главным эскулапом Г. Киссером на двух каретах выезжали с бесплатными медикаментами ко всем нуждающимся в их помощи с 10 часов вечера до 6 часов утра. Жаль, никто не вёл учёт, сколько человеческих жизней спасли эти рыцари врачевания. Но такова была Одесса, здесь никогда не отказывали в помощи не только землякам, но и всем, кто в ней нуждался.

Но постепенно исчезли и забылись примеры бескорыстной благотворительности богатых одесситов. Поэтому в голову приходят страшные мысли: неужели у нас не осталось больше богатых людей? А, может, просто это уже не одесситы — так не пора ли, господа, ими становиться.
 

Валентин Крапива