Жизнь и творчество Сергея Эйзенштейна без прикрас (ФОТО, ОЧЕРК)

Говорят, заранее поздравлять с днем рождения нельзя, а с опозданием можно. Поэтому «Одесская жизнь» с удовольствием поздравляет всех одесситов с юбилеем человека, благодаря которому самая знаменитая одесская лестница стала Потемкинской.

22 января Сергею Михайловичу Эйзенштейну исполнилось бы 120 лет.

На день рождения принято делать подарки. И мы дарим одесситам очерк об этом противоречивом человеке, который написал тоже одессит, КВНщик, а ныне собственный корреспондент Укринформа по странам Балтии Олег Кудрин.

СЕРГЕЙ ЭЙЗЕНШТЕЙН. ГЕНИЙ, ЛОЖЬ И ВЛАСТЬ

Свой самый великий фильм он снял в прекрасной Одессе, после чего большая местная лестница к порту стала «Потемкинской». А родился он 120 лет назад в семье великого рижского архитектора-модерниста в прекрасной Риге. Сергей Эйзенштейн – это тот случай, когда слово «гений» не является преувеличением. Великий кинорежиссер, новатор. Он взломал привычные понятия кино, показав его возможности. Но сам, кажется, понят в малой степени.

О нем, ломавшем каноны, сложились стереотипы, привычные, повторяемые из раза в раз. На постсоветском пространстве – как правило, рассказы о неистовом революционере от искусства, павшем безвинной жертвой сталинского диктата (ну не расстреляли, правда, а лишь инфаркт). На Западе – акцент на психологизме: эдипов комплекс, странное сексуальное поведение (и, естественно, предположения о гомосексуальности), выведение особенностей творчества из детских и юношеских комплексов.

При этом его биография, жизнеописание его семьи и сейчас полны загадок.

ЗАГАДКИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ

О чем говорить, если, скажем, не известно простейшее – происхождение его отца Михаила Осиповича Эйзенштейна. Разные источники в качестве места рождения называют и Петербург (так написали на его могиле), и Белую Церковь (ту самую, что недалеко от Киева). Неслабый разброс, не правда ли?

Михаил Эйзенштейн всегда подчеркивал, что он по отцу из балтийских немцев, а матушка – из Швеции. Сам Сергей Эйзенштейн считал себя евреем на осьмушку. Но при этом во время Второй мировой активно участвовал в работе еврейского антифашистского комитета, обращался к евреям мира с просьбой помочь в войне с Гитлером. Что, на мой взгляд, вследствие всего этого можно предположить?

Великий кинорежиссер умер в начале 1948 года. То есть антисемитский фронт борьбы с космополитизмом во всю ширь в СССР еще не развернулся. А в 20-30-е годы одним из самых сложных (для выживания) происхождений в «интернациональной» стране было немецкое – особенно балтийские немцы. Ведь в Российской империи из них черпались цементирующие кадры – в госуправление, во флот и армию… Не логично ли предположить, что для Эйзенштейна безопасней было быть евреем, нежели остзейским немцем, тем более при таком отце – не принявшем Советскую власть и уехавшем в Германию (тем самым только подтверждая контрреволюционную сущность своего слоя).

ЭДИПОВ КОМПЛЕКС. А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Биографы Эйзенштейна под увеличительным стеклом рассматривают все слова кинорежиссера об ужасном отце – и слишком пунктуальный, и подавляющий. Подробно рассматриваются также критические отзывы о его великой архитектуре «югендстиля».

Позвольте, но ведь это говорилось и писалось о классовом враге, контрреволюционере, являвшемся врагом р-р-революционной власти. А в Советском Союзе, если хотел жить и творить, то должен был быть в большей или меньше степени Павликом Морозовым. Вот, кстати, и знаменитая краткая автобиография великого кинорежиссера начинается вполне по павлик-морозовски: «Не могу похвастать происхождением. Отец не рабочий. Мать не из рабочей семьи». Но обратим внимание, как именно пишется дальше о, якобы, нелюбимом отце.

«Отец архитектор и инженер. Интеллигент. Своим, правда, трудом пробился в люди, добрался до чинов». Что здесь из негатива? Во-первых, «добрался до чинов». А во-вторых, как ни странно «Интеллигент». После которого, заметьте, сразу же следует «Своим, правда, трудом». Да, «труд» в СССР – это святое, во искупление всего. Но к чему это «правда» посередке? Чтобы извиниться за «интеллигента». Ведь писалась эта автобиография после «Александра Невского» (1938), то есть в самые опасные годы – когда можно было попасть под расстрел и за то, что немец, и за то, что интеллигент.

А теперь смотрим, как описывается мамина ветвь семьи – русская купеческая семья с архангельскими, кажется, корнями: «Дед со стороны матери хоть и пришел босой в Питер, но не трудом пошел дальше, а предпочел предприятием – баржи гонял и сколотил дело. Помер. Бабка – "Васса Железнова"».

Короткий абзац в несколько строк смотрится верхом абсурда. Следим за развитием сюжета (режиссер все-таки пишет). Значит, дед пришел в Питер босой. Великолепно! Самое то, что нужно Советской власти. А вот дальше совсем плохо: пошел не трудом, а предприятием – «баржи гонял и сколотил дело». Позвольте, да откуда же у него, босого, без всякого труда взялись предприятие, баржи и дело??? Чтобы идиотизм фразы был заметен меньше, автор обрывает всё грубым «помер» (как учил меня один кинорежиссер – «зритель глупый; если всё идет быстро и подряд, он забывает логику последовательности»). Напоследок свою бабку режиссер правоверно сравнивает с творением великого пролетарского писателя, творца социалистического реализма Максима Горького.

