«У войны не женское, а мужское, искалеченное до неузнаваемости лицо…»
Военно-медицинский клинический центр Южного региона Украины (ВМКЦ ЮР), расположенный в Одессе, на неделю стал базовым для специальной гуманитарной миссии медиков-волонтеров, прибывших из Канады. Именно здесь они вместе с отечественными эскулапами консультировали, а главное — оперировали десятки необычных пациентов.
«Всем смертям назло!»
Один из таких — боец 72-й отдельной механизированной бригады ВС Украины Сергей Кнутов, которому в июньские дни исполнилось 29 лет. Интернациональная бригада хирургов провела ему многочасовую операцию по восстановлению челюсти, уничтоженной в результате полученного в бою увечья. На следующий день нам удалось с ним пообщаться.
— На войну ушел из родного села Дударков Бориспольского района добровольцем в июле 2014-го. Сначала воевал в территориальном батальоне «Чернигов», тогдашнем добробате, — рассказал Сергей. — В ноябре того же года заключил контракт с 72-й бригадой, в которой служил до получения серьезного ранения…
Чувствую, говорить моему собеседнику крайне сложно. Не только в силу недавно перенесенной операции. Просто нахлынули воспоминания. Пытаюсь сместить акцент — рассказать о воинском подразделении.
— Боевой путь бригады начался с 2014-го, — продолжает боец. — Удерживали мариупольский аэропорт, частично были задействованы и в донецком. Например, рота Богдана Барды сражалась там более 70 дней. Они-то и стали первыми «киборгами». Кроме того, охраняли участки 248-километровой пограничной зоны — от Амвросиевки к Изварино. Обороняли окрестности Волновахи, Амвросиевки, Свердловска, Краснопартизанска.
У Зеленополья части бригады вместе с другими подразделениями ВСУ попали под обстрел из реактивных установок «Град». Там погибли и были ранены десятки защитников Украины Страшные удары воины 72-й ОМБр пережили у пункта пропуска Изварино в Луганской области, где вместе с военнослужащими 24-й механизированной и 79-й аэромобильной бригад оказались зажаты между донбасскими террористами и российскими войсками.
Потом был рейд через территории РФ и прорыв сквозь оккупированные территории по 50-километровому коридору сквозь перекрестный огонь. Отход на безопасные рубежи, доукомплектование.
Отдых получился недолгим. Участвовали в освобождении двух рот Нацгвардии из «Иловайского котла», обеспечивали охрану раненых военнослужащих и медперсонала, которых спешно вывозили из Старобешевского госпиталя.
С осени 2014-го несли службу в Волновахском районе. Сам по себе этот участок считался спокойным, однако большой протяженности — порядка 60 километров. К тому же, совокупность терриконов, с которых противник наблюдал за нами. В декабре 2015-го мы по согласованию с вышестоящим штабом сначала заняли один террикон, а через три месяца все остальные.
Во второй половине октября 2016-го бригада заступила на позиции в районе промзоны города Авдеевки и пгт Верхнеторецкое, — вспоминает Сергей. — И вот там-то был настоящий ад!
«Старики» (так в армии именуют старослужащих – Авт.) утверждали, что
потери в Волновахе, не сравнимы с теми, которые мы понесли здесь — в Бутовке и промке (так бойцы именовали авдеевскую промышленную зону – Авт.), аж до Верхнеторецкого. На тот момент мы привыкли к боям, где расстояние до противника — километр-полтора. Территория в районе Волновахи была совсем другой — открытые поля, которые пересекаются лесопосадками. Авдеевская промзона, дачи — это бои в городе.
Подсчитали, что на небольшом участке за неделю отстреляли семь с половиной вагонов боеприпасов. Не считая танков и стрелкового оружия. Несмотря на это, наши парни возвращались с позиций заряженные боевым духом. Они рвались воевать. И побеждали – всем смертям назло! Рвался в бой и я. Да и участвовал в десятках. Обидно, что напоролся на «дуру».
«Ранение получил в первый день перемирия, 24 декабря…»
— В каком смысле «на дуру»?
— В Авдеевской промке крупнокалиберные пулеметы с автоматическими гранатометами звучали только днем. Террористы пытались разбить стены ангаров, где мы размещались. Любая щель могла стать отверстием для прострела помещения. Противник вынуждал нас открыть огонь. В это время снайпер засекал огневые точки, а затем охотился на нас в течение дня. Ночью же «играла тяжелая музыка». Враг обстреливал наши укрепления из крупнокалиберного оружия.
— «Дура» настигла при таком обстреле?
— Меня ранило 24 декабря 2016 года, в первый день рождественско-новогоднего «режима тишины» — так называемого перемирия, официально объявленного тогда на Минских переговорах.
