Уже привычно, что в репортажах о резонансных преступлениях или исчезновениях людей звучат обязательные слова: в поисках участвует столько-то сотрудников полиции, солдат нацгвардии и — волонтёров. В недавних поисках 11-летней Дарьи Лукьяненко принимало участие свыше 500 человек, в том числе — десятки волонтёров из нескольких одесских поисковых групп.
К несчастью, эта история завершилась трагически, и в результате поисков было обнаружено тело убитого ребёнка. Но на счету добровольных поисковиков и множество спасённых, вовремя найденных людей. В основном — дети и пенсионеры.
Волонтёрское движение в Одессе, как и во всей стране, вышло на пик после 2014 года. Одним из направлений его стал поиск пропавших людей. В поисковые группы добровольно объединялись самые разные люди: бывшие сотрудники правоохранительных органов, ветераны АТО, спортсмены и просто неравнодушные горожане без всякой подготовки. Но выдержать напряжённый график поисков и постоянный стресс оказываются способны далеко не все. Многие такие группы распались, не просуществовав и месяца. Другие существуют уже несколько лет и регулярно помогают полиции.
Главный плюс такой волонтёрской помощи — дополнительные человеческие ресурсы. Несколько десятков добровольных помощников способны «прочесать» внушительные территории и опросить множество людей.
При этом до сих пор остаётся большим вопросом реальный вклад волонтёров в поиск пропавших. Стремление помочь всегда похвально, но не переоценивают ли эти люди свою помощь? Способны ли они, без всякой подготовки, взять на себя функции полиции, а тем более — заменить её? И не приносит ли временами вмешательство добровольцев больше вреда, чем пользы?
Основатель и лидер известной поисковой организации «Лучшие люди Одессы» Сергей Крайм считает, что волонтёрская работа по поиску людей должна строго координироваться с правоохранителями.
— Некоторые сперва обращаются к нам. Но мы всегда советуем первым делом писать заявление в полицию, — поясняет Сергей. — Я без полиции искать не буду!
И на то есть много причин…
Волонтёры из группы «Лучшие люди Одессы» принимали активное участие в недельных поисках погибшей Даши Лукьяненко. Они опрашивали соседей, осматривали дворы, «прочёсывали» овраги и лесопосадки. При этом руководитель группы Сергей Крайм признает: уже на вторые сутки было ясно, что ищут не живую девочку, а тело, и возможного убийцу. Ведь «Лучшие люди Одессы» существуют уже почти два года, и опыт накоплен немалый.
Как всё начиналось? Два года назад, в сентябре 2017-го, небезразличные одесситы объединились для поиска мальчика Даниила и его дедушки. Волонтеры помогли найти пропавших, и к ним стали обращаться за помощью другие люди, ищущие родных. Тогда и была основана поисковая группа «Лучшие люди Одессы».
За прошедшие годы волонтёры группы успели проехать и пройти сотни километров в поисках пропавших, опросить тысячи возможных свидетелей. Но в таких ситуациях главное — не усилие, а результат.
Сергей Крайм с гордостью объясняет, что на счету группы многие десятки найденных людей. В том числе — самостоятельно, а не только в команде с полицией.
Обратиться за помощью в группу может каждый, ведь пропадают самые разные люди. Но есть общая статистика поисков: в большинстве случаев это дети или люди преклонного возраста.
— Счёт при поиске ребёнка идёт на минуты, это самое страшное, — признаётся Сергей. — Поэтому по всем пропавшим звоним по райотделам и спрашиваем: «помощь нужна?». Если да, то немедленно подключаемся. Конечно, бывает и наоборот. Недавно звонят нам из райотдела: «помогите найти девушку». А она уже три раза сбегала из дома, мы это знаем. Привозим обратно, а она опять убегает. Получается, что тратим время, бензин, нервы — а всё зря. В общем, по десять раз одного и того же подростка стараемся не искать, тут уже надо в семье решать проблему.
У стариков своя беда — дезориентация, деменция, потеря памяти.
— У бабушек-дедушек весной и осенью сезонное обострение, — поясняет Сергей. — В это время у нас по 2-3 ухода в день. Бегаем, ищем… Да и у детей больше побегов с весны, когда тепло.
