Эта ошеломляющая история произошла еще осенью, но патрульная Зоя Мельник рассказала о ней на своей странице в Fecebook только сейчас. И история оказалась настолько шокирующей, что «Одесская жизнь» решила познакомить с ней своих читателей.
«Вызов
Вызов был несколько месяцев назад, вот дошли руки написать.
«Няня с детьми одна, боится посторонних, которые находятся в парадной по адресу…» — такое сообщение пришло тогда нам на 102.
Пока ехала на вызов, воображение рисовало мне благополучную картинку счастливого семейства: работающие и неплохо зарабатывающие маму и папу, которые могут себе позволить няню детям, и которые переживают за детей, пока работают. Перепуганную няню, которая приняла строителей за квартирных воров, ну, как это чаще всего бывает.
Мы были почти уверены, что едем на какую-то ерунду, но ехать и проверить надо.
Приехали. В парадной никого не нашли, дверь никто не открыл, по номеру, с которого звонили на 102, никто не отвечал. Как они задолбали со своими ложными вызовами. Насторожило только отсутствие домофона и старая дверь в квартире — они не хотели выписываться в только что нарисованную картину. Что-то здесь не то…
Только собрались уезжать, как снова вызов, по тому же адресу. Но с другого телефона. И сообщение о том, что в той же квартире находятся дети с женщиной в неадекватном состоянии.
Притон
Поднимаемся ещё раз и стучим до тех пор, пока дверь не открыла та самая женщина, «няня», едва держащаяся на ногах.
Квартира — самый настоящий притон — вонь, грязь, какие-то подозрительные, в наркотическом или алкогольном опьянении люди, на полу бутылки из под спиртного, окурки и лужи крови. «Няня» рассказала о том, что утром здесь один из ее собутыльников пытался покончить жизнь самоубийством, резал вены и его забрала скорая.
Дети — три мальчика возрастом 1.5, 2.5 и 4 года. Грязные, голодные, босые, в квартире ни единой игрушки. Такого я ещё не видела никогда — ни одного поганого плюшевого мишки. 6-й этаж, открыты окна на балконе, хлам как будто специально сложили так, чтоб ребёнку было удобно взглянуть в окно и…
В квартире из еды — уже забродивший «суп» из воды и макарон, на кухне, прям на полу на мокром записяном матрасе спал младший ребёнок, спал, так как, видимо, бегать сил у него не было, худая попа, рахитные ножки. В бутылочке манная каша на воде… Тоже скисшая.
У одного мальчика на ноге старая загнившая рана.
Пока выясняем, чьи дети и откуда, один из детей включает газ… Выключили. В этот момент один из « гостей» притона хочет закурить, отбираем зажигалку, выгоняем на улицу.
— Меня за…ли эти дети. Они постоянно хотят жрать. Они в 5 утра просыпаются и орут, хотят жрать! — жалуется, пошатываясь няня.
— А где же их родители?
— А х… их знает! Мать шляется где-то… Мне это все надоело!
— Надолго она бросает их так?
— Два, три дня, иногда на неделю. Иногда приносит пожрать, иногда нет.
В открытую дверь заглядывают соседи.
Соседи
— Как же так — спрашиваю. — Неужели не видели, что тут происходит, неужели не знали?
Все всё знали и видели, но не звонили. Не знали, что нужно звонить.
Вызываю службу, ювенальную превенцию (Дмитрий Ревун в это время был в АТО, но на связи, консультировал), скорую помощь, пока все съезжаются, выясняем фамилии детей.
Увозить в райотдел, чтоб оформить там изъятие, не в чем, у детей одна пара комнатных тапочек на троих, прогулками никто не заморачивался, видимо, были ли они на улице за всю свою жизнь, интересно?
Находим какие-то тряпки, босиком везём в райотдел, по пути звоню Катерине Ножевниковой срочно выручай, одень и накорми.
Заявитель (тот, кто звонил на 102 второй раз)
Заявитель наш накануне только освободился из тюрьмы. Просидел 10 лет за убийство — отрезал человеку голову. Ему 40+, но выглядит он гораздо старше.
В тюрьме по Интернету он познакомился с нашей «няней» и пришел к ней в гости сразу после освобождения. Там и увидел этих детей. Увидел гниющую рану и решил «вызвать мусоров»
Писал объяснение и плакал.
— Как же так. Это же дети. Я всю жизнь в тюрьме, у меня никогда не будет уже детей. А здесь…
Папа
Так его назвала «няня». На самом деле просто один из ухажёров иногда появляющейся матери и оказывающий хоть какое-то внимание детям. Например, иногда брал на руки. А иногда, пьяный, избивал.
Заявитель говорит, что хочет обратно в тюрьму. Что не готов к жизни на воле и ему некуда идти. В райотделе просит меня сообщить судьбу этих детей. А потом куда-то уходит.
Мы отправляем детей в больницу, где их с памперсами, едой и одеждой уже ждёт наша Катя
(Она потом организовала кормление детям, пока они были в больнице. Как они ели! Это нужно было видеть. Проглатывали еду жадно, хватая руками)
Уезжаем дальше работать. Вечером напарник смотрит по планшету вызовы экипажей и показывает мне.
Вызов по тому же адресу, где были дети. Звонит, видимо, мама детей:
«Ранее судимый человек пытается выбросить моего мужа с окна».
