Легенды Одессы: Алло-мания и теле-фобия

Это может показаться странным, но поначалу одесситы считали телефон (или «трубку Белла») глупым изобретением. В самом деле, если одной рукой держать трубку, а другой — набирать номер, то чем же разговаривать? Руки всегда были самым убедительным и образным элементом вербальных особенностей одесского языка.

Начало телефонной эры

Но оправдано ли приписывают американцу Александру Беллу изобретение телефона? — вот в чём вопрос. Дело в том, что телефон, который вначале сгоряча нарекли «трубкой Белла», получил такое название не совсем заслуженно. Чуть раньше Белла (буквально на пару месяцев) идею передавать звуки на расстояние придумал Элайша Грей. Но как бывает с изобретателями — пойти получить патент на своё изобретение ума не хватило, а рассказывать о нём каждому встречному как раз хватило.

И вдруг такой подвох судьбы: некий Александр Грэхем Белл, руководивший крохотной электромеханической лабораторией, решил проявить лучшие качества руководителя нового типа, а именно — не бегать в подвал к своему помощнику, чтобы дать ему руководящие указания, а держать штат в напряжении иным способом. Вот он и придумал такую фиговину с мембраной, которая крепкий руководящий слог из кабинета Белла по проводу могла передать в подвал. Поэтому первое историческое телефонное послание выглядело так: «Джон, чем ты там, чёрт побери, занимаешься?! А ну сгоняй в лавку на углу и возьми пузырь чего-нибудь промочить горло». Так родился телефон, сразу продемонстрировавший не только превосходство шефа над подвалом, но и способность направить рабочий день в нужном направлении.

И надо же было такому случиться, что в один и тот же день Элайша Грей и Александр Белл (буквально одновременно) направились в патентное бюро зарегистрировать изобретение телефона. Оба и Грей, и Белл двигались в одном направлении с одинаковой скоростью, как любят писать в задачнике по арифметике. Но Элайша Грей был стопроцентным американцем, т.е. считал, что в мире есть две прекрасные вещи: Библия и виски. И к обеим надо обращаться как можно чаще. И вот по пути в патентное бюро Элайша Грей для встречи с прекрасным останавливался на каждом углу пропустить стаканчик. А Белл потому и стал руководителем нового типа, что умел видеть перспективу, поэтому из-за какого-то стаканчика виски не стал терять время, а взял сразу бутылку с собой.

Короче, когда Элайша Грей пришёл в патентное бюро, служащий ему сообщил, что патент на телефон, будущую гордость американцев, уже выдан час назад… или два… а, может, полтора. Нет, служащий не путался, это язык его заплетался. Но на то он имел законное право: в появившейся в бюро бутылке виски, тоже большой гордости американского народа, не осталось ни капли.

Так идея телефонной связи начала свой трудный путь по миру, где по пути, естественно, ей не могла не встретиться Одесса. Путь был нелёгким. Например, одесситов пугал печальный опыт телефонной станции в Киеве. Её непродолжительная деятельность завершилась грандиозным пожаром. И этого следовало ожидать, ибо качество телефонной связи в Киеве как всегда было таковым, что все попытки дозвониться обычно заканчивались пророческими словами: «Шоб ви всі погоріли!» — и таки дождались.

Передача сплетен на расстояние

У человека всегда была потребность, находясь на расстоянии от другого человека, передать какую-то информацию. Каннибалы в Африке использовали для этого барабаны, сообщая соседям: «Только что к нам заглянул обед, упитанный и на вид аппетитный, приходите в гости!». Что тут скажешь — людоеды. А вот в цивилизованной Европе в Средневековье ту же роль исполняли церковные колокола.

И пока в Одессе не появился телефон, здесь звенящие колокола заменяли звенящие кошельки, которые, ясное дело, всегда имели, чем звенеть, полные звонкой монетой. Поэтому с их помощью одесситы изобретательно «звенели» друг другу любую информацию от венчального звона (дочка Розенбоймов выходит замуж) до набата (к Ашкенази пришла налоговая). Над Одессой не смолкал благовест кошельков, но здесь был свой минус — звон был слышен всем, и ничего нельзя было скрыть, хотя с другой стороны в Одессе каждый понимал, что скрывать что-то от соседей преступно.