«В гости» прилетела граната, угодила мне в шею, но не разорвалась. Она, дура, спружинила и хвостовиком (именно там — пороховой заряд) раздробила мне полчерепа. Сразу ощутил жар, прилив крови в голову… Это все, что запомнилось, дальше – пустота и мрак…
Результат от «гранаты-дуры» — на лице в прямом смысле слова. Полтора года назад никто не давал шансов, что боец выживет. Его в бессознательном состоянии госпитализировали, подключили к аппарату искусственного дыхания. Родственники и близкие готовились к худшему: к мозгу тяжелораненого не поступал кислород…
— Когда я его впервые увидела, несмотря на три года, проведенных в госпитале, у меня был шок, — вспоминает волонтер Наталья Юсупова. – Трое суток он находился в коме. Пережил две клинические смерти. Стоял вопрос об отключении «дыхательного» аппарата. Но случилось рождественское чудо – Сергей пришел в сознание! Он победил смерть в очередной раз: сначала на полях сражений, а затем в госпитале…Узнав этого человека ближе, я поняла, что такое сила духа и мужество.
Сначала Кнутова доставили в Днепр, в облбольницу, затем – в Киев. Одна операция за другой. Лицо частично парализовано, боец наполовину глух и слеп, но считает себя везунчиком: «Руки и ноги целы!». Нынче перенес седьмую операцию – из его бедра хирурги взяли донорскую кость и сформировали челюсть.
— Полтора года без челюсти был, — пояснил Сергей. — Понимаю, что прежнее лицо мне никто не вернет (см. фото), но обещают частично восстановить, в том числе – мимику. Лечение расписано на ближайшие четыре года. Я верю в успех, еще больше – в профессионализм врача: Игорь Владимирович Федирко, начальник клиники челюстно-лицевой хирургии Главного военного клинического госпиталя, – один из двух украинских специалистов, имеющих международную категорию в этой области.
«Ни в одной стране мира сейчас нет такого количества пациентов с боевыми увечьями, как в Украине»
Стремится не отставать от своего старшего коллеги и начальник клиники челюстно-лицевой хирургии и стоматологии ВМКЦ ЮР Виктор Мазур. Полковник медицинской службы с 20-летним профессиональным стажем, он отмечает:
— До 2014 года отечественные специалисты сталкивались с единичными случаями проблемных огнестрельных ранений. С началом АТО – их, увы, хоть отбавляй. Одесситы стали первыми в Украине военными врачами, выехавшими на восток страны и получившими доселе неведомый опыт.
— Наши украинские коллеги имеют очень большой опыт хирургических вмешательств при последствиях серьезнейших ранений, — констатирует глава канадских медицинских волонтеров руководитель программы черепных травм Научного центра здоровья в Саннибрук, профессор пластической хирургии университета Торонто Олег Антонишин. – Ведь ни в одной стране мира сейчас нет такого количества пациентов с боевыми увечьями. Мы делимся опытом, новыми технологиями в области реконструктивной и пластической хирургии.
— Вместо того, чтобы по 12-14 часов транспортировать пациентов в Канаду, наши медики прибыли сюда, — говорит Чрезвычайный и Полномочный посол Канады в Украине Роман Ващук. – Еще одно преимущество – можно проводить сложные операции совместно, обмениваться опытом. Это касается наших специалистов не только украинского происхождения, входящих в состав миссии, а из разных уголков Канады.
Говоря об этом, господин посол, прежде всего, имел в виду Олега Антонишина. У этого медика с мировым именем украинские корни: его родители эмигрировали в Канаду после Второй мировой войны.
— Я хорошо владею украинским, поскольку в нашей семье принято общаться на родном языке, — рассказывает Олег Антонишин. — Впервые взрослым приезжал в Украину весной 2014 года, после страшных событий на киевском майдане. Сейчас, когда в Украине идет война, нельзя оставаться в стороне. Работаем рука об руку с вашими медиками. Взяли с собой специальные приспособления, необходимые для проведения пластических операций. Полагаю, в арсенале украинских военных врачей они будут не лишние.
Этого не отрицает, напротив, поддерживает полковник Виктор Мазур:
— Спасибо канадским коллегам – нам оставили оборудование, обучили работе на нем. Это не означает, что прежде мы не могли самостоятельно оперировать. Вы сами слышали, что канадские медики констатируют: опыт оказания медпомощи при боевой травме у украинских врачей сейчас колоссальный. Редчайшие по сложности боевые ранения, увечья. Отсюда – высокий уровень подготовки врачей, в первую очередь, военных, приближенных к зоне конфликта: Мариуполь, Волноваха, Днепр, Запорожье, разумеется, Киев, куда доставляют тяжело раненных. Однако пластическая хирургия – отрасль штучная. В Канаде всего 12 хирургов такого высочайшего уровня. Олег Антонишин – звезда в этой сфере. Благодаря общению с ним, его коллегами получаем бесценные знания, позволяющие проводить многоэтапные операции.
