Наш Железный Гуго, или Как город потерял уникальный туристический объект

Да-да, знаменитая фраза о том, что вся контрабанда делается на Малой Арнаутской стала хрестоматийной благодаря Ильфу и Петрову, а благодаря песне Евгения Лапейко можно вспомнить и о том, что именно здесь, на Малой Арнаутской, проживал Железный Гуго, или Верховный пират Одессы… Так он себя называл. Мало ли кто как себя называет, не правда ли? Но Железный Гуго, — коренной одессит, моряк, врач высшей категории Виталий Иванович Калибердин, который вот уже несколько лет, как ушел из жизни, — и в самом деле создал особую (пиратскую!) славу не только Малой Арнаутской, но и всей Одессе.

В свое время удалось побывать в этом одном из удивительнейших мест Одессы, где существовал особый пиратский погреб, и вниз приходилось спускаться необычным образом, и с экспонатами «пиратского музея», созданного его руками познакомиться…

Виталия Калибердина уже нет на свете, а побывав совсем недавно по этому удивительнейшему адресу, куда опытные (знающие!) экскурсоводы приводили любопытствующих гостей, желающих знать «за Одессу все», пришлось убедиться, что нет уже и этого удивительного созданного им места. Остались какие-то надписи с тех времен, а пиратского погреба, по сути, нет и в помине.

Старожил двора Анатолий Шестериков, который в свое время помогал создавать этот «пиратской музей», не без удивления и не без гордости радости поинтересовался:

— Неужели вы все еще помните?

Оно-то мне и поведал, что после смерти Калибердина его наследникам вся «эта пиратовщина с юмором» стала не очень-то интересна, ничего не осталось от пристанища Веселого Роджера или Железного Гуго.

А как все начиналось и продолжалось! Какой уникальный, по сути, туристический объект мы потеряли!

Одесская мина или цистерна (проблему воды в нашем городе надо было как-то решать)… По сути, в каждом старом одесском имелась такая. Но если они потом были засыпаны, то Виталий Калибердин и его «сподвижники» вывезли в свое время из такой вот цистерны горы земли и мусора и создали нечто — удивительное и неповторимое.

— Мы столько выгребли оттуда! Так у Виталия Ивановича родилась идея создать здесь не просто погреб для овощей, а настоящий пиратское пристанище — самобытное, что-то вроде клуба свободных людей, — вспоминает Анатолий Шестериков.

Да, дух свободы витал в каждой вывеске у этого таинственно-сказочного подземелья (квартира Калибердина находилась тут же, рядом). «Четырехзвездочный пиратский культурный центр «Сильвер», «Детям до 16 лет и ханжам вход не рекомендуется», «Открыта дверь для званых и незваных, особенно для иностранных»…

Сейчас туда уже не попадешь. А мне в свое время удалось, к счастью, конечно же, еще при жизни Виталия Калибердина. Над квартирой Железного Гуго на ветках развесистой акации висели зонтики. А дальше начиналось такое, чему не сразу подберешь название. По сути, тогда я попала в «центр по производству пиратов» — нет, не тех злых черных корсаров, а чисто по-одесски прикольных, для которых морская романтика была чем-то вроде душевной стихии.

Помню, меня встретил сам кавалер ордена «Золотой якорь» Железный Гуго, эсквайр (Господи, как же в нем это все сочеталось?!) — хозяин (пожилой, с постоянной чисто одесской шуткой, некоторые из которых приходилось разгадывать, как загадку-головоломку) этого самого «центра», может быть, даже музея пиратских дел и «заведения» «Веселый Роджер», в который попасть оказалось делом не таким уж и простым.

Из кого и как здесь делали пиратов (многие из них, кстати, шагали в известной общей колонне на Юморине)? Из любого, кто изъявлял горячее желание и вызывал интерес у самого Железного Гуго. Для начала необходимо было погрузиться в саму корсарскую атмосферу, проникнуться пиратским «духом».

Все начиналось с изучения соответствующих надписей (они же — девизы, они же — правила) у входа (некоторые мне даже показались тогда «на грани»). Судите сами: «Бороться и искать, найти и перепрятать»; «Удачный пират — как «Tampax» — всегда в нужном месте в нужное время». Здесь же висела старая ребристая стиральная доска. Служила для «отмывания денег». Невдалеке имелся стенд «Этапы большого пути». Экспонаты стенда — несколько рядов пустых бутылок. Изречение «Не будь А. Фетом: приходи с бутылкой, а не с приветом» дополняло впечатление.

Собственно, любой атрибут здесь был «прикольным» по форме и сути. Как-то сразу подумалось тогда о том, что музеи все ищут и ищут новые формы. А тут «форма» словно «вдохнулась» сама собой. Действительно, ну как Одесса могла пройти мимо темы «пиратства», поданной именно так — и по-джентльменски, и насмешливо, и чуть неряшливо, и совершенно «отвязно»?

Этот «музей» был создан еще в 1981 году, в советское время существовал почти закрыто (на всякий случай), для сугубо избранных, то есть, для друзей и знакомых, которые, устав от повседневья, приходили к Железному Гуго, чтобы окунуться в мир морских сказок и легенд, атрибутики, которую не встретишь больше нигде.

— Меня знают многие одесские экскурсоводы, — признался тогда Виталий Калибердин, — и если туристы просят им показать в Одессе «нечто эдакое», ведут их сюда.

Уже не приведут…

Потом пожилой флибустьер приступал к главному: облачался в соответствующий костюм, поднимал флаг («Веселого Роджера», как вы, конечно же, догадались), производил выстрел из пушки, и так я попала в то самое «Туда», в погребок, как ласково называл его наш эсквайр.

