Зарубежная пресса продолжает уделять повышенное внимании теме войны в Украине. Сегодня главные темы обзора: теракт в Оленевке; Турция как посредник; Атомная угроза на ЗАЭС.
The Independent нашла доказательства возможных военных преступлений в Оленевке, где в июле в результате ракетных обстрелов погибли 50 человек. Бел Трю разговаривает с некоторыми из державшихся там гражданских лиц.
Правозащитные группы призвали к срочному расследованию полученных данных.
В поле сильно волнующие от мороза солдаты-сепаратисты вручили своим трем украинским пленникам по лопасти и приказали копать себе могилы. Трое мужчин — все гражданские гуманитарные волонтеры — были остановлены на контрольно-пропускном пункте при попытке спасти членов семьи из осажденного Мариуполя. Солдаты из поддерживаемой Россией Донецкой Народной Республики отвели их с завязанными глазами на участок свежей земли рядом с двумя аккуратными крестами.
«Они сказали нам, что похороненные там ребята тоже сказали, что они добровольцы, но когда проверили их мобильные телефоны, они оказались «военными», — рассказывает Аркадий, 31-летний профессиональный альпинист, описывая начало своих испытаний в марте. Это привело к его исчезновению более чем на 100 дней в малоизвестной тогда тюрьме под названием Оленевка.
— Что случилось с похороненными там людьми, они не сказали, — дрожащим голосом продолжает Аркадий. «Они просто повторяли: «Теперь эти двое мужчин спят. Продолжать копать».
Это было всего через несколько недель после вторжения Владимира Путина в Украину. Аркадий из Мариуполя говорит, что он и два его друга пытались во второй раз отправиться в стратегически важный прибрежный город, чтобы спасти родственников. Их остановили солдаты, отвели в заброшенный дом, где избили, заставили спать в яме на улице при минусовой температуре, морили голодом и два дня заставляли копать себе могилы.
«Они постоянно угрожали убить нас; мы не знали, собираются ли они это сделать. Мы просто продолжали копать», – говорит он. В конце концов, мужчин избежали смертной казни, а на них надели капюшоны и наручники, избили и возили между несколькими переполненными убогими центрами содержания под стражей. В конце концов, их привезли в Оленевку, к югу от оккупированного Донецка.
Среди тысяч заключенных мужского и женского пола, находящихся в следственном изоляторе в ходе конфликта, были украинские солдаты, сдавшиеся в мае России в мае после противостояния на мариупольском металлургическом заводе «Азовсталь», в частности, по словам свидетелей, гражданина Великобритании Джона Хардинга.
Разросшееся старое сооружение было неизвестно во всем мире до утра 29 июля, когда в результате взрыва погибли не менее 50 украинских военнопленных; Россия и Украина обвинили друг друга в нападении. Гражданские интернированные говорят, что после попадания в плен они не имели прямой связи с внешним миром.
«Моя мать ничего не знала почти месяц, – рассказывает The Independent Аркадий, уволенный несколько недель назад. Она узнала только через кого-то еще, кто был уволен. Алексей, до войны руководивший ИТ-компанией, также был арестован отдельно при попытке спасти мирных жителей Мариуполя. Он говорит, что потерял связь со своей семьей «с первого дня». «Нам никогда не обвиняли никакие официальные обвинения, — говорит он. -Мы просто исчезли».
Россия категорически и неоднократно возражала, что ее силы или поддерживаемые ею сепаратистские войска нарушили международное право в Украине. Они обвинили Киев в умышленном инсценировании очевидных военных преступлений, чтобы опозорить репутацию Москвы и добиться успеха.
Но месячное расследование The Independent выявило доказательства возможных нарушений международного права и потенциальных военных преступлений, включая пытки, насильственные исчезновения, произвольные задержания и принудительный труд.
The Independent провела более десятка интервью с недавно уволенными гражданскими лицами, а также с членами семей тех, кто, как считается, все еще содержится в Оленовке, а также с активистами, задержанными и подвергнутыми пыткам в центрах содержания под стражей в других южных городах. , украинскими официальными лицами, а также международными и местными властями, правозащитными группами, которые следят за пропавшими без вести.
Свидетельства также подвергают сомнению версию Москвы о событиях 29 июля: Украина обстреляла собственных военнопленных в Оленовке, чтобы заставить их замолчать о преступлениях, совершенных Киевом.