Работа поисковиков сложная, кропотливая, требующая сил и терпения. С одной стороны — расклеивают листовки, опрашивают людей, прочёсывают город по квадратам, дают оповещения в соцсетях. С другой — отправляются по сигналу на ночные выезды, часто за город или в неблагополучные районы. При этом тщательно накапливают информацию и опыт, которые пригодятся в будущих поисках.
— Например, мы уже точно знаем: если за 48 часов не нашлось информации по человеку, то либо он не в этом городе, либо он мёртв, — говорит Сергей. — Проверено опытом.
Сергей — не только активный волонтёр, но и бывший оперативный сотрудник уголовного розыска. Поэтому авторитетно заявляет: волонтёры не могут заменить полицию.
— Бывает, что к нам приходят раньше, чем к полицейским. Но тут без вариантов! Если пропал ребёнок — первым делом пишите заявление в полицию. Не повторяйте ерунду про «должно пройти трое суток», такого нет ни в одном законе. По поводу пропажи ребёнка сразу возбуждается уголовное дело по статье 115 УК («Умышленное убийство»). Потому что под эту статью можно уже организовывать любые спецмероприятия.
Да и в целом у полиции больше доступа к данным, к электронным базам, больше возможностей. Волонтёры же берут количеством и личной вовлечённостью. Солдат нацгвардии при поисках отрабатывает дежурство, а доброволец искренне работает на пределе сил.
— Бывает, что полиция сама говорит нам: пройдите за этими нацгвардейцами ещё раз, а то они просто ворон считают… — признаётся Сергей. — Но и внутри группы важна координация. Если кто из наших филонит, тоже проходим территорию за ними повторно.
Есть свои нюансы и при опросе свидетелей. Кто-то охотнее говорит с сотрудниками полиции, кто-то открывается только гражданским волонтёрам.
— Мы всегда сначала проверим, нет ли информации о пропавшем в полиции. Полиция может подсказать: не ищите, мы уже выяснили, что девушка у жениха подружки. Или, наоборот, кто-то больше открывается нам, и мы сообщаем в полицию, а они говорят: о, а от нас это скрыли!
Эмоциональная вовлечённость волонтёров-поисковиков может стать не только сильной стороной, но и большой проблемой. Сильные эмоции в ходе поиска нужно сдерживать, думать головой.
— Вот, например, одна из волонтёрок в Ивановке кричала отцу Даши Лукьяненко: «Вы застраховали дочь и сами убили ее! Где тело?!». Вот так ей показалось. И так, конечно, делать ни в коем случае нельзя!
В той же Ивановке полицейские временами предупреждали волонтёров: стоп, тут больше не расспрашивайте, можете навредить следствию, сказать лишнее. Но далеко не у всех хватало терпения.
Другая сложная проблема — общение с родственниками, для которых нет хороших новостей. — Был случай, когда люди искали родственника, а он нашёлся уже умершим, — рассказывает Сергей. — И мы тогда ломали голову, как их подготовить, как сказать. Нельзя же просто: «умер ваш дед, до свиданья!», это не по-человечески.
Вредят временами и люди, которые путаются в показаниях, сбивают с толку.
— Особенно бездомные часто мешают. По центру города идёшь, ищешь малолетнего, показываешь фото бездомному, он говорит — да, видел! А на самом деле этого ребёнка даже близко там не было, он с утра у бабушки в деревне. Так что фильтровать это всё приходится тщательно.
На вопрос «чем помочь группе?» Сергей отвечает просто:
— Финансовой помощи не просим. Побольше бы адекватных людей-волонтёров, человечных и здравомыслящих! Этого всегда не хватает.
Официально полиция всегда благодарна волонтёрам за помощь. Но анонимно наши источники в правоохранительных органах рисуют не всегда радужную картину.
— С одной стороны, нам нужны люди из поисковых отрядов, глупо отказываться от помощи, и добровольцы по сути делают очень благое дело: помогают прочесывать местность, осматривать строения и т.д.
Но бывает, что волонтёры мешают. Например, без каких-либо профессиональных навыков опрашивают людей, передают информацию без указания, от кого они ее получили (слухи). Потом эту информацию, которая не представляет никакого оперативного интереса, передают нам, и хочешь-не хочешь, но мы должны ее проверять, тратить время. Потом выясняется, что информация получена от экстрасенса или гадалки, а нам сразу об этом не сказали.