Таким образом, что мы видим в этом «монтаже аттракционов»? Выпячивание и осуждение неправильного социального происхождения родителей. (При этом, опять же, обратите внимание – абсолютное умолчание о родителях отца!) Такое начало биографии – перестраховка, приход с повинной к органам. С таким началом эффектней и точней смотрится финал: «И я могу сказать, что мне, как и каждому, Советская власть дала все. Неужели же я останусь в долгу перед своей Родиной?! И как каждый из нас, я отдаю и отдам себя целиком нашей Родине, великому делу строительства коммунизма».

Очень правильный текст, когда вокруг аресты и расстрелы.

А вы вообще не замечали, что у всех, кто писали автобиографии в СССР 20-50-х годов, дореволюционное детство всегда было тяжелым – или нищим, или под сытой пятой жестоких родителей-самодуров…

Так что, для понимания подлинного отношения Эйзенштейна с родителями, его записи и работы нужно непременно пропускать через исторический фильтр тоталитарной сталинской власти.

ГЕНИАЛЬНАЯ ЛОЖЬ И ПРОПАГАНДА

До фильма «Броненосец Потёмкин» одесская лестница не имела устойчивого собственного имени. Благодаря Эйзенштейну обрела его. Эпицентр картины – сцена расстрела царскими карателями мирных людей на Потемкинской лестнице. Режиссер агрессивно, без промаха, агитационно точно бьет по мозгам зрителей. Катящаяся по ступенькам коляска с беспомощным плачущим ребенком (в другой сцене жандармы ищут листовки в коляске младенца, а не найдя, умерщвляют ребенка – просто так), лужица крови, глаз старой учительницы, вытекающий из-под разбитого пенсне…

Все это вопиет о возмездии бессмысленно отвратительному, сатанински бесчеловечному царизму, похожему на оккупационное правительство. Своими гениальными кадрами Эйзенштейн подменяет, вытесняет настоящую историю, творя не только великое кино, но и абсолютно лживый миф. Ведь на самом деле расстрела мирной демонстрации на лестнице не было. А было усмирение мародерствующей толпы, громящей портовые склады и винные лавки. Но кому интересна глупая правда, если есть великое искусство?..

Фильм, демонизирующий старую Россию и высветляющий новую, с большим успехом прошел не только в СССР, но и по всему миру (он и сегодня признается величайшим шедевром). К чему это привело? Мировая интеллигенция полевела и поглупела, четко уяснив, благодаря ярким, навсегда врезающимся в память образам: капитализм – абсолютная мерзость, социализм, избавивший от него – абсолютное благо.

Подобно этому сделан и фильм «Октябрь» (1927) – к первому круглому юбилею октябрьского переворота Эйзенштейн создал для большевиков гениальный художественный миф, вытеснивший правду. Ну не было такого впечатляюще красивого штурма Зимнего. Было деловое занятие толпой дезертиров практически беззащитного здания. С изнасилованием женщин из женского батальона и испражнениями в китайские вазы династии Цинь. Но большинство населения и сегодня уверено, что было именно так, как снял гениальный Эйзенштейн.

Создание киномифа во славу тоталитарного режима. Работа на его укрепление и обеление его репутации во всем мире. На что это похоже в истории мирового кинематографа? Правильно, на Лени Рифеншталь с ее гениальными фильмами во славу Третьего рейха «Триумф воли» и «Олимпия» (в отличие от Эйзенштейна, кстати, оба действительно документальные).

Есть, однако, и другая разница. Рифеншталь, увидев, какое страшное, отвратительное дело эта война, отошла в сторону, с ведомством Геббельса не сотрудничала (и после этого мучительно искала деньги на съемку своего внеидеологического фильма). Когда же после войны ей фактически запретили снимать кино, она ушла в фотоискусство. И бодрой, энергичной, все так же талантливой старушкой дожила до 101 года, до третьего тысячелетия.

Эйзенштейн же впервые крепко обжегся уже в 1935 году, когда взялся за сложнейший проект – фильм «Бежин луг» по произведению, хм, как бы это сказать, ну скажем по старорежимному – по произведению писателя-чекиста Александра Ржешевского. В основе фильма – история Павлика Морозова, перенесенная с Урала в тургеневские края. Эйзенштейн попытался решать историю глубинно, архетипически, на уровне античных или библейских мифов. Но для власти, олицетворяемой Сталиным, это оказалось неоправданно сложно, а значит подозрительно. Тогда Эйзенштейн привлек для улучшения сценария своего приятеля – автора, также не чуждого общению с ЧК – Исаака Бабеля. Не помогло, фильм быстро закрыли. Бабеля вскоре – тоже. И потом расстреляли.

А Эйзенштейна Сталин перевел, как и других своих лучших боевых режиссеров, на новый фронт – патриотического, национального биографического кино. Сергей Михайлович оказался и здесь первым из лучших. Его «Александр Невский» (1938) и «Иван Грозный» (1944) безупречны, это истинные шедевры. Скромный, но мудрый товарищ Сталин дал за них две премии своего имени – в 1941-м и в 1946-м.

Однако во второй серии «Ивана Грозного» (1945-46) Эйзенштейн не совсем точно понял идеологические акценты Хозяина. А может и понял, но как Художник пошел против них.

Вероятно, именно это его и погубило – жизнь Гения оборвал инфаркт.

По материалам Укринформ