Музей истории евреев Одессы, или Эксперимент о двух экспонатах (ФОТО, ВИДЕО)

Со второй половины 19 века и до первой четверти 20 века, Одесса была третьим городом в мире по количеству еврейского населения. Это оставило большой исторический, культурный и даже политический след в истории города. Корреспондент «Одесской жизни» отправился в Музей истории евреев Одессы «Мигдаль-Шорашим», чтобы лучше узнать о жизни и традициях одесских евреев.

Музей в квартире. Музей расположен в одной из квартир дома №66 по улице Нежинской. Он не является государственным — его создала одесская еврейская община. В музее проводятся экскурсии и научные конференции, а также издаются книги и научные пособия о истории евреев в Одессе. В постоянной экспозиции музея представлено около тысячи экспонатов: документы, фотографии, книги, газеты, открытки, религиозные и бытовые предметы, музыкальные инструменты, произведения искусства и другие вещи. Большая часть из них — подарки, сделанные известными культурными деятелями, представителями еврейских организаций, журналистами и простыми одесситами.

Некоторые важные экспонаты были переданы музею иностранцами. Каждый из экспонатов имеет непосредственное отношение к истории еврейских семей в Одессе. Об этом, а также о многих других интересных фактах мне рассказал директор музея истории евреев Одессы Михаил Рашковецкий.

Эксперимент «Два экспоната». В самом начале экскурсии Михаил предложил мне провести небольшой эксперимент. Заключался он в том, что мне предложили обойти все комнаты музея и выбрать два любых экспоната — с одного мы начнем экскурсию, а другим ее закончим. Для чего это нужно — мне объяснили позже. Конечно, как журналист, первым экспонатом я выбрал печатную машинку. А вторым экспонатом стал старенький граммофон — очень люблю музыку.

Акулы пера. Как мне пообещал Михаил, историю евреев в Одессе, он начал рассказывать с печатной машинки «Идеал». Расположена она на старом столе в окружении чернильницы, принадлежностей для письма, радиоприемником и разными документами. По словам моего экскурсовода, именно этот уголок связан с необычайно важными профессиями в истории евреев Одессы — журналисты, писатели, научные работники.

— В основном все эти вещи принадлежали одесским «акулам пера». Эта печатная машинка с русским шрифтом. К сожалению, нет машинки со шрифтом на идиш, так как большая часть одесских образованных людей еврейского происхождения писали на этом языке,— рассказал Михаил.

Идиш и Иврит. Я поинтересовался о том, в чем различие между двумя еврейскими языками? Михаил ответил, что иврит это очень старый язык, который долгое время был мертвым и использовался только в богослужениях и священных писаниях. А идиш — язык разговорный и долгое время считался жаргоном.

— В средние века, очень много евреев бежали в Германию от инквизиции. Со временем, там и осели. Так смешались иврит и немецкий язык, в результате — получился идиш. Многие образованные евреи не признавали его как самостоятельный язык. Но, к счастью, литературный язык формируют литераторы. Например Пушкин считается отцом русского языка, Котляревский — украинского. И после того, как знаменитые писатели Шолом-Алейхем и Менделе Мойхер-Сфорим, опубликовали свои произведения написанные на идиш, отрицать его как литературный язык уже было нельзя.

Сионизм. Вопрос о формировании и значении в жизни евреев языка, заставил нас перейти к другому экспонату. Им была фотография группы одесских чекистов 20-х годов прошлого века. Как расказал Михаил, половина из них были евреями, которые боролись, в том числе, и с другими евреями — в основном с сионистами.

— Сионизм это политическое движение евреев по самоосвобождению. Когда советы пришли к власти, многие из тех сионистов, которые не успели бежать из СССР, подвергались репрессиям. «Репрессирован» был и иврит. Во-первых, как язык религии. А во-вторых, как язык который использовался сионистами, как инструмент самоопределения. При этом, активно поддерживался идиш. В нашей экспозиции есть и дипломы об образовании евреев, обучавшихся тогда в Одессе. Текст в них написан на русском и продублирован на идиш.

Погромы. Среди экспонатов есть и другие документы свидетельствующие о преследовании евреев.

— У нас в музее часто бывают иностранцы. И если подойти к одному из них и сказать «джуишь погром», он хорошо поймет о чем я. Слово «погром» не переводится, так же как и слова «гласность» и «перестройка». Но если о последних двух начинают уже забывать, то погромы еще долго будут помнить.

Мой гид по музею Михаил, рассказал что в Российской империи погромам в основном подвергались, так называемые, местечки — населенные пункты между городом и селом. Такие местечки возникали в следствии того, что евреям не позволяли иметь землю. Интересно, чтоо в плане погромов, Одесса была самым безопасным городом, так как здесь был сформирован организованный отряд еврейской самообороны (кстати, «Одесская жизнь» не так давно писала об этом). В отряде было около шести сотен человек с ружьями, две пулеметные бригады, около двух тысяч человек резерва мгновенного оповещения. Многие из членов и руководителей отряда, были обычными одесскими бандитами. Например, знаменитый Мишка Япончик.

Ложка. Любимым заведением и, собственно, штабом Мишки Япончика было легендарное кафе «Фанкони». Фотообои с изображением этого кафе находятся на одной из стенок квартиры-музея — это тоже музейный экспонат. На этой же стенке висит чайная ложка из «Фанкони». Ее, на память, прихватил с собой в эмиграцию один из посетителей кафе и вернулась она в Одессу только спустя сто лет.

Музыка. В одной из комнат музея находится музыкальная комната. Именно здесь я увидел граммофон. Кроме него в комнате находится старое фортепиано и множество нотных тетрадей. Михаил рассказал, что все это иногда используется на вечерах в честь памятных событий или на особых выставках. Также в комнатке напротив фортепиано стоит старинный буфет, который, по словам директора музея, принадлежал Исааку Бабелю. Возвращаясь к граммофону, я был уверен, что это просто выставочная модель и уже долгие годы не работает. Однако, к моему большому удивлению, подойдя к граммофону экскурсовод начал крутить ручку проигрывателя и положил иголку на пластинку.

Для музыкального устройства, которому более ста лет, звук оказался просто отличным. Кроме того, Михаил рассказал, что экспонаты музея не реставрируются, так как это уничтожает очень важный и привлекательный для посетителей «след времени». И, что еще более интересно, в этом музее экспонаты можно трогать руками.

Провожая меня, Михаил Рашковецкий объяснил мне суть эксперимента с двумя экспонатами. Оказавшись в музее истории евреев Одессы, нет смысла создавать какую-то хронологию или последовательность осмотра экспонатов. Это и есть принцип нелинейной экспозиции. Сам характер экспозиции, заставляет смотреть на нее глазами еврейских семей. А семьи связывает и пространство, и время. Это — специфика музея, это — семейные истории. Это — та самая внутренняя связь, между всеми еврейскими семьями…

Алексей Кузнецов