Известный одесский писатель Макс Фрай: «В Киеве расколдовывают территорию зла»

Одесская писательница Светлана Мартынчик, пишущая под псевдонимом Макс Фрай, и находящаяся сейчас в Литве, написала актуальный пост в блоге по поводу ситуации в Киеве.

"У меня ощущение, что пока я тут сижу в теплом (наверху всего +12, но все равно это гораздо теплее, чем на улице) доме и занимаюсь какой-то умеренно бесполезной херней, там, в Киеве, люди расколдовывают землю, на территории которой мне пришлось родиться, — пишет Светлана Мартынчик. — И ведь расколдуют небось. Теперь уже процесс назад не повернет, самое худшее — замедлится. Да и то вряд ли.

Я знаю, о чем говорю, я сейчас живу на такой же расколдованной земле. Что бы ни происходило в нынешней Литве, как бы сложно ни жилось здесь многим людям, а это теперь расколдованная, освобожденная от зла территория. Это очень чувствуется. Жить на такой расколдованной земле — все равно что находиться рядом с человеком, которому недавно отменили страшный диагноз. Он еще физически слаб, многого не может, но жизни в нем больше, чем в сотне здоровяков. Самой что ни на есть качественной жизни, только что победившей смерть.

С землей (страной, территорией) — то же самое.

Следует отдельно пояснить, о каком "зле" речь.

Главная беда с СССР была такая: для выживания в этих условиях требовалась скотская покорность. Как минимум — притворная демонстрация скотской покорности в определенные моменты. Такое даром не проходит, территория, на которой долгие годы массово проявлялась скотская покорность, становится территорией зла. Ничего путного на такой земле не построишь, как ни старайся. Сперва ее надо расколдовать.

А расколдовывается земля только одним способом: проявлением силы человеческого духа. Проявлением воли к изменению. Это только выглядит как политика, а на самом деле — магия. Самая настоящая, круче не бывает.

Литву расколдовали бунтом. Восстанием, подвигом — как ни назови. Это сделали люди, которые погибли в январе 1991 года и лежат сейчас на воинском кладбище на Антоколе, и те, которые не погибли, но вполне могли, потому что были в том же месте, в то же время, с тем же намерением, с той же готовностью, с той же формулой "победа или смерть", которая полностью выводит человека за рамки биологии.

Я вообще-то совсем против смерти. Против необходимости кому-то зачем-то погибать. Но приходится признать: это так работает. Причем, мне кажется, расколдовывает не сама смерть, не "кровавая жертва", а готовность стоять на своем любой ценой. (Готовности одного человека или очень небольшой группы, к сожалению, явно недостаточно. Тут нужна некоторая критическая масса; думаю, в каждом случае — своя. Не знаю, как она вычисляется. Но вот Литве в 1991 году хватило, это теперь ясно.)

Меж тем, в Киеве стоят уже два месяца. Проявляя при этом подлинное величие человеческого духа, причем не легкое и счастливое единоразовое, а каждодневное. И я, честно, не знаю, чем им помочь, сидя тут, в мирном, хоть и вымороженном Вильнюсе, условной жопой на условно мягком стуле. Кроме как еще раз написать: "Спасибо, чуваки".

Спасибо.

Я каждый день о вас думаю, на самом деле-то.

Еще я каждый день слушаю "Весну" — как бы специально для вас. Теплее у вас от этого, правда, не становится. Но может, это даже хорошо? В смысле, моя поддержка расходуется на что-то более существенное, чем погода? Я пока не знаю.

И вот, кстати, предложение всем, кто разделяет мое отношение к Киевскому противостоянию. Давайте, что ли, слушать эту песню каждый день. Или даже дважды в день — в 7 утра для "жаворонков" и в 10 вечера для "сов". Время киевское, конечно. Ничего больше делать не надо, просто слушать и желать им, чтобы все получилось. И сил побольше. И тепла. И остаться живыми".