Некоторые из волонтёров, неизбежно находясь рядом с нами, слышат разную информацию, в том числе и непроверенную или оперативную, которую потом публикуют в сети или «сливают» в СМИ. Понятно, что это может негативно повлиять на ход расследования. Кстати, некоторые «поисковики» вообще вызывают вопросы в их адекватности, а о других есть информация по поводу их небескорыстности…
В группе «Лучшие люди Одессы» в Фейсбуке — более 4 тысяч человек. Ещё недавно их было всего две тысячи с небольшим. Но после поисков в Ивановке, имевших широкий резонанс, группа выросла вдвое. При этом в обычных поисках участвует в среднем 5-7 волонтёров, на случаи вроде поисков Даши собирается 50-70 человек.
Как ни странно, 90% людей в группе — женщины. В среднем — 30-40 лет.
— Все с семьями, со своими детьми. Им детей жалко, да и бабушки-дедушки для них те же дети. При этом достаток обычно средний и ниже среднего, люди в основном небогатые. Спонсоров у нас нет, машины, топливо — всё своё. Есть в группе даже девочки-переселенцы с Донбасса, помогают посильно: посты в Фейсбуке, отвечают на комментарии, ориентируют по картам.
Не все родные волонтёров-поисковиков рады такому «хобби». Иногда домашние ворчат по поводу частых отлучек, но отношение сильно зависит от ситуации.
— Если пропал маленький ребёнок — надо искать. И в семьях тогда никто не возмущается, у всех свои дети, все понимают.
В группе из активных 50 человек, где 45 — женщины, не обходится без конфликтов и обид. Бывает всякое. И руководить таким коллективом сложно, ведь это не оперативники, подчиняющиеся приказу. Когда люди работают за доброе слово, надо уметь им это слово вовремя сказать.
— Я уже всех изучил, знаю — кому и как лучше сказать, — смеётся Сергей. — А то, бывало, напишешь в группе: «Хватит уже быть диванными слушателями, включаемся в работу!». И раз — несколько человек обиделось, удалилось. Пишу — что случилось? А мне в ответ: «нет, ну ты так жёстко, а у нас семья-дети-дела, ты же знаешь…». Ладно, говорю, я же не в обиду и не тебе лично — давай обратно! И возвращаются.
«Лучших людей Одессы» объединяет уверенность: главное — ощущение общего важного дела, возможность помочь людям. А это то, чего не купишь ни за какие деньги. И однажды найдя такое дело, от него уже не отказываются.
Попросить о помощи или предложить свою помощь
можно в группе «Лучшие люди Одессы» в Фейсбуке
или по телефону 067-482-77-00 (Сергей Крайм).
Фото: скрин с ФБ-страницы «Лучшие люди Одессы»
Сегодня, 22 ноября, в Одессе наблюдается мощный ветер, который привел к падению деревьев и повреждению… Read More
Руслан Тимченко пошел среди первых защищать Украину добровольцем. Сначала попал на Николаевское направление, затем —… Read More
Преподаватели проводят лекции в бомбоубежищах, студенты учатся из окопов, но конкурсы и престиж вуза растут,… Read More
На спуске Виталия Блажко скоро начнется строительство новой дренажной системы. С 23 ноября 2024 г.… Read More
Мы живем во время исторических событий. 10 лет Революции Достоинства, 20 лет Оранжевой революции, годовщины… Read More
К руководству предприятия обратились сотрудники областной станции переливания крови с просьбой сдать кровь для нужд… Read More
View Comments
Главный плюс одесской волонтёрской помощи в деле Даши явилось то, что в отличие от полиции, они ЗНАЛИ, что надо искать мертвое тело и для этого нужна собака, натренированная на трупный запах ...
А полиция "не знала", несмотря на наличие у них инструкции на этот счет. Потому полиция продолжала бесплодные МНОГОДНЕВНЫЕ поиски живого ребенка с собакой, натренированной на запахи живого.
В результате: помогла собака волонтеров на трупный запах, а не полиции ...
И опрос волонтеров, а не полиции выявил, что родители убийцы могли принимать участие в сокрытии трупа и отмывании места преступления. (об этом было в "Касается каждого")