Так что одесситам ничего не оставалось, как открыть в 1882 году на Греческой улице телефонную станцию, а для стопроцентной надёжности даже освятить новинку перед началом работы. Для этого на станцию был доставлен лик всемирно признанной покровительницы телефона Клары Азизской, что, впрочем, закончилось полным фиаско. Клара категорически отказывалась помочь. Но как только перед её ликом дирекция согласилась поставить льготный персональный телефон, телефонная связь в Одессе вмиг заработала. Кстати, когда позднее весь мир признал Клару Азизскую ещё и покровительницей телевидения, история повторилась, пока Кларе не установили бесплатно персональную спутниковую антенну. 

Наладил телефонную связь в Одессе неординарный человек. Причём, неординарной была не столько его профессия — инженер, сколько фамилия — Владимир Оттомарович-фон-Баранов.

Соблазнительные телефонные связи

Краеведы говорят, что первый телефон был проведен из одесской городской оперы в особняк семейства Толстых (ныне Дом учёных). Говорят, хозяин граф Михаил Толстой сделал это для того, чтобы слушать оперу дома, так как не имел возможности посещать театр. Он страдал врождённым недугом — сильным храпом. А буквально на 24-м такте увертюры он засыпал. Так вот граф Толстой был тактичным на все 24 такта человеком, и он не желал, чтобы его храп перебудил половину партера, которая засыпала уже на 16-м такте. А так дома он будил только жену Елену Григорьевну, которая любила оперу ещё больше, чем муж, и его полифонический храп заменял ей любого Доницетти.

Признав однажды телефонную связь, одесситы уже не могли не внести в неё массу своих новшеств и усовершенствований. Так, были введены круглосуточные дежурства на телефонной станции, и в любое время суток, но чаще среди ночи, в одесских домах раздавался телефонный звонок и милый голос спрашивал: «Вы не забыли заплатить за телефон?». Разбуженные среди ночи одесситы, естественно, отвечали на этот вопрос очень подробно и обстоятельно на великом, могучем, трёхэтажном русском языке. Так стоит ли удивляться, что первую телефонную станцию на Греческой улице построили именно трёхэтажной? Но потом пришлось достраивать ещё два этажа, ибо совершенствовался и крепчал лексикон тех, кто кроме слова «Алло» имели в запасе ещё пару крепких слов.

Кстати, тот, кто полагает, что слово «Алло» нам подарила именно телефонная станция, —заблуждается. Чтобы телефонная станция нам когда-нибудь чего-нибудь да подарила — держите карман шире. В действительности задолго до того, как первый телефонный абонент взял в руки первую телефонную трубку, над седой равниной моря уже звучало «Алло». В учебном пособии для будущих шкиперов за 1803 год, бережно хранящемся в школе торгового мореплавания на Канатной, прямо сказано: «“Алло” есть речение морское. Сие слово надлежит кричать в рупор на другой корабль, ежели надобно, чтобы там вас внятно слушали». Вот так! И если сегодня на другом конце телефонной линии вас внятно не слышно, рецепт вы получили конкретный: рупор в форточку и кричите — это надёжней. Так морской термин «Алло» легко прижился в морском городе Одессе.

Следующим одесским нововведением явился в 1884 году первый в мире телефон, установленный без официального разрешения. Поставившим его ловкачом был почётный ловкач Одессы граф Грахольский. Линия соединяла его дачу на Ланжероне с купальней внизу у кромки моря. Граф надеялся таким образом контролировать, на пляже ли его дражайшая супруга. Но графиня Грахольская тоже была не лишена инженерной сметки и тоже внесла вклад в прогресс телефонного дела, изобретя первый в мире автоответчик. Если на одном конце линии в личном закрытом бельведере графиня была ангажирована каким-нибудь бронзовотелым Аполлоном, мастером не столько по телефонным, сколько по амурным связям, то на другом конце граф выслушивал следующее: «Извините, у абонента сейчас другая связь. После щелчка сообщите, какого чёрта вы звоните!». Таким образом, благодаря жене и технической новации, Грахольский получал до десяти щелчков на день.

Но всё это было лишь прелюдией телефонной эры в Одессе. Со временем у одесских интеллигентов рядом с томиками Горация, Сенеки и Тита Лукреция Кара появилась новая книга, открыв которую, всякий мог прочитать: «Лапидус Пекелис Шмунис». Но это была не божественная латынь. Это был первый список абонентов Одесской телефонной сети. Как жаль, что мы не можем здесь процитировать полностью ласкающий слух перечень имён той исторической книги. Увы, в любом повествовании рано или поздно наступает момент, когда надо ставить точку, а в нашем телефонном рассказе, класть трубку, которую уже не состоянии держать рука — так трубка накалилась.

Валентин Крапива