Заказали мы новый диванчик. Старый уже в таком состоянии, что спать на нём приятно положить разве что распоследнюю мразь. Но таких мы в дом не пускаем, поэтому диван как бы зря простаивает: хорошего человека на него не положишь, а плохих поблизости нет. Мы даже собаку, которая изъявила желание спать на этом жутком диване, отговорили и положили на пол — хорошая всё-таки собака, жалко! В общем, заказали мы новый диван. И с утра нам позвонила добрая женщина из магазина:

— Ждите, — говорит, — диван будет к вечеру!
— Ждём, — отвечаю, — изо всех сил! Как родного! Пусть выезжает уже поскорее! И честно жду, то есть готовлюсь ждать к вечеру. Перезвонила добрая женщина в 12:00.

— Есть, — говорит, — вариант, чтобы не к вечеру, а прямо через полтора часа привезли! Подходит вам?
— Чем раньше — тем лучше! — отвечаю я радостно, думая при этом, что чем к вечеру диван ждать, можно его дождаться к обеду, а к вечеру, может, и что-нибудь поинтереснее наклюнется. В любом случае, лучше провести вечер с новым диваном, чем в ожидании дивана. Это факт.
— Только вы не ждите уж совсем сильно… — замечает добрая женщина, прерывая мои фантазии о диване.
— То есть?
— То есть грузчики с диваном должны быть через полтора часа. Но вы их на всякий случай не ждите — мало ли что…

Я чуть не взвываю от восторга — ну гениально же! Будем как бы через полтора часа, но так как на все диваны воля божья, то мы ни за что не ручаемся, выходит! И предупреждаем вас, как честные люди…
— То есть не ждать дивана-то? — уточняю осторожно.
— Почему? Ждите! — ответствует добрая женщина. — Но вы не сидите дома, как на привязи, вы занимайтесь своими делами, идите там, куда вам надо…

Тут меня накрывает второе откровение: выходит, диван — это почти как чайник! Всем ведь известно, что чайник, над которым сидишь, закипает в три раза дольше, чем тот, который вы оставили и ушли спокойно заниматься своими делами. Вот то же — и с диванами.

Тут меня накрывает второе откровение: выходит, диван — это почти как чайник! Всем ведь известно, что чайник, над которым сидишь, закипает в три раза дольше, чем тот, который вы оставили и ушли спокойно заниматься своими делами. Вот то же — и с диванами.

А добрая женщина всё продолжает своё, философское:

— Или ждите. Но тогда может через полтора часа и не быть. Или не ждите, и тогда они вам позвонят, как подъедут. Но звонка не ждите! А если позвонят — и вас дома не будет, то так уж и будет, согласны?
А я, во—первых, диван хочу, поэтому почти на всё согласна, а во-вторых — заинтригована уже очень, через сколько же часов грузчики всё-таки приедут? Короче, приехали часа через четыре. Знаю, что сама виновата: не удержалась, села и ждала их, а ведь предупреждали меня! Так что грузчиков я не укоряла, встретила приветливо, дала занести диван по частям, дала собрать его у меня в гостиной, дала оглядеть работу с довольными взглядам. Постояли, помолчали немного. Ещё немного помолчали. Я на диван смотрю, грузчики — на меня. Чувствую, ждут каких-нибудь слов моих. А меня после той доброй женщины и долгого ожидания тоже на философию тянет.

— А что, — говорю, — парни, если я вам сейчас деньги за диван не отдам, придётся вам его обратно разбирать?..
— Придётся… — мрачно соглашаются парни.
— А потом так же выносить по частям и грузить обратно, да?
— Та вроде… — соглашаются парни ещё мрачнее.
— И ничего-то не сделаете, да? Вот, может, он мне в собранном виде не понравился просто, верно?
Парни уже без слов мрачно соглашаются. Или не соглашаются, но тоже — мрачно.
— А бывало у вас, — говорю, — в практике такое свинство?
— Пока нет, — говорит один из парней с неожиданно философским взглядом.

И тут я, конечно, отдаю им деньги за диван. И за доставку. И даже немного на чай. Я же всё-таки философ, а не скотина какая! Хотя многие и не согласятся…