Аллан Хогарт, глава отдела политики и государственных дел Amnesty International в Великобритании, сказал, что свидетельства содержали «чрезвычайно тревожные утверждения» о действиях, которые, если будет доказано, что они имели место, могут быть квалифицированы как военные преступления. «Российские военные власти должны срочно их расследовать. Согласно Женевским Конвенциям, с захваченными комбатантами и другими защищенными лицами следует всегда обращаться гуманно», — сказал Хогарт.
«Насильственное исчезновение, отказ в пище и воде, принудительный труд и, конечно же, любые виды физического насилия – все это серьезные нарушения международного гуманитарного права и, вероятно, будут военными преступлениями. Мы глубоко озабочены этими ужасными сообщениями и возможностью того, что Россия и ее муртады в Донецкой Народной Республике совершают широкомасштабные военные преступления против сотен и, возможно, больше заключенных, которые содержатся в ужасных условиях».
Human Rights Watch не комментировала прямые выводы, но задокументировала десятки случаев пыток, незаконного задержания и исчезновения мирных жителей на оккупированном юге страны. Рейчел Денбер, заместитель директора отдела Европы и Центральной Азии, сказала, что хотя законы войны позволяют сторонам войны интернировать гражданских лиц в некриминальные места заключения, если они представляют серьезную угрозу безопасности, это не дает им «карт-бланш» за злоупотребление.
Об Оленевке известно немногое – информация жестко контролируется – но известно, что в среднем в учреждении одновременно содержится около 2500 украинцев. По словам чиновников и задержанных, тюрьма была построена для содержания всего половины этого количества.
Людмила Денисова, бывший уполномоченный по правам человека в Украине, утверждает, что в какой-то момент там могли даже находиться до 5000 граждан. Среди них около 1,5 тысячи сдавшихся в мае защитников Мариуполя, по словам бывшего командира полка «Азов» Аркадия Жорина. По данным The Independent, в настоящее время находится около 100 интернированных гражданских лиц, в том числе беременная женщина, почти все из них были арестованы на блокпостах или во время так называемого «процесса фильтрации» в Мариуполе и его окрестностях.
Трое бывших задержанных, которых мы опросили, рассказали, что в мае они коротко встретились и побеседовали с британским гражданином Джоном Хардингом, родом из Сандерленда, воевавшим в полку «Азов», когда попал в плен к российским ставленникам. Они сказали, что он выглядел растерянным и что он страдал от потери памяти из-за взрыва незадолго до захвата.
Все четверо бывших заключенных, с которыми мы общались, были подвергнуты многочисленным избиениям и допросам по прибытии, лишены доступа к достаточному количеству пищи и воды и вынуждены жить в переполненных убогих камерах без электричества и водопровода в разгар зимы. Они сказали, что их также заставили отремонтировать несколько крыльев заведения без компенсации, что могло быть приравнено к принудительному труду, еще одному потенциальному преступлению.
Они описали, как видели, как военнопленных избивали металлическими прутьями, деревянными палками и стволами ружей. Один из гражданских поместили в «дисциплинарный» карцер на три дня после того, как он спросил, почему его держат.
Оленевка оказалась в центре внимания из-за взрыва 29 июля, в результате которого, по данным России, погибли 53 солдата, большинство из которых сдались в мае после 80-дневной осады разветвленного металлургического комбината «Азовсталь». Россия возложила ответственность за гибель на Украину, утверждая, что Киев использовал поставленную США HIMARS (высокомобильную артиллерийскую ракетную систему), пытаясь помешать своим войскам раскрыть вероятные преступления, которые они совершили.
Но украинцы заявили, что это была намеренная атака под «фальшивым флагом», чтобы запятнать Киев и скрыть злоупотребления, совершенные Россией и ее ставленниками против содержащихся в тюрьмах украинских граждан.
Но украинцы заявили, что это была намеренная атака под «фальшивым флагом», чтобы запятнать Киев и скрыть злоупотребления, совершенные Россией и ее ставленниками против содержащихся в тюрьмах украинских граждан. Американские официальные лица соглашаются, сообщая СМИ, что разведка показывает, что Москва собирает сфабрикованные доказательства для причастности Украины. Глава ООН Антониу Гутерриш объявил о миссии по установлению фактов инцидента, но имело надежду на то, что правда появится.
