Секреты закулисья: где рождается театральное чудо

В какой-то момент голова пошла кругом, и я задалась вопросом, поставленным чисто по-одесски: «Я в театре, или где? Или как?». А как было не задаться им, если я пришла в Одесский академический театр музыкальной комедии имени Михаила Водяного, а попала на завод или фабрику — то есть во все это, только во множественном числе.

Понятно, что в театрах «творят» декорации и костюмы, и, значит, есть соответствующие цеха, но на деле все оказалось гораздо сложнее, и это уже получилась не экскурсия, а нечто вроде изучения сложнейшего производственного процесса, где, сразу отметим, все работает, крутится, жужжит и наполняет воздух какими-то неведомыми ароматами. И все это — ради одного-единого: создания чуда, которое зовется спектаклем. Проще говоря, ради нас с вами, спешащих в его величество Театр на очередную постановку.

Как декорации по театру путешествуют

Итак, понятие «декорационный цех». Казалось бы, все мы в курсе, что сие такое. Ан, нет, потому как до того, как сделаться декорацией, древесина поступает в расположенный здесь же столярный цех со станками, мастерами, которые и творят тут нечто невообразимое. Поражают сложенные доски, собранные опилки (они при необходимости тоже станут «играть» в каком-нибудь спектакле). И вот уже вроде мы и не в театре совсем, а на фабрике, коих здесь, как оказалось, превеликое множество.

Да, здесь творят декорации, но отсюда, из столярного цеха — как рассказывает нам Николай Унтилов — начальник цеха, мастер своего дела, много-много лет работающий в театре — они и поступают потом в декорационный. Там все эти сложные конструкции «доводятся до ума», то есть, приобретают свое неповторимое «лицо».

Сам декорационный цех чуть напугал неимоверными размерами и туфлей-гигантом, которая словно стала своеобразным его украшением. Ну а как ей не быть гигантом, если декорации бывают не просто огромными, а такими «мега», что порой дух захватывает?

С помощью специальных конструкций декорации радуют наш с вами взгляд, расположившись на сцене, а потом… Вы никогда не задумывались, куда они деваются потом? Так вот, одна только сцена сравнительно молодого нынешнего помещения Музкомедии на сегодняшний день, как я узнала, равна всей площади ТЮЗа (в помещении которого, напомним, театр работал раньше). И вот поскольку сцена с крутящимся кругом огромна, то и закулисье тоже имеет свои сценические «карманы». В них-то и «спят» декорации до следующего спектакля. Пройтись по этим «карманам» — все равно, что путешествовать из одной мега-фантазии в другую, побывать сразу в нескольких мирах — декорации ведь все такие разные! Почти мистика, честное слово, или сон из детства…

Где в театре трюм и как создать свето-звуковой эффект?

Бывает, что артисты по ходу пьесы появляются «из-под земли» или «проваливаются». Так вот, все это происходит, причем довольно благополучно, потому, что в театре есть свой трюм. Тоже как отдельный цех. И, кстати, служит он не только для этих целей. Здесь можно увидеть «дно» сцены — даже то ее место, где она начинает крутиться при необходимости.

Вообще же, в театре и в самом деле все — как на корабле. Тут вам и сложные пульты, и довольно сложная техника, которая позволяет создавать для нас с вами те самые сценические эффекты.

Особая тема — освещение. Каждый луч прожекторов — это как театральная подсказка, усиление впечатления, создание особого настроя. И всего этого ради трудятся в театре и служба художественного света, и служба звука.

Ну а в связи с тем, что театр — это еще и «объект повышенной пожароопасности», здесь имеется особый «цех», где круглосуточно трудятся специалисты, обеспечивающие пожарную безопасность. Потому-то и пропитываются все декорации специальным составом. Имеется в Музкомедии и свой «железный занавес» — еще одно противопожарное устройство, которое в случае необходимости опустится и «отрежет» сцену от зрительного зала.

В самое яблочко!

Ах, какое яблочко, а какое аппетитное колечко колбасы! Так и хочется вкусить! Не получится. Все это, хотя и очень похоже на настоящее, на самом деле — бутафория. И хотя в повседневной жизни мы привыкли применять это слово с не самым приятным послевкусием, здесь, в цеху, где трудятся бутафоры, все совсем иначе. Здесь и создают все так, чтобы именно «попасть в яблочко», то есть, придать точное сходство с оригиналом тем же фруктам, различным аксессуарам — собственно всему, что мы видим в руках артистов. И во все это надо поверить, что мы с вами и делаем, ибо творят это все настоящие мастера.

Тут можно попасть и в обувную мастерскую, где создавались те самые черевички для Оксаны в «Ночи перед Рождеством» и многие-многие другие красивости.

— Что под рукой, из того и делаем, — отвечают мне с юмором мастера-бутафоры на мой изумленный вопрос, из чего же производится вся эта красота.

