Забытые одесситы: Борис Лисаневич

В 1959 году американский журнал «Лайф» назвал этого одессита «второй достопримечательностью в Непале после Эвереста». И при этом его фамилия мало что скажет большинству наших читателей. Иди знай, не потому ли, что по фамилии его почти никто никогда не называл, все звали просто Борис, всем это льстило, а ему явно нравилось. Но, ясное дело, биографии без фамилии не бывает, тем более, что в Одессе фамилия эта была достаточно известна — Лисаневич.

Спасибо Октябрьской революции!

Он родился в октябре 1905 года. Как и его братья, он был определён в кадетское училище, не потому что их родовая усадьба располагалась там же на Фонтане (конкретно между военным училищем кадетов и ипподромом), а потому что в Зимнем дворце в Петербурге в Галерее героев 1812 года висел потрет прадеда Григория Ивановича Лисаневича, героя Бородина, и военная стезя как бы подразумевалась. Вроде биография была эскизно прописана с младенческих лет. Да свой поворот «подарила» Октябрьская революция, чему Лисаневич был даже рад.

О кадетском корпусе пришлось забыть, старшие братья геройски пали в Добровольческой армии. Мать мучительно искала, как дать сыну какую-то, желательно «непролетарскую» профессию. Такую профессию предложила тётка с подозрительно знакомой фамилией Гамсахурдия — она взяла Бориса в свою балетную школу. Вскоре Борис стал ведущим танцовщиком одесского Оперного театра. Но один сумасшедший режиссёр, чтобы зритель оценил его новаторства, решил воспламенить на сцене королевский замок, и тем сорвать аплодисменты. Аплодисменты сорвать не удалось, потому что аплодировать было некому — и зрители, и обитатели замка, и даже дежурный пожарный бежали из театра, хотя дым, который валил через крышу, был оценен по достоинству, а конкретно в несколько сот тысяч тогда ещё не забытых золотых рублей. В общем, интеллигентная работа погорела, театр требовал ремонта. Что оставалось? — напихать в рюкзак нехитрые пожитки и двинуть на 7-ю станцию Большого Фонтана, где жил знакомый рыбак. За бутылку тот взялся вывезти Бориса в море, где на рейде болтались корабли союзников, англичан и французов.

Сон в руку

Сбылась мечта многих граждан страны, что некогда звалась великой Россией, — попасть в Париж. Хороший русский танцор там ценился и был востребован. Борис сдружился с Сержем Лифарём, а тот уговорил знаменитого основателя «Русских сезонов в Париже» Сергея Дягилева посмотреть вновь прибывшую русскую звёздочку. Вскоре Борис в труппе Дягилева обрёл второй дом.

Популярность росла. Частые гастроли хорошо оплачивались. Появляются новые знакомые: Кокто, Матисс, Стравинский. Но умирает Дягилев. Артисты его труппы в растерянности. Все, кроме Лисаневича — он основывает свою антрепризу, заключает двухгодичный контракт на выступления в Буэнос-Айресе. И тут нежданно коррективы вносит любовь. С аргентинской визой в кармане Борис собирает в ресторане друзей на прощальный ужин, и вдруг… В самом конце стола замечает незнакомку. Кто такая? Кира Щербачёва, солистка театра Шаляпина. Никогда не верил в любовь с первого взгляда. Но это случилось. Тут же на глазах у всех рвёт аргентинский контракт.

Молодые супруги принимают решение: свадебное путешествие должно быть столь же экзотичным, как и вспыхнувшее чувство. Маршрут не для слабонервных — Индия, Китай, Бирма, Ява, Цейлон и, наконец, остров Бали. На какие шиши? Так деньги ведь можно заработать по пути, надо давать концерты, зачем же иначе было становиться танцорами. Но ни классический балет, ни изыски Стравинского в Юго-Восточной Азии никого не зажигают. Но неожиданно зажигают одесские еврейские танцы (да, Восток — дело тонкое). Все, от Бирмы до Бали, узнали, что такое одесский фрейлехс. Но как нельзя вечно жить в колыбели, так, увы, не вариант вечно кормиться фрейлехсом. И тут вдруг приходит письмо от матери. Во сне ей явился Будда. Они мило поболтали, даже пригубили, а на прощанье просветлённый просветил одесситку: «Пусть сынок откроет своё дело в Индии, например, ресторацию. А уж я за ними двумя, за парнем и заведением, присмотрю». Рекомендации этих двоих, матери и Будды, проигнорировал бы только глупый.

В Калькутте с помощью влиятельных друзей Борис открывает «Клуб 300» (300 — это, видимо, по числу одновременно пьяных посетителей), первый в Индии клуб, куда допускаются женщины. Находку насчёт женщин тут же заценили: в клуб зачастили индийские принцы, британские дипломаты, промышленные олигархи, офицеры и путешественники, в общем, все, кто затосковал по недорогой женской ласке. А уж от шпионов вообще отбоя не было. Причём, все были уверены, что хозяин клуба наиглавнейший резидент. А что иное можно было думать, если на пороге маячила Вторая Мировая война, и над Индией кружили английские самолёты.