Одной из таких, проведенных совместно, стала также семичасовая — Максиму Ромащуку с Волыни. Боец 14-й отдельной мехбригады получил тяжелейшее ранение в Широкино, у Станицы Луганской. Пуля пробила голову, повредив мозг, глаза (полностью лишив зрения), челюсти, нос… После ряда хирургических вмешательств в Харькове и Львове — операция в Одессе. Трансплантатом стали собственные тазовые и черепные кости, которые медики соединили на титановой пластине и прикрепили к уцелевшим тканям, воссоздав профиль лица.
— Безмерно благодарны нашим и канадским врачам, — говорит Наталья Ярощук, мама бойца. – Вся наша семья (у Макса двое несовершеннолетних детишек), друзья, знакомые верим в то, что ему удастся вылечиться и вернуться к мирной жизни. Пусть Бог помогает и сыну, и медикам, которые спасают жизни нашим детям!
«Вот только немного оклемаюсь – и сразу на фронт»
Пациентов, к сожалению, очень много: действующие военнослужащие, демобилизованные и отдельные гражданские.
— Немало тех, кто впервые обратился за помощью, — говорит Игорь Федирко, начальник клиники челюстно-лицевой хирургии и стоматологии Главного военного клинического госпиталя Министерства обороны Украины, полковник медицинской службы, кандидат медицинских наук, хирург высшей категории. — Но есть и пациенты, уже проходившие лечение, им нужна реконструкция последствий ранений.
В составе миссии канадских друзей-коллег – шестеро врачей-специалистов в области нейро-, челюстно-лицевой хирургии и травматологии, трое анестезиологов, двенадцать медсестер, физиотерапевт и административная группа. От украинской стороны задействованы почти все подразделения ВМКЦ ЮР. Кроме того, работают коллеги из военных госпиталей Харькова, Львова, Винницы, Киева.
Нынче выполнили 33 хирургические операции — реконструкции черепа и лица, челюсти и верхних конечностей, проконсультировали еще более ста пациентов. Ряд из них внесен в списки. Вероятно, они смогут получить необходимую медпомощь в ходе работы следующих миссий. Подчеркну: все – на волонтерских началах, абсолютно бесплатно! В этом, по-моему, и заключается настоящая дружба и взаимовыручка.
Как пояснила директор гуманитарных инициатив канадско-украинского фонда Кристина Валер, такие хирургические вмешательства весьма затратны. Но для наших граждан проводят их бесплатно – все необходимое предоставляет канадская сторона. Обходится это спонсорам миссии (в их числе — государственные и общественные организации Канады) недешево: более 1 миллиона долларов.
— Стоимость одного челюстного импланта превышает тысячу долларов, — говорит Кристина.- Каждый винт к ней – 40 долларов, а таких для крепления одного имплантата нужно несколько десятков. Это же относится и ко всем прочим комплектующим. Благодаря доктору Антонишину и его добрым контактам со многими медицинскими фирмами удалось получить это на безвозмездной основе.
Для того, чтобы помочь как можно большему числу украинских пациентов, специалисты работали «бригадным методом» — на трех операционных столах параллельно.
«Новые лица» получают бойцы, тяжело раненные на Востоке Украины. Тем не менее, некоторые из них «достают» медиков вопросом: «Когда мне можно будет вернуться на фронт?»
Именно туда стремится Владимир Продан из Николаева. Он был ранен в январе 2015-го на Дебальцевском плацдарме, возле села Никишино.
— Огневые точки противника были примерно за 700-1600 метров от нас, — говорит боец. — Я подавил два минометных расчета. Но не успел спастись от осколка мины. Меня ранило в челюсть. Да так, что моя металлическая каска, в которую угодили осколки, попросту улетела… Оперировали несколько раз. Было больно, но нам к боли не привыкать, как и к бою. Вот только немного оклемаюсь – и сразу на фронт.
Александр ЛЕВИТ. Фото автора.
Все равно кто бы как не расхваливал украинских хирургов, но без хорошего оборудования мало что могут сделать на самом деле. Жаль что не от них самих зависит, а от правительства, которое не выделяет деньги на медицину. Поэтому и получается, что лучшие центры нейрохирургии за границей https://pacient.club/neyrokhirurgiya/ а у нас только для прививок годятся больницы.