На прошлой неделе Международный комитет Красного Креста (МККК) заявил, что ему до сих пор не предоставлен доступ к военнопленным, пострадавшим от нападения на Оленевку. Сотрудникам было разрешено дважды посетить это место в мае, но МККК сказал, что на тот момент им не разрешили получить прямой доступ к военнопленным отдельно, что закреплено в третьей Женевской конвенции.
«Я помню, как однажды приезжал представитель Красного Креста, но им разрешили посещать только те территории, которые мы отреставрировали и отстроили», – рассказывает Филипп, еще один бывший гражданский узник Оленевки. Аркадий говорит, что их заставляли убирать тюрьму, когда были «особые» посетители. «Когда приехали журналисты или Красный Крест, нам наконец-то дали достойную еду. Все должно быть безупречным».
Узники Оленивки прозвали его «поздравлением». С заклеенными глазами черными мешками для мусора на головах их затащили в подвал в Старобешево, городок примерно в 28 милях к юго-востоку от Оленевки. Там, в разгар зимы, на замерзающем бетоне их заставляли стоять на коленях в напряженной позе полтора часа. Три гражданских, опрошенных The Independent, говорят, что их избили почти до потери сознания, когда русские солдаты кричали на них вопросами и оскорблениями.
Изредка солдаты прижимали к голове холодные ружейные стволы, угрожая расстрелом. По словам бывших задержанных, большинство которых схватили на российскимх блокпостах вокруг Мариуполя, они подвергались этой рутине, прежде чем их доставили в Оленевку, где люди снова были вынуждены пережить очередную «поздравительную вечеринку». «Они снова так нас приняли», — говорит Алексей, впервые задержанный 28 марта на блокпосту возле Никольского, северо-западного въезда в Мариуполь. «Мы слышали звуки стрельбы, они угрожали нам оружием».
«Иногда мы слышали крики других, которых пытали», — добавляет Виталий, водитель грузовика, который объединился с Алексеем за день до того, как они отправились в свое злосчастное путешествие. «Нам сказали: «Желание быть волонтерами из вас выбьют».
Филипп, довоенный предприниматель, был арестован отдельно в один день с Виталием и Алексеем, когда пытался уехать из Мариуполя со спасенными мирными жителями. Он описывает такое же лечение. Он рассказывает, что через месяц после пребывания в Еленовке его три дня держали в одиночной камере на первом этаже «ДИЗО» – двухэтажного «дисциплинарного» блока в юго-восточном углу заведения.
Там, говорит Филипп, его избивали и морили голодом. «Они везут вас сюда, чтобы унизить и раздавить», — добавляет он. «Я постоянно спрашивал охранников, что я сделал? Я не знаю, почему я был там. Я гражданское лицо, меня никогда ни в чем не обвиняли и ни в чем не обвиняли».
Все четверо мужчин говорят, что, несмотря на издевательство, к ним относились гораздо лучше, чем к украинским военным. «До прихода бригады «Азов» в мае на наших глазах происходили избиения военнопленных. Мы видели, как это было плохо», – рассказывает Алексей, описывая яростные атаки, во время которых военнопленные падали. После того как прибыла сотня бойцов «Азова», комнаты пыток передали в ДИЗО. «Нам сказали, что их будут бить пистолетами, ногами, деревянными палками и металлическими прутьями. Что только приходилось передать», – добавляет Алексей.
Они спали ночью, зажаты по 20, иногда даже 50 человек в камере, рассчитанной не более чем на шесть заключенных. Задержанные говорят, что сидели, согнувшись на бетонном полу, по очереди отдыхали. В углу комнаты, где никогда не выключали свет, был тюремный туалет. Но поскольку на тот момент в Оленовке не было водопровода, это был просто бак для нечистот.
Сначала им давали всего два литра питьевой воды и кусок хлеба в день, чтобы делить между собой, – рассказывает Алексей. И
поэтому им пришлось импровизировать. «Нам удалось получить еще одну пластиковую бутылку воды. Всегда, когда у нас была возможность, когда нас отправляли на работу, мы наполняли ее краденой водой», – говорит он.
Все четверо бывших заключенных говорят, что Еленовка была заброшена развалиной, когда они прибыли. «Когда мы приехали в Оленевку, там не было ни кровати, ни посуды для приготовления пищи. В немногих постройках были окна, стены поломаны, электричества не было. На морозе это был кошмар», – объясняет Филипп. «Охранники предложили нам покрасить стены и окна казармы, почистить и оттереть камеры, положить цемент на стены и пол», — добавляет он.
