Одесские Фигаро

Когда одесситка говорит мужу: «Дорогой, я пошла делать голову» — это, конечно же, не надо понимать так: «Вот жила без головы, но сколько можно! Уже подруги смеются!». С головой у одесситок всегда, слава Богу, был полный порядок, а в голове — так вообще побольше чипов, чем у какого-нибудь Терминатора-2. Нет, «делать голову» — это о причёске.
Какое удовольствие сзади чуть-чуть поднять, по бокам чуть-чуть завить и немедленно разочек пройтись по Пушкинской, чтобы улица стала непроезжей. Потому что все мужики на Пушкинской — штабелями.

Афёры куафёра
В Одессе всегда имели вкус на красоту. Это в других столицах мира волосам придумывают асимметрию — то налево, то направо. Так у них же на большее волос не хватает, а про фантазию вообще лучше промолчать. «Налево» или «направо» — это не для Одессы. Здесь делали асимметрию сразу на все четыре стороны света. Вы спросите: кто делал? А вот это уже принципиально. Потому что мало кто знает имя первого одесского парикмахера. А это был знаменитый Леонард — великий знаток, как принято было тогда говорить, куафёрного, или, как принято говорить сейчас, перукарного искусства.

Леонард был предпоследним парикмахером французской королевы Марии-Антуанетты. Потому что последним парикмахером французской королевы стала Великая Французская революция. Правда, вместе с волосами Мария-Антуанетта лишилась и головы. Сразу же вслед за этим Леонард лишился работы, так как ни одна европейская аристократка не соглашалась стричься «под Марию-Антуанетту». Исколесив всю Европу, знаменитый парикмахер надолго осел в Одессе, где и нашёл истинных поклонниц своего таланта. Потому что в Одессе всегда боролись не за место в истории, а за место первой красавицы.
В Леонарде одесских дам интриговало всё, и прежде всего вывеска над его салоном. Она гласила «Укладка дам». Когда дама приходила к Леонарду, задёргивались шторы, то ли чтобы конкуренты не прознали секрет его завивки, но скорее, чтобы мужья не узрели секрет его «укладки». А секрет, если кому-то хочется так это называть, у Леонарда таки был. Может быть, прояснит ситуацию однажды подслушанный разговор:
— Ах, мсье Леонард, откройте, чем вы так прельстили Марию-Антуанетту?
— Чем — сказать не могу, но могу показать!
И даме таки было на что посмотреть, хотя одесских дам трудно было удивить. Но и Леонард был по-французски щедр на комплименты:
— Но и вам, мадам, удивить мужчину ничего не стоит!
Но это была Одесса, где девушек их мамаши с ранних лет учили говорить правду, и клиентка говорила:
— Ну, вы и шутник — что значит «не стоит»?! У нас, мсье, не Версаль, где Мария-Антуанетта «удивляла» бесплатно. Наши женщины знают себе цену и не держат в секрете эту цифру.

Слухи на манер нуар
Смекнув, что дело «устройства причёсок» довольно прибыльное, а у прибыли главное, чтобы она прибывала, у Леонарда появились завистники, которые высокопарно называли себя последователями. И они готовы были взвалить на свои плечи тяжкое бремя прибыли. Первым из них был Лавиньотт, открывший на пересечении улиц Дерибасовской и Екатерининской «Цирюльню ложных волос». Этот севильско-одесский цирюльник первым заметил, что красоту в Одессе ценят специфически. Например, уже тогда (впрочем, как и теперь) некоторые жёны олигархов ради красоты могли пойти на любые жертвы, вплоть до крайних, скажем, помыть голову.
— Какой манифик (в смысле — какой бизнес)! — как дитя ликовал Лавиньотт. — А мы на её три волосика присобачим ещё наших четыре, и её не то что родной муж, ни одна окрестная собака не узнает.

Так, похоже, именно окрестные собаки подали Лавиньотту идею: к живым волосам клиенток присобачивать шиньоны, накладки, парики. Цирюльня стала процветать, потому что клиентура стала напирать. Конкуренты всполошились и в панике распустили идиотский слух, что волосы для шиньонов Лавиньотту срезают с мертвецов. Такой вот нуар! Но Лавиньотт победил, вернее, не он, а мода. Откроем производственную тайну: то «сырьё», т. е. волосы, куафёру везли из Франции, из французской Бретани. Там местные крестьянки специально растили длинные косы, чтобы срезать и продать их накануне своей свадьбы, и таким образом сколотить деньги на приданное (так что к венцу они шли лысые, но в Бретани это считалось даже шиком). Зато именно из Бретани пошла мода носить косынки, а в Одессе пошла мода носить на голове всё, что угодно, но дополняющее свои три волоска.