Бабушка и внучек

Одним из завсегдатаев «Клуба 300» стал король Трибхуван, отставленный от власти в Непале мерзким самозваным премьером. Король был щедр на чаевые, поэтому Борису захотелось его как-то отблагодарить. И вот одессит изобретает головоломный план возвращения короля на престол. Его клуб часто посещает будущий премьер Индии Джавахарлал Неру. Индии нужен такой лояльный сосед как Непал. Но с мерзким премьером переговоры не складываются. «А если мы вернём к власти королька, что сидит за соседним столом? — однажды бросает Лисаневич Неру. — Я скажу, что вы его приглашаете за свой стол. Выпивка за мой счёт». Предложение очень заманчивое, особенно во второй своей части. Отчего бы не попробовать, если, конечно, Трибхуван даст слово быть дружественным Индии. Только как он попадёт в Непал? Но учёба в одесском военном училище не прошла для Лисаневича бесследно. У него уже готов план операции.

В Непале живёт бабушка короля Трибхувана, которая уже 83 года считает себя больной. Трибхуван испросит разрешение отвезти приболевшей старушке гостинцы. Конечно, от границы его будет сопровождать стража. Но у ворот посольства Индии в Катманду колесо кареты вдруг отлетит. Стража высадит короля, чтобы приподнять карету и поставить на место колесо. Король прислонится к воротам посольства, а те, ну, надо же, кто-то забудет закрыть. А дальше народ Непала скажет своё слово.

В общем, всё произошло, как в сказке про Красную Шапочку: правда, бабушка осталась без гостинцев, но зато серый волк, простите, мерзкий премьер — без престола.

Конечно, король Трибхуван был в растерянности: как благодарить благодетеля. Но тот снова пришёл на выручку: «А я у вас куплю тот полуразрушенный дворец. Сдаётся мне, что единственное, чего не хватает Непалу, так это туризма, наверное, потому, что нет ни одной гостиницы. С этого и начнём. Так в Непале появился «Ройял Отель». Конечно, пришлось многое там начинать с нуля. Надо было обучить персонал носить башмаки и подавать на стол воду для питья не из «маленьких белых источников», как в отеле называли унитазы.

Тигр в бананах

И увенчанные славой туристы не заставили себя ждать. Так одессит Борис Лисаневич дал повод журналу «Лайф» написать, что это он открыл миру Непал. Обаятельный, контактный, всесторонне образованный, с непогрешимым вкусом. Он никого в Непал не зазывал, просто всем хотелось нагрянуть к Лисаневичу в гости, а уж потом неделями распивать чаи в его кабинете на крыше отеля. Здесь бывала Агата Кристи, которую Борис катал по городу и всякий раз восхищал, когда прямо на улице Катманду они встречали леопарда, причём, далеко не ручного. А как он отбивался от Жана-Поля Бельмондо, когда тот чуть не с ножом к горлу приставал: «Или, Борис, ты снимаешься в моём фильме, или мы больше не друзья!». Пришлось становиться киноактёром.

В своём отеле Лисаневич устраивал обеды в честь премьеров Китая Чжоу Энь-лая и Индии Джавахарлала Неру, принимал наследного принца (впоследствии императора) Японии Акихито. Охотился на тигра с известным французским путешественником Мишелем Песселем, чтобы заготовить мясо для изобретённого ими совместно блюда «Тигр в бананах».

А когда в 1961 году королева Великобритании Елизавета ІІ изъявила желание посетить Непал, король Непала слёзно умолил Лисаневича организовать ей «королевский приём». Именно Борис придумал выстроить 400 слонов в две шеренги вдоль пути, по которому следовала королева со свитой. Королева так была растрогана, что на приёме поднялась со своего места и, нарушая этикет, подошла к элегантному, похожему на лорда хозяину отеля и пожала руку. А он, вспомнив своё военное прошлое, взяв с подноса бокал, произнёс тост. Все ждали, что он поднимет бокал за великую королеву, а Борис произнёс: «За очаровательную женщину». И традиции не нарушив, разбил бокал о паркет. Его примеру последовали и другие гости. И хотя как одессит он помнил, что бокалы были когда-то куплены им в Париже за баснословные деньги, но состарившийся кадет и не подумал подсчитывать, сколько стоил ему тот красивый жест, потому что есть вещи, которые не имеют цены, к примеру, дружба с королевой, которая до конца его дней, слала Борису поздравления на дни его рождения.

В Непале не забывают о нашем земляке, и даже назвали в его честь площадь. Конечно, в Одессе тоже есть люди, которые помнят об этом уникальном человеке, они даже периодически обращаются то к одному, то другому мэру города с предложением переименовать в улицу Лисаневича хотя бы соседний с местом его рождения Шарлатанский переулок. Но мэры пока размышляют, видимо, прикидывают, кто ближе их окружению шарлатаны или какие-то Лисаневичи.

Валентин Крапива