«Оставь заботы!» — прочитала у входа, и осторожно переступила порог, где встретила меня… акулья морда, а стрелочка указывала: «К госпоже Удаче». И вот уже, как в настоящем аттракционе, приветствовал гостя уютно расположившийся на стене и совершенно невзначай «оживший» очередной (их здесь на любой вкус!) капитан-пират, раздавались еще какие-то таинственные звуки и хозяин любезно предлагал вам спуститься сквозь узюсенькое отверстие глубоко вниз. «Дыра», через которую предстояло пролезть, напоминало по форме бутылочное горлышко. А спуститься надо было по подобию веревочной лестницы на дно «сосуда». Такая вот бутылка рома в увеличенном варианте.

Помню, мне все это было сложно. А восьмидесятилетний Капитан, между прочим, спускался по этой «крутизне», как пушинка.

Трап — не трап, лестница — не лестница, держаться приходилось за толстые веревки и, делая шаг-погружение, мысленно самой себе внушать, что «все закончится хорошо». Наконец, что-то вроде трюма средневекового пиратского корабля встречало вас и очередными тайнами, и очередными «приколами», и корабельной библиотекой в которой любовно собрана литература о пиратах-корсарах-флибустьерах, и музыкальным салоном. Думаю, вы уже сами догадались, какова была тематика музыкальных подборок.

Пока изучала фигуру Ея величества госпожи Удачи, пока попугай очень натурально повторял фразы капитана, а у черепа на стене зловеще загорались глазницы и двигалась нижняя челюсть, мы рассаживались у круглого стола.

Чего там только не было! Даже были подвешены три сосуда, в которых содержалась вода из трех океанов.

— Не думайте, что тут обычная вода из моего крана на кухне, — утверждал Железный Гуго. — Знакомых моряков «нагрузил» задачей привезти воду из Тихого, Атлантического и Индийского океанов.

— Виталий Иванович, — поинтересовалась я, слегка заикаясь от полученных впечатлений и «эффекта присутствия». — А как же все начиналось? Откуда у хирурга такая любовь к корсарам?

— Мой отец, доцент университета, плавал научным сотрудником на исследовательском судне «Эрнст Тельман». Суденышко было старым, казалось, оно трещало по швам. Однажды я, еще малолетним пацаном, провожая отца, устроил на причале истерику: «Возьми меня с собой!». Отец взял и очень об этом пожалел: мы попали в шторм, чуть не погибли, меня пришлось привязывать к мачте, чтобы водой не унесло в море. Страшно было — жуть. А потом, когда наступила тишина и кошмар закончился, я вдруг посмотрел на успокоившуюся морскую гладь — и обалдел. Как это было красиво. Вода фосфоресцировала, а моряки нашего суденышка стали наперебой рассказывать всякие морские небылицы. Вот откуда у меня «пиратская страсть». К тому же, я и сам успел в жизни поплавать — уже в качестве врача на танкере… Когда у меня возникла идея создания пиратского клуба, когда мы отсюда вывезли несколько самосвалов мусора и земли и забетонировали пол. Ну, а вся имеющаяся атрибутика собиралась не один десяток лет. Вот, например, мой товарищ, принес мне посадочный талон на судно «Адмирал Нахимов» — на то самое роковое число, когда не стало многих людей и самого корабля. На удачу, между прочим, подарил. Потому что совершенно случайно он попросту опоздал на этот рейс, что и спасло ему жизнь.

Железный Гуго демонстрировал и «местный» пиратский Устав. Книга облачена была в такой переплет, что впору в кино снимать. Начало свода законов звучало соответственно: «Тысяча чертей и одна ведьма!». Далее шло перечисление всего того, что должен и чего не должен делать каждый, кто возымел непреодолимое желание побывать здесь и присоединиться к пиратскому братству.

Один раз в год Железный Гуго, экипированный соответственно, в обязательном порядке выходил на одесские улицы. Положение обязывало: ну сами подумайте, может ли Юморина обойтись без столь колоритного персонажа? А все остальное время и пиратский кабачок, и сам флибустьерский «центр» на Малой Арнаутской служил местом, где просто было можно пообщаться, привести друзей, а иногда и с гордостью похвастаться перед приезжими: «Смотрите, кто и что у нас тут есть! Вам такое и не снилось!». Вот уж был кладезь и оживших морских побасенок, и «всамделишных» пиратских легенд, и атрибутики.

Прежде чем покинуть это фантастическое место, необходимо было обязательно прочесть пиратскую Молитву. Ее произносили все присутствующие — обязательно стоя, при выключенном свете. О чем же просили современные пираты? Быть здоровыми, спасти их от кризиса, даже о понижении цен на «Привозе»…

— Вы счастливый человек? — задала я тогда совершенно «оригинальный» вопрос восьмидесятилетнему Гуго, когда живой и невредимой, переполненной впечатлениями, выбралась, наконец, наверх тем же самым непростым лестнично-веревочным путем.

— Конечно! — не задумываясь, отвечает он. — Ибо сказано у пиратов: «За все благодарны мы Богу и любимым женщинам».

— А смерть мы оставим пене за бортом, — сказал тогда на прощание Виталий Калибердин!

Вскоре его не стало…

…В старом дворе на Малой Арнаутской о нем не просто помнят, а еще и выразили благодарность, что не забыли и те, кому удалось побывать в этом поразительном месте, который и в самом деле мог бы стать удивительным туристическим одесским объектом, который, мы, увы потеряли…

Фото Вячеслава Тенякова и автора.

Оксана Чигиринская