— Скажите, вы понимаете на ноты?
— Зачем, я понимаю на музыку!
Вы не чувствуете разницы? А раньше в Одессе чувствовали. Потому что Одесса всегда любила музыку специфически, а театр своеобразно. Почему мы об этом заговорили? Потому что повод обязал — 1 октября Международный день музыки.
Ведь на первых порах приезжавшие в город оперно-балетные труппы вынуждены были выступать в казармах. Вы, конечно, удивитесь: как в казарме могли играться театральные спектакли? Ответит вам одесский мемуарист начала XIX века: «Скажем два слова о наших декорациях. Задняя стена залы принадлежала казарменной кухне, но вследствие сырости стена эта так заплесневела, что на ней образовались большие зелёные пятна, которые вечером походили на прекрасный сад (в нашей редакции даже есть сведения, что в том саду водились животные, вывести которых никакими ядохимикатами не удавалось)».
Естественно, что приглашённые в казармы актрисы приглашали унтеров и офицеров исполнять мужские роли в спектакле и уж попутно исполнять мужской долг после спектакля. Женский кордебалет был в восторге от выучки русских солдат. А чтобы все видели, как дорого жрицам искусства большое искусство, то есть их костюмы, сразу после выступления они их бережно снимали, оголяя свой талант прямо в казарме перед защитниками отечества. Это не на шутку встревожило императора Александра І, так как ему донесли, что каждую ночь непозволительно оголяются южные оборонительные рубежи империи. Он незамедлительно обратился с воззванием к одесситам: «Граждане! Отечество в опасности! Положение донельзя критическое! Пора строить театр и забирать из казарм актрис!».
Уже за то Господь прощает,
Что потеряв свои верхи,
Она низами щеголяет.
Почему не щеголять, если было чем взволновать почитателей? К примеру, у некой мадам Левкоевой был такой огромный талант, что скрыть его не удавалось самым искусным портным, даже тем, которые шили чехлы для роялей.
Мужчины-певцы были в Одессе в ещё большей чести. Одесситки сразу отметили, что итальянские тенора имели весьма и весьма большую харизму, причём, харизму не только не скрывал, а даже подчёркивал, обтягивающий бёдра театральный костюм. Театральные капельдинеры не успевали раздавать зрительницам бинокли, а со временем и телескопы, чтобы те могли получить полное удовлетворение от спектакля.
Как следует из воспоминаний всё того же Дона Аминадо, «любовь к итальянской опере считалась одной из самых прочных и укоренившихся традиций в этом легкомысленном городе». Какие имена взывали с афиш, требуя прийти в театр полюбоваться и заслушаться: Джиральдони, Тито Руффо, Ансельми, Сантарелли! Особо хочется выделить Марио Самарко, неоднократно получавшего в Одессе угрожающие письма. Угрозы, правда, были по-одесски интеллигентны, ибо содержали слова, взятые из знаменитой речи Цицерона: «Доколе, Катилина, будешь ты злоупотреблять терпением нашим и похищать девушек наших?!». Хотя называть «похищенных» девушками было явным преувеличением.
Была, правда, причина, по которой в городе с опаской относились к итальянской опере. Кое-кто считал, что итальянские певцы употребляют слишком много спиртного — город тратил до 60 тыс. рублей на поддержание итальянской труппы (и это только в вертикальном положении). Однажды дирекция оперы попыталась отказаться от услуг итальянцев, и на оперных подмостках заблистали отечественные самородки. Вот тут-то у многих и открылись глаза: мастерам итальянского бель канто столько было не выпить.
Так вот, «Пупсика» мы здесь вспомнили не случайно. Такая популярность, какая выпала «Пупсику» в начале ХХ века, не может присниться никому, даже сегодня пупсику Боре Моисееву. Просто процитируем Валентина Катаева, вспоминавшего старую Одессу: «Пупсик» насвистывали студенты и гимназисты, фланируя под шатрами одуряюще-цветущей белой акации; звуки «Пупсика» с криком вырывались из граммофонных труб; «Пупсика» играли в фойе иллюзионов механические пианолы с как бы сами собой бегущими клавишами».
Но с особым почтением одесситы относились к музыке местных одесских композиторов. Так в памяти зрителей надолго осталась оратория некоего П. Сокальского «Пир у Петра Великого», написанная (и это композитор особо подчёркивал) под впечатлением обычного обеда у его будущей тёщи мадам Шамес. Это была аппетитная, легко усвояемая оратория с пьянящим перезвоном бокалов. Правда, некую трагедийность в ней создавали скрипки, которые буквально с первых тактов рыдали, как бы подчёркивая, как много потеряли они и искусство, не попробовав цимес мадам Шамес.
Большинству получателей субсидий не нужно обращаться в Пенсионный фонд перед началом отопительного сезона – им… Читать далее
Вечером пятницы, 20 сентября 2024 года, в Одессе произошло ДТП с участием легкового авто и… Читать далее
Одесситке Любови Салатян 73 года. Уже несколько лет она активно занимается волонтерством. Ее работа нелегкая,… Читать далее
Сегодня, в субботу, 21 сентября 2024 года, в Одессе временно сократили количество электротранспорта в связи… Читать далее
В 1834-м Ананьев стал уездным городом Херсонской губернии, где проживало почти 217 тысяч жителей, насчитывался… Читать далее
Сегодня, в субботу, 21 сентября 2024 года, начались 941-е сутки широкомасштабной вооруженной агрессии российской федерации… Читать далее
Просмотреть комментарии
БИС!
Пропали картинки