Одесский городовой, три Пушкина и «Мясоедовская улица моя»

Ровно в семь-сорок, точно как в известной песне, по Приморскому бульвару к Дюку шли удивительные люди в убранстве из прошлых эпох Одессы. Возглавлял шествие одесский городовой. И все это — с возгласами, выкриками, пританцовывая.

Нет, это не Юморина и не съемки фильма. Это наша новая одесская фишка — КалендУрь, придуманная и реализованная на все сто экскурсионным агентством «Тудой-Сюдой» и его создателем — историком, экскурсоводом, краеведом, а ныне городовым, Александр Бабичем.

Как можно провести экскурсию по Одессе? Они бывают — пешеходными, на колесах, с юмором и без оного. А вот провести экскурс в историю города таким вот необыкновенным образом — это и в самом деле настоящая фишка.

Судите сами: каждую последнюю субботу месяца, в те самые семь-сорок вечера, вы совершенно бесплатно становитесь участниками театрализованного действа — познавательного и очень приятно дурашливого одновременно — отсюда и «дУрь». А еще с музыкой и танцами, с викторинами и розыгрышами, под живую музыку и даже граммофон.

Ныне перед зрителями оказались сразу три Пушкина, Саша Черный, активные деятели из одесской «малины» начала прошлого века. И все это — в тему истории города. Причем, раз речь идет, к примеру, о шестом июля, то и тема КалендУри — этот самый день, или тот, который был накануне, или дня два спустя, только в самые разные годы разных июлей истории Одессы.

— По сути, мы постарались создать совершенно иной туристический продукт. Сценарии пишутся в нашем агентстве, его сотрудники и выступают в роли актеров. Это такой наш подарок городу: погрузить его жителей и гостей в прошлое именно так, необычно, чтобы и запомнилось, и чтобы осталось ощущение праздника. И пусть это станет еще одной одесской традицией, — говорит Александр Бабич.

Нынешняя КалендУрь была внеплановой. Она проходила в пятницу. Впрочем, ее особенностью стало не только это, а и тот факт, что в ней принимал непосредственное участие Иосиф Райхельгауз и артисты его «Школы современной пьесы», которые сейчас приехали в Одессу.

Сам Иосиф Райхельгауз родился в Одессе, о чем напомнил всем присутствующим, сделав акцент на том, что Одесса всегда была и остается его родным домом.

— Я приезжаю в Одессу домой и уезжаю отсюда, как из родного дома.

Кстати, его портрет был пронесен в колонне. Сделан он был, как и все на этом празднике жизни, необычно: Иосифа Леонидовича изобразили «под Станиславского».

К стати, к субботним шествиям КалендУри может присоединиться каждый желающий, если, понятное дело, сумеет раздобыть соответствующий «эпохальный» костюм ну и рассказать пару интересных историй «за Одессу», только никак не баек.

Все дело в том, что баек здесь как раз никогда и не рассказывают. Все построено на исторических реалиях, связанных с той или иной датой. Только подано все вне нарушений всех традиций — в самом прекрасном понимании этого понятия.

Да, в этот раз все три Пушкина читали стихи… самих себя, то есть, Пушкина. И для этого был конкретный исторический повод. Дурашливо? Да! Тем более, что каждый из них утверждал, что настоящий Пушкин — именно он. Но одесский мальчишка вдруг подбежал к микрофону и стал наизусть «шпарить»: «Итак я жил тогда в Одессе!». И все ахнули от восторга, даже все три Пушкина, даже сам господин Городовой и Саша Черный. И вот этого не было в сценарии.

Как все происходит, вы только вдумайтесь! Вот всем сообщается исторический факт: «В Одессе появились дворовые музыканты нового типа. Так рассказывал 10 июля (27 июня) 1912 года «Одесский листок»: «Таскают до дворам граммофон, услаждая слушателей пением Паниной, Вяльцевой и Давыдова, оркестрами и рассказами. Очевидно, шарманке пришел конец. Хрипенье граммофона задавит хрипенье шарманки. Это несомненно. Но выиграют ли от этого дворовые слушатели? Как бы то ни было, но невольным слушателям, чьи квартиры выходят окнами на двор, готовится новое испытание. Пожелаем им перенести его с тем же мужеством и с той кротостью, с какими столько лет они переносили раздирающие душу звуки шарманки!».

И тут же перед Дюком появляется тот самый граммофон из начала позапрошлого столетия, звучат звуки танго, и одесские дамы из того же времени начинают кружиться в танце.

Читает свои стихи сам Саша Черный, льются строки из «Вредных советов» другого одессита — Григория Остера, с грустью рассказывает Иосиф Райхельгауз, как он добивался много лет, чтобы в Одессе появилась хотя бы памятная доска художнику Давиду Боровскому, тоже уроженцу (конечно же, июльскому) Одессы, да так и не добился…

Знаменитые одесские песни (конечно же, и «Мясоедовская улица моя») звучали не просто, чтобы усладить слух одесситов и туристов. Каждая песня — как отдельный спектакль, перемежающийся с какой-нибудь исторической изюминкой. Потому что дело ведь не в том, чтобы повеселить собравшихся у Дюка, а насытить их историей города, щедро преподнесенной в качестве такого вот удивительного сюрприза.

Викторина: и тут уже публика старалась вовсю! Но, увы, с задачей так и не справилась до конца. Нужно было назвать девять мест в Одессе, связанных с Пушкиным.

Еще один необычный экскурс в историю города у моря окончен. Но в последнюю субботу июля вас ожидает еще один, потом — еще и еще. И пусть это в самом деле станет одесской традицией. Оно того стоит.

Каждое такое действо неповторимо, потому речь ведь в них пойдет уже и о других датах, и о других именах, которые удивительным образом соединила и вобрала в себя Южная Пальмира. Словно лишний раз доказывая это, один из плакатов прошедшей КалендУри гласил: «Евреи, Пушкин, Гоголь — в Одессе, как дома!».

Оксана Чигиринская