Первым проектом, за который они взялись, Филипп говорит, был ремонт части тюрьмы, известной как бараки. Позже здесь размещались бойцы полка «Азов» и здесь Алексей, Виталий и Филипп общались с Джоном Гардингом.
Казармы — это пять двухэтажных сооружений на западном фланге тюрьмы, в каждом из которых есть небольшой дворик для прогулок в клетках, который может вместить несколько сотен человек. Они были зарезервированы для военнопленных, но работавшим над ними гражданским лицам было разрешено оставаться там, поскольку условия были несколько лучше, чем в камерах в ГИЗО или в соседнем двухэтажном здании строгого режима под названием «УУК», где их содержали с перерывами.
Алексей говорит, что переезд в казарму через несколько недель после заключения был первым моментом, когда он увидел небо. Как ИТ-специалиста, его выделяли на конкретную работу. Через месяц после заключения его позвали помочь административному персоналу тюрьмы справиться с компьютерным вирусом в системе, где он узнал, какое безденежье в тюрьме. Ему удалось заключить соглашение с телохранителями, в котором он обеспечил покупку принтера и ноутбука в обмен на один телефонный звонок родственникам.
«Это была середина апреля. Единственный номер, который я запомнил наизусть – номер моей бывшей жены: это был бы первый раз, когда моя семья наверняка знала, что я жив», – говорит он.
В то же время, 39-летняя жена Виталия Татьяна говорит, что последнее смс от мужа получила 24 марта, когда он ехал в сторону Мариуполя. Лишь 30 апреля ей неожиданно позвонила по телефону женщина, которая недавно уволилась из Оленевки. «Она сказала, что срок фильтрации моего мужа продлили на две недели, и надеется, что он скоро выйдет. Но это оказалось неправдой», – рассказывает Татьяна из Польши, где она сейчас проживает. «Но по крайней мере я знал, что он жив».
Первый вопрос бывших арестантов после нападения был: зачем заключенные оказались в том районе (бараке) Аленовки?
Все мужчины, просмотревшие опубликованные в российских и украинских Telegram-каналах видео последствий взрыва, говорят, что это была пустая промзона к северу от тюремных камер, где никто не жил. Это согласуется с своим исследованием The Independent видео, размещенных в Интернете, и спутниковых снимков.
«Заставляли заключенных работать в этой зоне, но там никто не спал, там не так было обустроено», – рассказывает Аркадий. Также Алексей говорит, что для проживания она не была обустроена. «Думаю, россияне специально опрокинули их на эту часть, чтобы там убить», – добавляет Алексей.
Представители украинской разведки, военных и органов безопасности утверждают, что место взрыва было оборудовано для размещения заключенных всего за два дня до нападения. После этого задержанных из «Азовстали» спешно переселили – это, по их мнению, является доказательством того, что это было срежиссированное, умышленное нападение. Проверить это утверждение невозможно, но эксперты подвергают сомнению нарратив о том, что украинский ракетный удар стал причиной массовых убийств.
Шесть специалистов, исследовавших доступные изображения, сообщили газете The Washington Post, что удар оказался несовместим с атакой, осуществленной высокомобильной артиллерийской ракетной системой, из-за отсутствия следов от осколков или кратеров и минимального повреждения внутренних стен. Они также сказали, что видимые признаки интенсивного пожара противоречат повреждениям, нанесенным самой распространенной боеголовкой HIMARS.
Аналитики разведки из открытых источников, в частности Элиот Хиггинс из Bellingcat и независимый датский аналитик Оливер Александер, также выразили обеспокоенность по поводу возмущений земли, появившихся на спутниковых снимках примерно за 10 дней до взрыва. Александр сказал, что это могли быть заранее вырытые могилы. Эти нарушения на земле расположены в зоне, которую заключенные называют «сад», к югу от основной части тюрьмы. По-моему, они были открыты непосредственно перед взрывом, а затем прикрыты через день после нападения.
Бывшие задержанные подтвердили The Independent, что сад был пуст, за исключением мусорных свалок, с момента их заключения до 4 июля, хотя это невозможно проверить.