Но на первых порах против всяческих париков и фальшивых волос на голове выступили местные журналисты и окрестные моралисты. А священникам вообще было предписано отказывать в благословении тем прихожанкам, которые носят на голове шиньон, который священники тут же окрестили «бесовским хвостом». Конечно, интересно, где опытные пасторы находили беса, дабы потренировать руку и на ощупь определять бесовский ли хвост?! Но опытные прихожанки не возражали, когда их ощупывали. Правда, возражали их мужья: во-первых, им было вовсе не до беса, кто щупает их жён, а, во-вторых, не очень приятно было наблюдать в зеркале, как у тебя начинают расти элегантные рожки. Зато была узаконена новая мужская причёска — в моду вошла плешь.

Правда о ложных волосах
Прелесть париков и шиньонов в Одессе сразу оценили.  Дело в том, что с их появлением практически отпала необходимость сидеть в очереди к парикмахеру. Служанка относила шиньон в парикмахерское заведение, и там его расчёсывали и придавали заказанную форму. Затем с помощью болвана доставляли заказ обратно заказчице. Относительно загадочного «болвана» знатоки до сих пор спорят — что это было? Одни утверждают, что «болваном» назывался деревянный манекен, имеющий форму головы. Но другие, более осведомлённые, придерживаются версии: а не посылала ли дама за шиньоном своего мужа. Тогда с «болваном» никаких иносказаний быть не может — вполне житейское объяснение.
Но держать за болвана мужа было чревато. Муж мог не разделять такую точку зрения жены. Забрав в цирюльне шиньон, с его помощью муж легко мог обойтись и без жены. Ведь с шиньоном можно было пойти на приём или на бал без супруги. Действительно, там шиньон можно было представить как свою жену, ибо он в точности повторял лучшие её места. Кроме того, шиньон не нёс чушь, особенно когда его мнение не спрашивали. И, наконец, шиньон не устраивал сцен ревности супругу из-за его невинного танца с невинной и недорогой блондиночкой, потерявшей, по её словам, мужа. Причём, детали опускались: потеряла ли она мужа вообще или здесь на балу (но так ли это принципиально?).
Так парикмахер делался важным посредником в корректировке семейных конфликтов.

Тема причёсок делалась настолько актуальной, что не раз попадала на страницы печати. Так в «Одесском вестнике» однажды появилось даже то ли объявление, то ли рассуждение, не лишённое практической мудрости: «Ваша пышная причёска может быть на руку преступнику, в смысле, на руку намотана. Напротив, чисто выбритая голова, смазанная вазелином или гусиным жиром, может спасти вашу жизнь. Обретя такое на голове, вы будете спать спокойно». Вы представляете, как спокойно спит Влад Яма?!
Одессе было, где черпать. Только на одной Гаванной улице теснили друг друга шесть парикмахерских заведений, но самой посещаемой была парикмахерская Тиньоля. В доме Вагнера на Дерибасовской священнодействовал популярный Г. Руфалов. И это при том, что в разное время в Одессе процветали Трините, Пети, Тино, Контессини, Витали. А однажды на афишной тумбе Городского театра даже появилось объявление: «Требуется искусный театральный парикмахер, который вместе с тем, мог бы исполнять роли вторых любовников». Во времена Бомарше, обессмертившего севильского цирюльника Фигаро, за такие слова можно было и поплатиться головой. Только вдумайтесь: Фигаро на роль второго любовника — да он в вопросах любви неизменно был первым, а в вопросах стрижки вообще не имел равных.
Да уж, правильно говорят, что красота всегда побеждает, ибо красота непобедима.

Прелесть париков и шиньонов в Одессе сразу оценили.  Дело в том, что с их появлением практически отпала необходимость сидеть в очереди к парикмахеру. Служанка относила шиньон в парикмахерское заведение, и там его расчёсывали и придавали заказанную форму. Затем с помощью болвана доставляли заказ обратно заказчице.

Ваша пышная причёска может быть на руку преступнику, в смысле, на руку намотана. Напротив, чисто выбритая голова, смазанная вазелином или гусиным жиром, может спасти вашу жизнь. Обретя такое на голове, вы будете спать спокойно.

Валентин КРАПИВА.