Цех реквизита: главное, чтобы все на своем месте

Цех реквизита… Здесь царит закон: все — строго на своем месте. И те самые черевички, которые выносятся в качестве подарка. Но только не костюмы с обувью, сшитые для всех составов артистов, — это уже хранится в костюмерных. Здесь на полках царят надписи названий спектаклей.

— Это только кажется, что что-то трудно отыскать. Мы обязаны знать точный адрес, где находится то или это, уложить потом на сцене в том самом месте, где это необходимо. Если артист Х знает, что какая-нибудь коробка или, к примеру, веер, которые обыгрываются в спектакле, лежали справа от него, то они и должны находиться строго справа. Поэтому мы всегда на всех репетициях, изучаем весь процесс от начала до конца, все записываем. Ну а после спектакля все нужно уложить строго на свои места, чтобы сразу можно было отыскать, — рассказывает мне начальник реквизиторского цеха Наталья Петрусенко.

Гримеры-костюмеры-одевальщицы

Как рассказывают в театре, если грим сложный, артист отправляется накладывать его в гримерный цех. Если попроще — грим накладывается непосредственно в гримерной артиста. Иногда наложение грима занимает очень много времени, особенно если накладываются усы, бакенбарды или сложный парик.

«Главное, чтобы костюмчик сидел…». Может, и не самое главное, но без него в нашей Музкомедии артистам — никак. С красивейшими костюмами, созданными в театре, можно познакомиться, побывав в его Музее. Но это — конечный продукт, поражающий порой воображение.

Костюмы же рождаются в пошивочном цеху (их несколько) — тоже, можно сказать, еще одной фабрике театра.

Если нужно, то они потом попадают в цех доводки костюма (к примеру, его нужно обшить-отделать специальной фурнитурой), а потом «путешествуют» по театру, становясь героями спектаклей или «засыпают» до поры — до времени в костюмерной. Костюмерная — это словно еще один музей, целое царство, где хочется прикоснуться к каждой вещи, не говоря уже о том, чтобы ею любоваться и любоваться.

Ну а пока сшитые по эскизам театральные костюмы «в ходу», пока артисты в них выходят на сцену, то хранятся они между спектаклями в другой костюмерной — строго по фамилиям исполнителей той или иной роли. Даже сохранилась, что особо трогательно, надпись «Водяной».

А помогают артисту облачаться во фрак, бальное платье или в самый скромный костюмчик одевальщицы.

Ну вот сами посудите: бывает, что артист только в одном акте должен поменять сразу несколько костюмов, времени очень мало, а «выглядеть» надо на все сто. Вот тут-то и приходят на помощь исполнителям те самые одевальщицы. Особенно если костюм сложный.

Ну и еще нюанс: перед спектаклем костюм, а равно и обувь, и головной убор, артисту заносят в его гримерку. И тут, снова-таки, главное — ничего не перепутать и «выдать» те вещи, которые создавались только для этого артиста лично, а не того, кто играет в другом составе. Ну а если переодевание происходит в считанные минуты во время спектакля, и сделать это в гримерке никак не получится по времени, то все это происходит за кулисами.

Как отыскать красивые черевички?

В какой-то момент, переходя с этажа на этаж, из цеха в цех, оказываясь то под сценой, то высоко над ней, задаюсь вопросом: ну вот, к примеру, а где же отыскать те самые волшебные черевички из гоголевской «Ночи перед Рождеством»?

И вот что у нас с вами получается (что-то вроде схемы). Если на сцене идет спектакль «Ночь перед Рождеством», то вопросов нет: вы их увидите собственными глазами. Если же черевички только создаются, то пожалуйте к мастерам-обувщикам. Но отсюда они выйдут лишь как мастерски изготовленная обувка. Далее черевички попадают к бутафорам — и становятся прекрасными, искрящимися, обшитыми тем, что создает впечатление, будто и впрямь они — самые красивые на свете. Спектакль сегодня не идет — значит, вы отыщете их там, где хранится реквизит. Ну а, может, быть, они вместе с костюмом Оксаны, сегодня нашли «прописку» в другом месте. К примеру, в постирочной — там, где стираются, отглаживаются и приводятся в порядок костюмы и обувь.

Все ведь должно быть очень и очень красиво: наша Музкомедия, наша Оперетта — театр с прекрасными традициями.

Совершив накануне Международного дня театра путешествие в мир сложнейшего производства нашей Музкомедии, так и захотелось воскликнуть: «Целые фабрики-заводы! Какой же богатый театр!». Потом поняла — богаты, на самом деле, мы с вами; да и все те люди — а это ведь огромный коллектив, — которые трудятся за кулисами театра ради того, что, в конечном итоге, сводится к рождению Спектакля в Его Величестве Театре. Опять же, на радость нам с вами!