Семья задержанных «Азовстали» в Оленовке отчаянно ищут информацию и провели демонстрации во Львове, требуя вмешательства ООН и МККК. Они волнуются, что даже если их родственники пережили взрыв, если это было инсценированное нападение под ошибочным флагом, оно может повториться.
«Трудно объяснить, насколько ужасно я себя чувствую. Мы не знаем, что делать, у нас нет информации, мы не знаем, кому звонить», – говорит Карина, чей брат – 31-летний военный медик, который во время последней стоянки был откомандирован на «Азовсталь». .
Она попросила не разглашать его личность, опасаясь худшего: его имени нет в списке погибших, но она переживает, что он может быть следующим. Она узнала, что ее брат был в Еленовке в июне, и позже он на долю секунды появился на видео, опубликованном в российских группах Telegram, снятом российским СМИ, которому, как кажется, провели экскурсию по казарме.
The Independent смог сообщить ей больше новостей о ее брате, поскольку он коротко встретился и побеседовал с Виталием и Алексеем в тюрьме. Они также подтвердили, что место съемки видео было обнаружено в казарме. В последний раз она разговаривала с ним за несколько недель до 29 июля во время короткого телефонного звонка, возможно организованного Красным Крестом.
«Он говорил тихо, будто кто-то рядом пытался подслушать. Постоянно говорил, что в тюрьме полно людей, например беременные женщины, раненые и медперсонал из Мариуполя», – рассказывает Карина. «Он постоянно спрашивал: «Как в 21 веке это нормально, когда к беременным гражданским медикам относятся как к военнопленным в тюрьме?»
Для семей оленевских заключенных их близкие однажды просто уехали и исчезли. 30 марта сын Людмилы Дима направил ей однострочную смс с просьбой помолиться за него и его девушку, когда они будут подъезжать в Мариуполь, откуда он надеялся спасти их бабушку и дедушку.
54-летняя женщина сказала ему, что любит его и что он для нее «самый дорогой». Он ответил, что уверен
все было бы хорошо, и что если бы их остановили на блокпосту, они бы не пытались продолжить путь в Мариуполь. Но он больше не писал сообщение. Его телефон больше не включался. По сей день она не услышала от него ни слова.
Как и многие родители, Людмила провела последние несколько месяцев в лихорадочных попытках понять, жив ли ее единственный ребенок. «Две недели я ничего не знал. Потом мне позвонил по телефону незнакомый человек и сообщил, что их всех остановили в Мангуше [за Мариуполем] и держат в плену в городе Докучаевске».
Неизвестный абонент, очевидно, был уволен, но был слишком напуган, чтобы сказать больше, и положил трубку. Позже девушку Димы отпустили с дополнительной информацией: их вывезли в Донецк на 10 дней. «Очень сложно получить какую-либо информацию.
Поэтому родственники, увлекшие детей, собираются вместе и обмениваются информацией в сети. По этому я поняла, что его забрали в Оленевку», – рассказывает Людмила.
В отличие от Виталия, Алексея, Филиппа и Аркадия, Диму так и не уволили; он больше никогда не появлялся. Пока никого из его сокамерников не уволили, чтобы сообщить дальнейшие новости. Людмила предполагает, что Дима остается за решеткой в Оленовке, но никто не знает, в каком он состоянии. «Насколько мы понимаем, его и других людей с ним обвинили в терроризме и им сообщили, что им дадут 20 лет заключения». она говорит.
Ее показания подчеркивают, что Алексей, Филипп, Виталий и Аркадий – одни из немногих счастливчиков. Четверо задержанных были среди около 20 человек, внезапно освобожденных 4 и 5 июля. «Я не знаю, почему меня уволили, – говорит Аркадий. «После 100 дней пребывания там они сказали: «Вы не террористы и вы свободны».
Остаются сотни, если не тысячи задержанных, многие, возможно, до сих пор не имели связи с родственниками. Юрий Белоусов, украинский прокурор, расследующий вероятные военные преступления против украинцев, говорит, что на горячую линию национальной полиции было сообщено по меньшей мере 12 500 случаев пропавших без вести людей. «Настоящая цифра гораздо больше, потому что не все подают заявления, поэтому они не будут зарегистрированы в базе данных».
Филипп говорит, что гражданские в Оленовке, которые были военными или работали в милиции, особенно волновались, что никогда оттуда не выйдут. «В тюрьме мы создали группу, которая поддерживала друг друга, но были люди, которые изолировали себя, погрузившись в глубокую депрессию», — говорит он. «Один бывший пограничник, которого я знаю, полностью разладился, и он снова и снова повторял: «Я проведу здесь 25 лет». Моя жизнь закончилась. Моя жизнь закончилась».
Алексей и Виталий говорят, что до сих пор борются с физическими и эмоциональными шрамами пребывания за решеткой. Алексей говорит, что зубы испорчены от побоев, плохого лечения и плохой пищи. «У меня тоже проблемы с артериальным давлением. Трудно передвигаться на большие расстояния», – добавляет он. В то же время Виталий говорит, что страдает нестерпимыми головными болями, а долгое время пользоваться телефоном и компьютером тяжело. «Мы все время очень устали», — добавляет он.
Но часть процесса исцеления состоит в решимости продолжать волонтерство. «До того как меня забрали, я был координатором в пункте приема беженцев из Мариуполя. Я еще хочу этим заниматься», – говорит Алексей, выступая из Польши, где он сейчас поправляется. «Это был бы один из способов использовать мой опыт, через что я прошел, с пользой».
Тем временем все еще ожидающие новостей семьи застряли в определенном аду – прокручивая социальные сети, ища хоть проблеск своих пропавших близких. «Я одна на свете и не знаю, что делать», — говорит Людмила, заливаясь слезами. Сейчас она живет сама в тихой избушке к северу от Киева. Весь день, каждый день она ищет в социальных сетях любое слово о своем сыне.
«Однажды мой единственный ребенок пошел спасать свою бабушку и не вернулся. Пожалуйста, помогите мне найти моего сына».
Работники Запорожской электростанции предупреждают об угрозе артобстрелов
Москва и Киев обвиняют друг друга, а Эрдоган предлагает выступить посредником
Подпись под фото: Электростанция под контролем россии
Российский военный патрулирует периметр крупнейшей в Европе Запорожской АЭС, которая до сих пор частично работает украинской техникой и сейчас находится практически на передовой.
Blick получил фото поля боя – прямо на передовой на Донбассе. Каждый день там погибает до 200 украинских военных.
Украинские фронтовики на перекуре.
Враг всего в нескольких сотнях метров. Ни к кому нет жалости. И это может произойти с кем угодно. Посмотрите на украинских бойцов на Донбассе
Против российских нападающих стоят украинские военные. Осталась только ненависть – и ругательство: «сволочь». Надлежащим образом неумолимые и удивительно успешные
Армия наступает, хотя на бумаге россияне преобладают. Как это делают украинцы?
Какие тактики, средства и уловки они используют?
И: кто эти люди, рискующие своей жизнью, чтобы защитить и отвоевать свою родину?
Blick получил фото поля боя – прямо на передовой на Донбассе. Каждый день там гибнет 200 украинских военных. Бойцам 79-й бригады ВСУ, с которыми был Блик, пока повезло. Из своего состава пока потеряли только одного товарища.
Турция будет продолжать содействовать решению войны в Украине путем дипломатии и переговоров, заявил президент Эрдоган после встречи во Львове, повторив приглашение Анкары принять лидеров России и Украины для мирных переговоров.
Семьи убегают, а мировые лидеры напряжены, поскольку Россия и Украина предупреждают о нападении на электростанцию
54-летний Сергиль Ардольянова занимает своих дочерей Инну, 31 год, и Машу, 10 лет, перед тем, как они эвакуировались из Запорожья, Украины. Россия и Украина обменялись обвинениями в том, что другая сторона планирует атаку под фальшивым флагом на соседнюю АЭС.
Подготовил Сергей ЧЕРНЯВСКИЙ
Эта история об учениках херсонской школы и их учительнице Елене, которые поддерживают украинских защитников на… Read More
Вблизи села Камышевка Сафьяновской громады Измаильского района зарегистрирована вспышка африканской чумы свиней (АЧС). Это уже… Read More
Сегодня, 22 ноября, в Одессе наблюдается мощный ветер, который привел к падению деревьев и повреждению… Read More
Руслан Тимченко пошел среди первых защищать Украину добровольцем. Сначала попал на Николаевское направление, затем —… Read More
Преподаватели проводят лекции в бомбоубежищах, студенты учатся из окопов, но конкурсы и престиж вуза растут,… Read More
На спуске Виталия Блажко скоро начнется строительство новой дренажной системы. С 23 ноября 2024 г.… Read More
